дальше….
На плечо мне ложиться рука:
- Не спеши, корешок, потолковать надо….
Только бы не упустить момент…
Рука скользит вдоль моего рукава:
- Ха-арошая у тебя куртка, кореш! Не иначе, «шевро»!..
- Не знаю, друг, я в этом не разбираюсь, - отвечаю я, сбрасывая руку движением плеча и делая шаг назад.
- А вот я разбираюсь!.. Куртка-то ему, кажись, большеватая…. Некрасиво…. А мне, вроде, в пору будет…. Как ты считаешь, Лёха?
Лёха в ответ что-то утвердительно-неразборчиво буровит. Он уже за моей спиной.
- Ребята, вы так не шутите …. – мирно говорю я.
- Короче! – перебивает меня «знаток кожизделий». - Бабки, часы, куртку. Ж-живо! Мать твою….
Отчётливый металлический щелчок.
Возле моего подбородка неожиданно возникает тускло отражающее свет далёкого фонаря лезвие…. А к горлу подкатывает неприятный комок.
- Поосторожнее, ребята … - шепчу я сдавленным голосом, - я сейчас….
- Давай, козёл, пошевеливайся! – лезвие мелькает у меня перед глазами. «Знаток», похоже, разошёлся….
- А то, как бы не пришлось подпортить твою собственную кожу, - подаёт голос молчавший до этого Лёха и приглушенно регочет.
- Сейчас деньги дам… - бормочу я, осторожно вынимая из нагрудного кармана пистолет….
Резкий шаг назад, двойной удар: локтем по корпусу, кулаком с зажатым пистолетом по переносице, и Лёха мешком валится на землю. Ещё мгновение, и я отскакиваю на пару метров назад, подальше от лезвия Лёхиного напарника. Тот, наконец-то, что-то сообразив, с рычанием бросается на меня, но его останавливает вспышка и грохот выстрела. Застывшая фигура напоминает мне старую детскую игру «Море волнуется раз…».
«Слава богу, не убил», - мелькает у меня мысль, хотя, стреляя, я целился почти вертикально. В ушах у меня стоит звон, как-то по особому подчёркивающий царящую вокруг ночную тишину, лишь изредка нарушаемую тихими стонами ворочающегося на земле Лёхи.
- Осади, голуба, - говорю я. После выстрела мой голос кажется необыкновенно отчётливым. - А не то мне придётся продырявить твою шкуру…. Брось-ка сюда, «пёрышко», да поаккуратнее.
…К моим ногам шлёпается «выкидушка». Я осторожно приседаю и, защелкнув, кладу её в карман.
- Вот так…. А теперь лицом вниз, на землю!.. Ложись, сука, или я тебя кончу!
«Знаток кожизделий» плюхается на землю без единого звука.
- Руки за голову, пидар вонючий! Вот так…. Лежать, пока не скажу!..
Подхожу к тихо стонущему Лёхе, зажигаю спичку…. Вместо носа у него нечто непонятное…. При ударе туда пришёлся как раз ствол пистолета…. Изо рта тоже сочится кровь, верхняя губа провалена…. «Зуба четыре…», - констатирую я, и только сейчас замечаю, как сильно болят у меня костяшки пальцев правой руки….
Переложив пистолет в левую руку, очищаю карманы пытающегося что-то сказать Лёхи. У него это не очень-то получается. На мгновение где-то в глубине души у меня просыпается жалость, но, вспомнив о лезвии ножа, только что мелькавшем у меня перед физиономией, я ожесточённо бормочу:
- Ничего… не сдохнешь….
В карманах всякая дребедень: проездные талоны, ключи, расчёска…. Ага, наконец-то! Деньги… сую их себе в карман, остальное выбрасываю….
Подхожу к напарнику Лёхи…. С размаху бью ногой в бок. Тот молча извивается….
- Где бабки?! – тыкаю я его пистолетом в скулу.
- В левом нагрудном…. – хрипит он.
- Тебе не на «гоп-стоп» ходить, а «парашу» языком вылизывать, - говорю я, перекладывая смятые бумажки из его кармана в свой….
- Прости, брат… - плачущим голосом говорит он, оборачивая ко мне свою белую как мел рожу. Со словами «Бог простит» я изо всех сил бью ногой в его дрожащий рот. Он приглушенно вскрикивает и затихает….
- Это тебе, чтоб, твоему корешку обидно не было…. – шепчу я, быстрыми шагами направляясь к освещенному проспекту….
…Войдя в квартиру, погружаюсь в кресло и закуриваю…. Причём, лишь через несколько секунд замечаю, что прикурил сигарету с фильтра. Смеюсь над самим собою, но на душе у меня уже не так муторно, как после разговора с Ириной…. Разрядочка получилась….
Извлекаю из кармана и раскладываю на столике, захваченные в честном бою трофеи…. Немного: пятёрка, трёшка, грязные рублёвки… всего девятнадцать «тугриков». Ну, да ладно: с паршивой овцы - хоть шерсти клок!..
15.
- …Вот так, в жестоком бою с превосходящими силами противника, я одержал славную победу. И, «Горе – побеждённым!» – изъял у них в качестве контрибуции девятнадцать рублей ноль ноль копеек в неконвертируемой валюте…. Разумеется, в целях возмещения нанесённого мне морального ущерба.
- …М-да,… негусто, - после некоторого молчанья комментирует Жорж. - Не думал, сударь, что вы опуститесь до мелкой уголовщины.
- Что ты! Какая уголовщина?.. Я действовал в чисто воспитательных целях…. И, вообще, зачем этим молокососам карманные деньги? Излишняя роскошь развращает.
- Ну, что ж, пожалуй, ты здесь прав, - задумчиво продолжает Чернов. - Тем более у нас нет никакой гарантии, что эти средства будут потрачены на благородные цели…. Надеюсь, ты использовал эту сумму именно в таких целях?
- Само собой, разумеется, - подтверждаю я. - Вот пригласил тебя, своего старого товарища, посидеть за рюмкой коньяка в уютном тихом месте.
- С каких это пор «Ветерок» стал уютным и тихим? – хмыкает Жорж, скептически обозревая небольшой и низкий зальчик, почти безлюдный в третьем часу дня.
Сноровистая девица за стойкой флегматично перетирает стаканы…. В противоположенном углу две школьницы насели на тарелку с пирожными и шепчутся, то и дело бросая на нас быстрые взгляды.
- …Что ж, я смотрю, ты вполне освоился с оружием…. Возьми-ка ещё по «полтинничку»….
Иду к стойке. Барменша не спеша наливает ещё две рюмки и небрежно отсчитывает сдачу….
Отхлебнув, Жорж продолжает:
- Как ты считаешь, не пора ли применить наши «пушки» в более… э-э… скажем, рентабельном деле, чем борьба со всякими хулиганами?
- Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, хотя на сто процентов уверен в его ответе.
- Я имею в виду не столь давний наш разговор, который, кстати, ты же и начал…. Я имею в виду «экс». – Жорж не спеша прикладывается к рюмке.
-…Шутить изволите?
- Отнюдь нет. Какие шутки?.. Шутки давно кончились, я говорю вполне серьёзно…
- Однако! Жорж, ты, вообще, понимаешь, что ты говоришь?
- Я полностью отдаю себе отчёт в сказанном, Юра. Твоё здоровье! – он залпом опрокидывает в себя остаток коньяка.
Кровь толчками пульсирует у меня в висках…. Ты ведь ждал этого или чего-то подобного, но хотелось, чтобы кто-то начал это первым….
-…Когда ты дарил мне пистолет… ты уже думал об этом?
- Да, - нервно поводит плечами Жорж.
- Почему же ты мне не сказал?
- В любом деле, нужны последовательность и постепенность…. Теперь же мне кажется, что ты уже достаточно созрел.
- А ты психолог…. А если я скажу тебе «нет»?
- А я дам возможность тебе подумать…. Разумеется, я понимаю, что решиться на это так, сразу, не взвесив всё, невозможно…. Скажу больше – если ты скажешь «нет» - «нет» скажу и я. Поверь мне, я не сразу пришел к этому решению. Слишком многое ставится на карту. Однако же, в нынешних обстоятельствах, ни для тебя, ни для меня – я не вижу иного выхода. Давай-ка трезво рассудим….
- Трезво?! Трезво не выйдет! – не соглашаюсь я, - Выпьем ка ещё!
- Выпьем, - кивает Чернов.
… Я извлекаю остатки злополучных девятнадцати рублей, добавляю к ним ещё пять…. Очередной глоток спиртного обжигает горло.
- Хорошо, что народу нет! – говорит Жорж. - А к вечеру тут не протолкнёшься. Так о чём это я?.. А!.. Так вот…. Сколько лет мы с тобой знакомы?.. десять лет, ещё с армии. Потом университет, мой развод, твоя женитьба, прозябание на нищенскую стипендию…. Правда, были мечты, планы…. Теперь что осталось? «…Белых яблонь дым». Ничего не сбылось. Надо сказать, что жизнь начисто избавила нас от всяческих иллюзий насчёт «светлого будущего»! Аспирантура, журналистика, поэзия, педагогическое мастерство – всё побоку. Возраст, в котором мы, так сказать, «подавали надежды», прошёл. Что дальше?.. Я – скорее всего, сопьюсь в своей «богоспасаемой» конторе, или женюсь на очередной дуре, превратив жизнь в зарабатывание денег. Скучно…. Ты? Скорее всего, тоже…. Даже если тебя не вышибут из школы после очередного последнего заскока, то с годами ты вконец отупеешь от этих дегенератов…. Вот и всё….
Он замолкает, ибо в бар входят два изрядно подпитых мужичка. Несколько минут мы слушаем их скучную перебранку с хозяйкой заведения.
Жорж медленно говорит:
- Всю жизнь нам внушали, что жизнь - борьба! А когда дело дошло до настоящей борьбы (если она, конечно, настоящая), мы оказались не у дел…. Слишком долго нам лгали, чтобы теперь мы поверили в «настоящность», - он презрительно кривится, - того, что происходит в стране. Надоело. Выхода нет….
- Ты хочешь сказать, что мы с тобой вполне дошли «до ручки»?
- Да, - кивает Жорж, глаза его возбуждённо блестят. - И, когда ты всё взвесишь, поверь мне, ты придешь к выводу, что терять нам особенно нечего…. В случае удачи – жизнь, жизнь со всеми вытекающими преимуществами, которые могут дать деньги в наше время…. В случае прокола… я думаю, наше нынешнее существование не представляет особой ценности. Лично я, в тюрьме сидеть не собираюсь.
- Удавишься в камере? – кисло говорю я.
- Зачем же…. Всегда можно приберечь один патрон…. Впрочем,… какая разница? Подумаешь, велика ценность! Ну, проживёшь, вернее просуществуешь ты еще тридцать лет, переспишь с положенными тебе двумя десятками дур и выпьешь ещё цистерну коньяка…. Впрочем на коньяк денег не хватит. Так что хуже, чем сейчас не будет.
- Георгий, но ведь у меня же сын….
- Был, - жестко говорит Жорж, барабаня пальцами по столику, - Насколько я знаю, жена у тебя весьма решительная женщина и постарается изолировать ребёнка от твоего влияния.
- Я не допущу этого….
- Тебя никто и спрашивать не будет, - ещё жестче говорит Чернов. - Смотри дальше…. Не сегодня-завтра разменяете вы свои хоромы. Денег у тебя нет, следовательно, ты весело и бодро пойдёшь в коммуналочку типа моей. Справа – сосед-алкоголик, слева – бабушка-астматичка и сортир на восемь человек. И, потом, Юрочка, всё проходит…. Ведь у меня тоже есть дочка, которую, как ты знаешь, я тоже любил. А теперь она для меня, пожалуй, не больше чем фактор, напоминающий о себе двадцатью пятью процентами зарплаты…. Что поделаешь, время вносит свои коррективы.
- А ты жесток….
- Не я – жизнь жестока. И, потом, что ты хочешь, чтобы твой сын вырос нищим?.. А, если что… сейчас он еще мал…. Тебе, я думаю, не стоит беспокоиться - общество у нас достаточно гуманное: он никогда ничего не узнает…. В конце концов, что ты можешь дать ему теперь?.. И ты думаешь, он будет гордиться тобой - учителишкой, живущим на нищенскую зарплату?..
- Я понял тебя, - перебиваю я. - Ты хочешь сказать, что мы в полном жизненном тупике?
- Да, - мрачно подтверждает Жорж. - Еще сто фактов не привожу, сам всё понимаешь. Вывести нас из него может только одно - деньги, большие деньги…. Следовательно, их нужно взять…. Один раз – и на всю жизнь! Так что, думай! Срок тебе – неделя…. Повторим? – предлагает он, кивая на пустые рюмки. Не дожидаясь ответа, идёт к стойке.
Я откидываюсь, приваливаясь горящей головой к холодной стенке…. Деньги, деньги…. Всюду они – в этом он прав…. Неделя… думай… психолог…. Сделал – не бойся, боишься – не делай….
