Свет двух миров

обрадуется…
Все вздрогнули. Даже Софья. А как не вздрогнуть. Когда из пустоты материализуется грязное сероватое облачко? Вот облачко расползается, формируя образ девушки – невысокий рост, когда-то красивое, но какое-то очень непривычное лицо, и старинное тяжёлое платье.
Гайя взвизгнула и вцепилась в Зельмана. Зельман стремительно бледнел. Филипп выглядел спокойным, Софья вздохнула:
–Здравствуй, Агнешка.
Агнешка проигнорировала Софью и продолжила свою фразу:
–Разумеется, не обрадуется. Но если вы все здесь, значит, это нужно? Софья?
Полтергейст обратила внимание на Ружинскую. Та, выдираясь из пуховика, ответила:
–Агнеш, они всё знают. Они теперь работают над тем же, что и мы с Филиппом. Нам нужны знания.
–А когда вы умерли? – спросила Гайя, безо всякой церемонии оглядывая полтергейста.
Агнешка смерила её презрительным взглядом:
–А ты вообще кто, деточка?
–Это Гайя, а это Зельман.
–Здрасьте…– выдохнул Зельман, тоже оглядывая Агнешку. Правда, но хотя бы стыдился того, что никак не мог скрыть своего интереса.
–А как вы умерли? Вы помните? Вы что-нибудь слышали? Видели? – Гайя сыпала вопросами. Софье пришлось встать на защиту:
–Гайя, Агнешка не отвечает на то, что ей не нравится. То, что она согласилась рассказать об Уходящем, это…
–Я передумала, – сообщила Агнешка спокойно. Ружинская метнулась к ней:
–Агнеш! Нам нужна эта информация.
–Она, – Агнешка ткнула в Гайю прозрачным, давно мёртвым пальцем, – слишком много хочет знать!
–Есть у неё такое, – согласился Филипп, с усмешкой глянув на покрасневшую Гайю. – Но, Агнешка, ты говорила, что Уходящий опасен. Опасен и для Софии. Софа, однако, доверяет нам. Если ты хочешь защитить Софию, ты должна и нам доверять тоже.
Агнешка притихла. Она смотрела на Филиппа с неприязненным сочувствием. В конце концов признала его правоту, и, медленно кивнув, поплыла в сторону кухни, нарочно не касаясь пола, и даже не пытаясь сделать вид.
–Мне уйти? – шёпотом спросила Гайя. – Я всё испортила, да?
–Не говори глупостей! – в голосе Ружинской не было уверенности, но она заставила себя храбриться и даже сама подтолкнула Гайю в сторону кухоньки.
На самом деле Софья сейчас уже видела, что была, может быть, и неправа, раскрывшись сразу и Гайе, и Зельману. Конечно, оба они были умны, и умели реагировать, и ещё – перехватывали силу Филиппа над ней самой, но всё же – чувство сомнения и сожаления пробудилось в ней, подняло голову. Запоздало Ружинская спохватилась и о том, что не простит себе, если с кем-то из них что-то из-за этого мутного расследования случится.
–Условимся: никаких тупых вопросов, – Агнешка не могла сидеть, но усиленно изображал себя сидящую на стуле. Филипп привалился к подоконнику.  Гайя и Зельман втиснулись за стол. Софья села спиной к Филиппу и от этого ей тоже было неуютно…
–Разумеется. Но тупые – это какие? – Зельман любил расставлять точки над «и» ещё в самом начале.
–Вроде этого, – усмехнулась Агнешка, – этого и тех, вроде сколько мне лет, как я умерла, чего видела, чего слышала… есть вещи, которые не надо знать живым. Есть вещи, которые должны забыть мёртвые и ни одна наука этого не охватит!
–Позвольте, – вклинилась неуёмная Гайя, – на сегодняшний день электромагнитные импульсы с точностью свидетельствуют о…
–Гайя, заткнись! – отрывисто попросила Софья. Она знала хорошо Агнешку. Знала её неохотность к вопросам и фразам. Сейчас важнее было получить хоть какую-то информацию, чем взбесить полтергейста (а с Агнешкой это легко) и вообще ничего не получить.
Гайя послушалась. Агнешка была удовлетворена.
–Весь мир как бы разделён на три части, – сказала Агнешка. Она начала тихо, но голос её всё больше креп. Она привыкла молчать, молчала так долго, что уже забыла о том, как любила актёрствовать в жизни, и что судьбу актрисы пророчили ей родители.
Родители, чьих лиц она, конечно, уже не помнила.
–Три мира в мире, если угодно, –  продолжала Агнешка. – Это мир живых, мир неупокоенных и мир мёртвых.
Гайя хотела задать какой-то вопрос, но уже Зельман был настороже и жестом призвал Гайю подождать с вопросами. То, что говорила Агнешка, могло стать ключом ко всем знаниям о полтергейстах и привидениях.
–Мир мёртвых – это окончательно стихший мир. Это мир тех, кто живёт только в памяти. Фотографиях и в камне. Мир живых – это наш мир.
–Может наш? – едко поправил Филипп.
Агнешка едва взглянула на него:
–Разумеется. Оговорилась. А мир неупокоенных – это мир привидений, мир полтергейстов, духов и прочего…
«Прочего?..» – это был всеобщий вопрос, немой, высказанный в переглядках. Но вслух не спросили.
–А есть те, кого называют…вернее, не называют никак. Но они сами себя так назвали, – Агнешка слегка сбилась, но овладела собой, – Уходящие.
–Так он не один? – не сдержалась Гайя.
–Твою мать…– прошипел Филипп, – ты не могла бы…
–Сам хорош! – огрызнулась Гайя.
–Я могу продолжать? – Агнешка смотрела на этих людей с презрением. – Благодарю. Ещё раз это повторится и я пошла. Уходящие есть не в одном экземпляре, да. Правда, не каждый из них имеет возможность ходить и в мире с физическим на него воздействием. Потому что…ну, если переводить на ваш, живой язык, язык живущих, то Уходящий – это неупокоенный дух, который сожрал другой дух и стал сильнее.
Сожрал? Как это – сожрал? Кого? Как бестелесное может сожрать бестелесное?
–Ну хорошо, – сжалилась Агнешка, – вопросы?
–Как это «сожрал»? кого? Куда?
–Объясни!
–С какой целью Уходящий жрёт дух?
–Ой-йо, – Агнешка поморщилась, – сложно объяснить мёртвым  о жизни, а живым о смерти. Всё равно что на иностранном языке говорить. Ну я попробую. Почему не упокаиваются души?
–Потому что у них есть ещё незавершённые, но важные для них при жизни дела, или они были убиты насильственным способом! – Гайя ответила как по брошюре.
–А также – были прокляты, – подсказала Агнешка. – Но в общем верно. Но почему один неупокоенный дух всего лишь призрак, что появляется в зеркалах и в виде тени; другой – привидение, что касается вас ночью; третий – сфера, что видна лишь в виде шара на фотографиях, а четвёртый – полтергейст?
Вопрос был хороший. И не мог иметь ответа от живых, однако, все посмотрели на Гайю, и та пробормотала что-то вроде разницы условий, в которых умирали будущие неупокоенные.
–Разница не в условиях, – объяснила Агнешка тоном учителя, разговаривающего с нерадивыми учениками, – разница в самой душе. Одна душа чувствительна и ещё при жизни чувствует присутствие потусторонних сил, другая – безучастна и равнодушна, а третья и вовсе – не чувствует даже сострадания к близким и не может понять собственных эмоций. Души разные, и следы их разные. И плотность, как видите, тоже разная. Кто-то из призраков заперт на вечность, а кто-то истончается через пару сотен лет, забывая то дело, которое его к земле привязывало. Также происходит и с привидениями, и с полтергейстами, и со сферами-призраками. Пока помнят, пока обижаются на раннюю смерть, или пока держится проклятие – они здесь, среди живых.
–Значит, у тебя была восприимчивость к потустороннему ещё при жизни? – спросила Софья. Глядя на Агнешку с удивлением. Никогда Агнешка с ней не откровенничала, никогда не рассказывала и обижалась, когда Софья начинала спрашивать.
Агнешка не ответила, продолжила о своём:
–Итак, мы разобрались. Каждый Уходящий – это просто изначально более сильная душа. Но, в отличии от душ, что живут в мире и не пытаются друг с другом схлестнуться. Уходящий жрёт своих.
–Почему? – спросил Зельман. Остальное, видимо, в его голове укладывалось.
–А почему появляются среди людей маньяки? – спросила Агнешка и этим ответила. – Склад души разный. Умирая, души не видят друг в друге врага. Они привязываются к живым, терзают их или оберегают. Или просто следят, тоскуя по земной жизни. А Уходящий убивает, чтобы стать сильнее. Но он не может полноценно быть в мире живых, пока…
Она осеклась. Что-то в ней изменилось на короткое мгновение, но затем она изобразила нарочитую беспечность и закончила:
–Пока не убьёт кого-то, кто восприимчив при жизни к потустороннему. После этого Уходящий обретает такие формы воздействия на этот мир как манипуляции со временем, а то и с пространством.
Вот это было интересно по-настоящему. Зельман сосредоточенно тёр переносицу, напряжённо думая. Гайя сидела, скрестив  руки на груди и не отводя взгляда от Агнешки. Филипп хмурился. А Софья тихо спросила:
–Агнеш, ты можешь не отвечать, если не хочешь, но ты была восприимчивой душой при жизни?
Сначала Софья была уверена в том, что Агнешка ей не ответит, и та, видимо, действительно не собиралась, а потом неохотно процедила:
–Я видела тени. В зеркалах мне казалось, что за мной кто-то есть. Потом я видела на лицах людей какую-то вуаль, словно дымку, а вскоре эти люди умирали – мои бабушки, моя тётя. Это был век увлечения оккультизмом и я была в семье в центре внимания. я была хорошенькая, ещё и видела… мама говорила, что это дар. А это оказалось проклятием. Уходящий явился ко мне. Пришёл и убил. А я – полтергейст.
–Мне жаль, – сказала Гайя, – это печально. Но ты не могла бы ответить…то есть, я знаю – вопрос может показаться тебе глупым, но – чего Уходящий добивается? Ну вот стал он самым сильным, ну вот действует он на мир живых аж через время или пространство…и?
–Какая у него цель? – подхватил Зельман. Видимо, и он пришёл к такому же вопросу, что и Гайя.
Софья же тихо улыбнулась Агнешке. Она не собиралась сама спрашивать о том же. уходящий – чудовище. Какая у чудовища вообще может быть цель?
–Убивать, – просто ответила Агнешка. – Он убивает. Он пьёт силы, души, действует на мир живых, и снова пьёт и жрёт души.
–Это понятно! – Филипп неожиданно оказался нетерпелив, – но почему он убивает? Чего он хочет?
–Убивать…– Агнешка не понимала почему Филиппа не устраивал её ответ.
–Убийство ради убийства? – уточнил Зельман. – Как маньяк?
–Да, – согласилась Агнешка. Филипп тут же отреагировал:
–Чушь!
Это было грубо и громко. Агнешка оскорбилась. Филипп же возразил:
–Ничего не может происходить просто так. убийство ради убийства – это чушь. Есть законы логики, законы энергии, законы здравомыслия… уходящий мог убить нас с Софьей, но не убил! А значит – не просто так он убивает. Безыдейность не может оправдать такого сложного устройства Уходящего! Что ему надо? Агнешка?
Агнешка больше не собиралась терпеть этих оскорблений, но ради Софьи предприняла ещё одну попытку:
–Я рассказала всё, что знаю.
–Нет, не всё, – Филипп не отступал. Он обогнул стол, чтобы быть ближе к полтергейсту и Софья рванулась с места, как бы загораживая давно мёртвое облачко, ранящее лик Агнешки.
–Филипп, уймись, – попросила Софья. – Мы и без того узнали больше, чем всегда.
–Она скрывает! – в этом Филипп был уверен. На помощь Софье пришёл Зельман. Он мягко отодвинул Филиппа в сторону:
–Ты переутомился, дружок!
Филипп рванулся от Зельмана, но Гайя уже была рядом и снова призвала Филиппа к здравомыслию.
Филипп внял.
–Извини, – Софья повернула голову к Агнешке.
–Не лезла бы ты во всё это, – прошелестела Агнешка с видимым усилием. – Уходящий не любит игр. Он не играет. А мир духов – паршивое место!
И Агнешка исчезла. Растворилось в один миг