относительно Рабкрина. Дело гигантское. Но для того, чтобы уметь обращаться с проверкой, нужно, чтобы во главе стоял человек с авторитетом, иначе мы погрязнем, потонем в мелких интригах» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.45. С.45]…
И другое не устраивало троцкистов, да и самого Владимира Ильича, в работе Сталина. Это его врождённый демократизм и человеколюбие, нелюбовь к диктату и террору при ведении партийных и государственных дел. В ленинском окружении царили другие настроения, практиковались иные методы работы - прямо противоположные.
«Жёсткость, нередко переходившая в жестокость, была отличительной чертой ведения государственных дел в Советской России в те годы, насаждавшаяся сверху, от В.И.Ленина. По свидетельству первого наркома юстиции эсера И.З.Штейнберга, Ленина постоянно угнетали опасения, переходившие в “страх” по поводу того, что русским недостаёт твёрдости. “Мягок, чересчур мягок этот русский, - внушал Ленин соратникам. - Он не может проводить суровые меры революционного террора”…» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000].
Владимира Ильича можно было понять. После Февральской революции «Россия погрузилась в хаос полнейшего безвластия до тех пор, пока большевики посредством жесточайшей диктатуры не восстановили государство, - и это был, без сомнения, единственно возможный выход из создавшегося положения» /В.В.Кожинов/.
Закономерно, что при таких настроениях в Кремле советские карательные органы комплектовались почти исключительно из инородцев, начиная с поляков Ф.Э.Дзержинского и В.Р.Менжинского, которым хорошо помогали в деле укрощения и закабаления страны евреи и латыши. В московском ВЧК, например, в первые несколько лет советской власти количество латышей было преобладающим.
«Только в одной ВЧК (столичной - А.С.) непосредственных служащих в 1919 г. было более 2000, из них три четверти латышей. Латыши вообще занимают особое положение в учреждениях ЧК. Они служат здесь целыми семьями и являются самыми верными адептами нового “коммунистического строя”. Это своего рода “чужеземная опричнина” - в Москве ЧК называли “вотчиной латышей”. Бюллетень левых эсеров так характеризует эту тягу к ЧК со стороны латышских элементов: “В Москву из Латвии в ВЧК едут как в Америку, на “разживу”. Латыши и латышки, зачастую не владея русским языком, ведут иногда допросы, производят обыски, пишут протоколы и т.д. Звали идейных людей, а в огромном большинстве шло отребье”…» [С.П.Мельгунов. Красный террор в России (1918-1923). Берлин. 1923]…
3
Про то, что творили в застенках ВЧК безжалостные нацмены и инородцы, какие чинили жестокости-зверства над людьми, заливая Русскую землю реками Русской крови, много написано книг грамотными и совестливыми историками России: перечислять их не станем из-за большого объёма, уводить читателей в сторону от главной темы. Скажем лишь, что этот карательный орган - ВЧК - не уставали превозносить до небес все лидеры большевиков, начиная с Ленина и Зиновьева… За одним единственным исключением: И.В.Сталин ни разу в те и последующие годы не восхитился работой безжалостного ведомства Дзержинского, Менжинского, Ягоды и Ежова. Нет у историков таких данных! А это значит, что Сталин был настоящим «русским» в ленинском понимании. То есть «мягким, чересчур мягким» руководителем, что не могло не тревожить Вождя. Больше сажем: «Сталин испытывал величайшее подозрение к методам, которые определялись тогда летучим афоризмом “каждый коммунист - чекист”. В его руках как наркома РКИ было ведомство, которое даже без желания, просто попустительством сидящего в руководящем кресле человека могло немедленно превратиться в страшилище, не уступающее ЧК-ГПУ» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000].
Могло бы. Да вот что-то не превратилось! Потому что нарком исповедовал иные методы работы - не террористические, не диктаторские, не кровавые!
Озвучивая задачи своих подчинённых, Сталин сразу же, с первых минут, в речи при открытии Первого совещания работников РКИ определил методы и направление работы ведомства:
«первое – помогать налаживать аппарат хозяйства, учёта госимущества и т.д.; второе – готовить из рабочих и крестьян инструкторов, могущих овладеть всем государственным аппаратом».
«Товарищи, - спокойно и рассудительно объяснял он, - страной управляют не те, которые выбирают своих делегатов в парламенты при буржуазном порядке или на съезды Советов при советских порядках. Нет. Страной управляют фактически те, которые овладели на деле исполнительными аппаратами государства, которые руководят этими аппаратами… Основная задача РКИ состоит в том, чтобы выращивать, подготовлять эти кадры».
Выходит, что Сталин рассматривал РКИ как кузницу кадров, особо предостерегая при этом:
«Самое плохое, самое нежелательное это то, если инспекция увлечётся в сторону полицейских методов… Метод вылавливания преступников, метод сенсационных разоблачений для того, чтобы вся печать кричала об этом. Этот метод должен быть отброшен в сторону… Главное не в том, чтобы ловить отдельных преступников, а прежде всего в том, чтобы изучать ревизуемые учреждения… и двигать дальше дело совершенствования этих учреждений».
А ещё Сталин требовал «безукоризненной чистоты» работников РКИ, советовал не опасаться ненависти «со стороны некоторых зарвавшихся чиновников, а также некоторых коммунистов». РКИ не должна этого бояться. РКИ должна «не щадить отдельных лиц, какое бы они положение ни занимали, щадить только дело, только интересы дела» [Сталин И.В. Собрание сочинений в 13-ти томах. Т.4. С.366-368]…
С таким отношением к делу, в высшей степени профессиональным, гуманистическим и демократическим, Сталин рисковал остаться этакой белой вороной в стае лютых “волков”, что окружали Ленина, рисковал навлечь на себя гнев самого Вождя. Что и случилось в итоге. Уже находясь на грани полной потери работоспособности и дееспособности, парализованный, смертельно больной Владимир Ильич в двух своих последних статьях - «Как нам реорганизовать Рабкрин (Предложения XII съезду партии)» и «Лучше меньше, да лучше» - в резкой форме раскритиковал работу наркомата РКИ, сконструированного по лекалам Сталина. В наркомате-де напрочь отсутствовали сыскные и карательные функции, а работники аппарата, по мнению полуживого Ильича, проявляли непростительное для революционеров мягкосердечие. Статья «Лучше меньше, да лучше» в черновом варианте была закончена (под диктовку) 2 февраля 1923 года. А уже 16 февраля 1923 года, как бы подтверждая ленинские слова про мягкость сталинских подчинённых, в «Последних новостях» появилась небольшая заметка, что на Никитском бульваре застрелился ревизор Рабкрина некто Скворцов, перед самоубийством обследовавший ведомство Дзержинского. В предсмертной записке в ЦК РКП(б) Скворцов написал, что пришёл в отчаяние от тех приёмов и методов, что «сознательно допускаются по укреплению нашего положения, как крайне необходимые в интересах партии... Объяснения товарища Уншлихта вынудили меня уйти навсегда от тех ужасов и гадостей, которые применяются нами во имя высоких принципов коммунизма» [Н.Н.Яковлев. Сталин: путь наверх. М. 2000].
Такие вот люди работали под началом Сталина в партии и правительстве - совестливые и порядочные, абсолютно не кровожадные, не злые, не дикие, - нормальные здоровые честные русские люди, которым был глубоко чужд и противен революционный террор и садизм. Таким же человеком был и он сам, Иосиф Виссарионович Сталин…
4
Троцкий, человек далеко не глупый, повторим, всё это прекрасно видел и с горечью для себя отмечал, что дважды нарком Сталин выдвигает на ключевые посты в государстве близких себе людей патриотической ориентации - в противовес команде самого Льва Давидовича, интернационально-космополитической по сути своей, сионистской и антирусской. Он скрежетал зубами, интриговал, клеветал, плутовал, - но справиться со Сталиным не мог: не его это был уровень.
В начале 20-х годов ревностный почитатель и сторонник Троцкого А.А.Иоффе, не в силах добиться помощи от своего патрона по продвижению по служебной лестнице, напрямую письменно обратился к Ленину, как главе государства, с просьбой чуть-чуть разгрузить Сталина, перебравшего-де с постами, и назначить на должность наркома РКИ его, Адольфа Абрамовича. Революционера со стажем и верного ленинца, между прочим.
Ответ Владимира Ильича был суровым и жёстким:
«Во-первых, Вы ошибаетесь, повторяя (неоднократно), что “Цека - это я”. Это можно писать только в состоянии большого нервного раздражения и переутомления.
Во-вторых. Как объяснить дело? Тем, что Вас бросала судьба. Я это видел на многих работниках. Пример – Сталин. Уж, конечно, он-то за себя постоял. Но “судьба” не дала ему ни разу за три с половиной года быть ни наркомом РКИ, ни наркомом национальностей. Это факт» [Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.52. С.99-101].
Какой можно сделать вывод из этого ответа вождя карьеристу Иоффе, если вдуматься? Что Ленина не устраивала работа Сталина ни в одном наркомате: по причине всё той же «русскости» и «мягкотелости», вероятно. И, тем не менее, он так и не решился снять преданного себе Кобу с этих постов - и по причине огромной работоспособности последнего, и по причине громадного политического веса, накопленного Сталиным к тому времени.
Давайте попробуем разобраться, как это Иосифу Виссарионовичу удалось - так высоко подняться и укорениться там, наверху, - находясь с первых дней Октября в плотном еврейском окружении?...
5
А для этого надо вспомнить, что ещё до захвата Власти в Октябре Семнадцатого Сталин показал себя как незаменимый и сверхэффективный работник во всех делах, за которые брался. Во всех! Сугубый прагматик-Ленин это прекрасно видел и это ценил, введя энтузиаста-Кобу в круг самых близких и доверенных себе людей.
Особенно ярко и убедительно Сталин показал свой организаторский талант в Гражданскую, где Политбюро им элементарно затыкали дыры, кидая его с фронта на фронт, из мирной жизни в военную.
Поэтому неудивительно и даже закономерно, что Сталин - человек ДЕЛА! - вошёл в руководящую партийную пятёрку, в партийный ареопаг в Октябре Семнадцатого, о чём подробно уже писалось. А с момента образования в 1919 г. Оргбюро ЦК он по настоянию Ленина был введён и туда, и на протяжении последующих трёх лет стремительно обрастал сторонниками в аппарате секретариата ЦК и на местах. И именно в силу своей «русскости» и «доброты», как представляется. В этом он фантастически преуспел, хотя задача поначалу казалась в принципе невыполнимой.
Посудите сами, читатель, и подивитесь сталинской магии и таланту притягивать и сплачивать вокруг себя людей. Оргбюро, избранное на IХ съезде партии, состояло из пяти секретарей: трёх ревностных сторонников Троцкого - А.Н.Крестинского, Е.А.Преображенского, Л.П.Серебрякова, а также И.В.Сталина с А.И.Рыковым. Казалось бы, чего тут ловить Иосифу Виссарионовичу, находившемуся в плотном еврейском кольце?...
Но тут, как Божий Промысел, подоспела дискуссия по поводу планов Троцкого милитаризовать экономику повсеместным созданием трудовых армий. Сиречь превратить Россию в концлагерь фактически, а
