Кого выбирает жизнь?

отсутствия у нас поэтического восприятия. – Какая простота, какая точность! Попробуйте сказать лучше!»
– А что это за лукоморье такое? – тут же вставлял я, зная, что наш Михалыч обожает и меня, и мои колючие вопросы. В классе обычно все молчат и, часто только мне приходилось как-то поддерживать столь увлеченного литературой человека, чтобы он, отчаявшись, безнадёжно не махнул бы в нашу сторону своими поднятыми обычно руками.
– Лукоморье – это слово, которое теперь, к сожалению, не используется. Раньше оно означало залив или бухту. Ведь вам понятно, ребята, причём здесь лук?
– Конечно! Это древнее оружие, изогнутое дугой. Такой же дугой изгибается и берег бухты, словно лук! – отзывался я или кто-то из девчонок-отличниц.
– Во-во! – бурно радовался Михалыч. И добавлял, – нет муки больше муки слова! Это выражение, ребята, очень точно выражает трудности творческого литературного процесса. А вы как его понимаете? – спрашивал он нас, возможно, уже сотый раз.
Дорогой наш Михалыч! Как часто в своей творческо-научной жизни я вспоминал твою любимую присказку, испытывая те самые мучительные муки слова. Только не муки слова, как ты нам часто говорил, а муки поиска нужного слова, наилучшим образом выражающего нужную мысль. Смотришь, бывало, вроде подходящее слово нашлось сразу, а перечитаешь – уже не нравится! Заменишь его другим, смотришь, опять не то! Еще что-то подвернулось, а на поверку, может оно и лучше прежнего, да не совсем! Иной раз измучаешься весь, пока окончательно что-то подберешь! Вот в чём были муки!
Но теперь, дорогой Михалыч, мне приходится мучиться уже не поисками лучшего слова, а хоть какого-то, хоть близкого по смыслу. И часто приходится останавливаться по ходу самой обычной фразы, чтобы вспомнить подходящее нужное слово!
Раньше в разговорах я трудностей не знал. Пусть, случалось иногда, нужное слово не приходило вовремя, так вместо него, будто сам по себе, мгновенно подыскивался подходящий синоним. Или сама фраза без труда перекраивалась под иное слово, но речь моя из-за этого никогда не приостанавливалась. Никогда я мучительно не э-экал из-за своей забывчивости. Но так бывало раньше! Теперь же мне придется приспосабливаться к новому варианту.
По опыту знаю, как часто людей, говорящих, не замолкая, и, тем более, использующих красивые, непонятные большинству или модные слова, считают очень умными. И ведь сильно ошибаются! За речь человека отвечает крохотный участок мозга, так называемый, речевой центр. Никаких иных задач, кроме обеспечения говорилки, он не решает, потому и не считается составной частью интеллекта. Иначе говоря, люди, говорящие легко и красиво, вполне могут оказаться не таким уж умными.
Наиболее ярко это выражалось у академика Дмитрия Сахарова (о прочих качествах этого человека, мною весьма неуважаемого, здесь не упоминаю). Он был столь гениальным физиком, что о нем с восторгом говорили самые признанные и выдающиеся физики-ядерщики всего мира. Стало быть, не может быть сомнений в его выдающемся интеллекте, который в быту обычно умом и считается!
Тем не менее, любая фраза из уст Сахарова выходила удивительно корявой. Он часто запинался, что-то мямлил, с трудом подбирая слова, потому эффект от разговора с ним всегда был удручающим. Трудно было поверить в гениальность этого человека по его речи. Но гениальность была признанной и непререкаемой, а речевой центр, между тем, не дотягивал даже до средненького уровня. Это вполне подтверждает высказанную уже мысль, что речевой центр работает обособленно от той части мозга, которая обеспечивает величайшие озарения, определяющие истинную гениальность!
Но как же теперь буду выглядеть я с не столь уж могучим интеллектом, если окажусь не в состоянии разумно увязать в ходе занятия со студентами даже несколько слов? Тут уж и доказывать ничего-то не придется – спишут меня, и будут правы!
Впрочем, хватит обо мне – продолжу прежнюю тему. Кажется, ее я не забыл, хотя много раз уклонялся. Стало быть, есть еще какая-то память в пороховницах! И, значит, не всё потеряно!

Но если говорить по теме, то, я так думаю, теперь многим ясно, почему Сталин берег людей! Да потому берёг, что в СССР люди являлись единственной производительной силой!
Производительной – да! Но – не бесправными рабами производства, потому что работали на себя, работали на своё будущее, работали на свою любимую страну. Созидательный труд был в радость! И с честью у советских людей и с совестью конфликтов у них не возникало. В общем, они были полноценными и счастливыми людьми! Они были народом!
Потому у многих раскрылись удивительные таланты во всех видах деятельности, – у кого какие! И все они, по мере своих сил, способностей и возможностей, укрепляли и прославляли Родину своим трудом.
Теперь их труд не нужен, поскольку нынешние буржуа надумали всё, что им понадобится, привозить готовеньким из-за рубежа, спекулируя здесь и обирая наше население. Ну, а промышленность и народ при такой политике обречены на гибель!
«И пусть страна вымирает!» – считает местная буржуазия. Она же – не Сталин, она от нашего народа не зависит. Она зависит лишь от американцев, голландцев, немцев, турок или китайцев, у которых всё закупает, помогая им уничтожать собственный народ! Не случайно ведь деньги, всеми способами вытягиваемые из полунищего населения РФ, в конечном счёте, оказываются именно в тех враждебных к нам странах. И, конечно, на нашу погибель! Всё теперь в стране «работает» в одном направлении – на уничтожение народа. «Стало быть, зачем его беречь, если всё равно скоро его не будет?»
Можно даже помочь. Например, зарплаты следует везде устанавливать такие (кроме оппортунистической Москвы, конечно), чтобы работающие люди и их дети вымирали медленно, не имея полноценного питания и лечения, а пенсии такие, чтобы старики вымирали ускоренно! Они и за квартиру-то теперь не все могут заплатить, и за лекарства! А из телика постоянно указывают, будто они бестолковые неудачники, будто они лишние, ненужные, выжатые. В совокупности всё это и есть тот замечательный проект импортозамещения, ускорения, удвоения ВВП и прочего!
И чём еще говорить? Видимо, правильно оценивая ситуацию, следует больше доверять кажущимся дикими, но абсолютно искренним заявлениям всяких Олбрайт или Тэтчер, будто «по экономическим соображениям население РФ не должно превышать 10 млн. человек». Этого, как они считают, вполне достаточно для обслуживания самых грязных производств, нефтяных и газовых промыслов, трубопроводов и дорог! А больше и не надо!
И как же не верить в эту, уже поставленную извне задачу уничтожения русского народа, если аристократическая верхушка РФ с полной очевидностью приняла ее к исполнению и старается изо всех сил угодить своим заокеанским хозяевам! А нашему наивному населению эта задача по сей день кажется чересчур уж зловещей и потому неправдоподобной. Хотя давно пора прозреть, иначе просто не выжить!
А дальше додумайте сами. Что-то устал я, что-то засыпаю…
*
Поздно вечером, когда восемнадцатые сутки я пребывал на своём «рабочем месте» без возможности вставать и даже свободно шевелиться, что-то непривычно сдавило в правом боку. «Только этого не доставало! Что-то новенькое!» – подумал я, не придавая особого значения новой боли. Еще в молодости хороший мой товарищ в подобных случаях назидательно приговаривал, посмеиваясь:
– Если каждое утро у тебя что-то и где-то болит, то знай – ты практически здоров! Вот если каждое утро болит там, где и вчера, можешь слегка забеспокоиться! Но не для того, чтобы раскисать! Хороший кросс – он почти для всех болезней прекрасное лекарство!
К сожалению, мне теперь и кросс не доступен! А эта странная боль, появившаяся впервые, не только не успокаивалась, но напротив, делалась всё острее, хотя и не давала оснований воспринимать ее совсем уж всерьез. Я и дальше бы ее не воспринимал, но скоро она скрутила меня до отказа. Почти теряя сознание, что специально придумано мудрой природой для его защиты от болевых перегрузок, я сообразил, что происходит нечто совсем уж неправильное. Помимо самой боли в правом подреберье, меня затрясло в чудовищном ознобе, справиться с которым никак не получалось.
«Видимо, костлявая решила пристроиться с правого бока!» – подумал я, объяснив себе это новое явление как результат долгой обездвиженности, при которой кишечник со своей задачей справлялся неважнецки.
Однако еще через полминуты мне стало ясно, если промедлю, то отключусь, потому я дотянулся до кнопки тревоги.
Рассказывать все подробности еще одной моей болячки, приобретенной уже здесь, в реанимации, приобретенной из-за неоднозначности применяемых препаратов, не вижу необходимости – есть темы и более интересные. Тем не менее, новый переполох, мною учиненный, рассосался лишь глубокой ночью и после нескольких инъекций. В результате я оказался настолько измочален, что выключился до утра.
Но нет худа без добра!
Видимо, потому, открыв глаза, я разглядел немолодого незнакомого мне врача. Он смотрел на меня с прищуром, сидя на стуле, не ясно как здесь появившемся:
– Ну что, герой? Я из терапевтического отделения, Алексей Алексеевич. А о вас я наслышан; можете не беспокоиться. Говорят, вы тут сплошные загадки нашему брату задаете? Это весьма интересно, но для начала, расскажите-ка мне подробнее, что вчера с вами приключилось!
За несколько минут он неторопливо вытянул из меня всё, что хотел, слушая внимательно, иногда направляя, куда следовало, а затем сам пояснил мне мою ситуацию:
– В общем-то, в вашем вчерашнем приступе загадок для меня нет! Всему причиной желчный пузырь. Раньше приходилось о таком слышать?
– Конечно! Но не было нужды вникать во все подробности! – сознался.
– Не переживайте, профессор! Но теперь вам и в этой сфере придется стать специалистом, испытав всё на себе! Лиха беда – начало! Потому кое-что о желчном пузыре я вам расскажу. Прежде всего, это удивительно умная штука! Знаете, наверное, желчь в желудке нужна, чтобы расщеплять жиры и мясо. Поступает она в пузырь из печени, где и производится, а далее происходят чудеса! Сей пузырь сам умудряется следить, когда и в каком количестве следует впрыснуть желчь в желудок, безошибочно решая сложнейшие биохимические задачи! Но иногда в нем образуются своеобразные камни, совсем непригодные для строительства! – он усмехнулся. – Но эти камни способны перекрыть желчные протоки, что, собственно говоря, у вас вчера и случилось. И вы это определенно почувствовали! Надеюсь, и ощущения запомнили! Перспективы таковы: если очень повезёт, впредь вы подобного уже не испытаете; либо же, если приступы станут повторяться, придется от желчного пузыря избавиться, и все его задачи решать самостоятельно! Более вероятно, что второй случай ваш. Мы сделали вам УЗИ. Кажется весь, совсем весь пузырь чем-то забит. Это явно не камни, это какая-то странная масса, его заполнившая. Подозреваю, она образовалась как результат того, что вы долго сидите на специфических лекарствах и лишены подвижности. Если уж без хирургов обойтись не удастся, то оттянуть встречу с ними после вашего инсульта весьма желательно. Хотя бы на год. Потому к вам еще один вопрос:
– Вы