Свет двух миров

шантажировал Филипп. Тайна, которую я сейчас должна была выдать, потому что отступления не было, и я сама себя загнала в угол.
–Никому, – взмолилась я, – никому, никому не говорите. Филипп посвящён и…
–И? – тихо спросила Гайя.
–Софа, я не скажу, – Зельман встревожился.
–И я, – подтвердила Гайя.
Я глянула в её лицо – мраморное, волевое лицо. Её же за это мы и недолюбливали. За волю. А Зельман? Интеллигентный хиляк себе на уме, но только с виду…
–У меня есть полтергейст…– выронила я.
И быстро, пока они не успели прийти к общему мнению, что я пьяна в хлам, я принялась рассказывать. Рассказывать о том, как в детстве стала видеть в своей квартире девушку, как поняла, что никто её больше не видит, как не могла приглашать никого к себе в гости, осознав, что девушка реальная.
–И у тебя с ней…разговор? – Зельман потрясённо налил коньяк всем. Сделал знак барной стойке. Руки его тряслись и коньяк кончался, а у Зельмана проступила череда потрясений.
А что я могла ещё отрицать?
Я говорила долго. уже принесли нам опять коньяка и убрали кое-что из тарелок, уже плеснули мне снова в стакан, и я даже его пригубила, когда иссушилось горло. А я всё никак не могла объяснить, что Агнешка – это часть моей жизни, и…
–Значит, Филипп тебя шантажировал этой тайной? Поэтому ты открылась нам? – голос Зельмана чуть подрагивал от выпитого.
–А увидеть Агнешку можно? – спросила Гайя одновременно. Она была тоже под впечатлением.
Я кивнула обоим.
–Шантажировал, и, думаю, можно. Я объясню ей. Она послушает. Она сможет. Она сама показалась Филиппу.
Я ждала их приговора. Я смотрела то на Гайю, то на Зельмана, ища в их лицах ответ и надежду. Я уже жалела, что рассказала им. Я уже жалела о своей откровенности, но что я могла изменить сейчас?
А если они решат забрать Агнешку?..
Запоздалый ужас сковал горло, и я поперхнулась этим страхом, и острее впилась взглядом в лица коллег и моих судей. От них сейчас многое зависело.
–Трындец, – провозгласила Гайя, – Софа, я подозревала, что ты влезла во что-то, но то, что ты рассказала – это просто трындец.
–А почему мы тогда так много не знаем о полтергейстах, если у тебя живёт целый, настоящий, контактный? – Зельман оправлялся быстрее.
–Она не отвечает на многие вопросы. А я не могу её шантажировать или пытать. Она и без того согласилась рассказать правду об Уходящем.
–Ты могла бы уже сейчас владеть информацией, – заметила Гайя.
–Не хочу.
–Почему?
Как тебе объяснить? Я посмотрела на неё, не зная этих нужных слов. Как это – почему? Меня мутит, меня тошнит, меня отвращает уже от всего, что связано с этим Уходящим! Или что он там…
–Потому что Павел мёртв, – прошелестела я, – и я подозреваю, что это связано с нами. С тем, что мы пришли к Нине. С моим следом в её квартире. А Павел…
–Так, не бери на себя слишком много! – Зельман перебил меня и махнул рукой Гайе, – а ты, гражданка, не мерь всех по себе. Если тебе хочется войны и дела каждый миг, это не значит что все такие. Нормальные люди и устают, и перерыв берут. От работы дохнут кони! Во! Соф, а ты и впрямь не бери на себя много. Есть след, нет следа… Агнешка тебе ничего не сказала ещё. И потом – как ты можешь делать выводы так скор…скол…твою мать.
–Скоропалительно, – подсказала Гайя. – Не налегал бы ты! Но вообще, надо сказать, он прав. Делать выводы рано.
–Ну почему? – вздохнул Зельман. – Один, нет два вывода сделать мы можем. Первый – Филипп всё ещё козёл.
–Бесспорно, – согласилась Гайя. – Я тут даже спорить не стану. Мне не хочется его защищать.
–Мне тоже, – призналась я, – хотя мне он нравился…ещё недавно.
–Второй вывод, – Зельман сделал вид, что не услышал нас, – Софья Ружинская нам доверяет и я думаю, мы будем полными подлецами, если подведём и не оправдаем её доверия. Уважаемая Гайя, как вы считаете?
–Неправильно всё это, – покачала головой Гайя, – у тебя в квартире полтергейст… ты же знаешь, что это опасно!
–Агнешка всегда рядом! – я ринулась в бой. – Агнешка видела как я расту. Если она хотела бы мне навредить, она бы это сделала! У неё было множество шансов, множество…
–Но Зельман прав, – Гайя примиряюще подняла ладонь, прерывая меня, – мы должны оправдать твоё доверие. Прежде всего – спасибо. Спасибо за то, что всё рассказала.
–Про Агнешку никто не должен знать, – торопливо напомнила я, не веря, что непримиримая Гайя соглашается со мной.
–Я не скажу. – Гайя кивнула, – не скажу, во всяком случае, без крайней нужды, крайней опасности или иной необходимости.
–И я, – согласился Зельман.
–Теперь дальше… если ты нас впутала в это, ты должна держать нас в курсе, – Гайя осторожно глянула на меня.
Я подумала. Вообще-то я этого и ждала. Страшно, конечно, подумать, что будет с Филиппом, но Агнешка – мой полтергейст. Я ведь имею право решать о ней?
–Вечером мы собираемся на разговор. Агнешка всё расскажет, – я кивнула, – я пришлю адрес вам.
–Хорошо! – Зельман улыбнулся, – я рад.
–И я, – Гайя расслабилась. Она, похоже, ожидала дальнейшего сопротивления. – С Филиппом, да и вообще тебе надо быть осторожнее.
–Как и вам, – мстительно напомнила я. – Если это всё-таки из-за нас?
–Мы и должны это узнать, – заметил Зельман. – Владимир Николаевич собирается расследовать это, но у него нет информации, так? значит, мы в неменьшей опасности. И потом – ещё раз, не берёшь ли ты на себя много, Ружинская? Я читал книгу – ну как книгу, брошюрку одну. Она даже в наших кругах не того, это…
–Непопулярна? – Гайе вновь выпала участь переводчика.
–Да! – Зельман щёлкнул пальцами, – тьфу…зараза! Так вот. Она была в сороковые, об одной из этих…
Зельман явно перебрал. Его язык всё больше сопротивлялся ему.
–Тюрем? – подсказала Гайя. Как она только его понимала?
Зельман кивнул.
–Там говорили об аномалии. Ряде аномалий. Шумы, шорохи, тени – объёмные тени. Вроде как под потолком висели.
–И что?
–И то! – Зельман развел руками, – думали там злой-презлой полтергейст, а оказалось не того, не он.
–А оказалось-то что? – заинтересованно спросила Гайя.
–Общая аномалия, связанная с истерл…твою мать.
Зельман махнул рукой. Гайя красноречиво взглянула на меня.
–Короче, мы договорились, – я не ожидала, что Зельман так напьется. Во мне самой ходил хмель. Я ощущала его, но я соображала. Кажется, даже неплохо. А Зельман?..
–Договорились, – согласилась я. – Я пришлю адрес. Филипп…ну справимся, да?
Это было нелепо – я сама знала, но Гайя кивнула:
–Не боись!
Уже на улице, где посвежело и заметно проняло, мы с Гайей сгрузили Зельмана в такси.
–Не забудь про вечер! – усмехнулась Гайя, – алкаша кусок!
–Зельман профессионал! – ответствовал он, и такси увезло его тушку…
–А ведь и правда профессионал, – вздохнула Гайя, – выпил больше всех и трезвее всех будет вечером. Не замечала? Он иной раз как будто с похмелья приходил. Но да ладно, дело его. Боишься?
На улице меня тоже слегка повело, и я не сразу сообразила, о чём Гайя спрашивает:
–Ну…нас больше. Филипп один. Не хочу, чтобы ссора вышла, но и так как он делает, тоже не хочу.
–Спасибо, Соф, – неожиданно тепло и живо сказала Гайя, – я не верила даже, что ты мне доверишь такую важную тайну. Разумеется, я сделаю всё, чтобы оправдать твоё доверие, но… Зельман прав – не бери на себя слишком много.
Слышать от Гайи такую теплоту было непривычно.  Я смутилась:
–Ты на такси?
–Дойду до автобуса. А ты?
–Мне недалеко. Дойду пешком. До вечера.
–Соф! – я уже пошла. Когда Гайя окликнула меня. Я обернулась. Хмель бродил и крепчал во мне. Странное действие. Я уже и забыла когда пила так много.
–Что?
–Будь осторожна. И будь на связи. Всегда! – Гайя махнула мне рукой, – если что – звони сразу!
Простые слова. Они произнесены были Филиппом, произнесены были Гайей. Но я твёрдо осознала, что Филиппу я едва ли захочу звонить, а вот при случае Гайе позвоню. Просто потому что она честнее ко мне. И ещё – потому что мне нужна помощь, а не просто попытка влезть в самые мрачные тайны за счёт кого-то.
14.
Филипп ненавидел наивных людей. Да, порой эти люди приносили ему доход, когда даже не пытаясь мыслить логически, приписывали всякий происходящий их шум паранормальной активности, но Филипп всё равно не считал наивность милым или полезным качеством, напротив, в его мировоззрении наивность граничила с тупостью.
О Софье Филипп был куда более лучшего мнения. Да, она вела себя глуповато, но он объяснял это страхом и даже понимал её. Но вот стерпеть эту выходку было сложнее.
Неприятный разговор произошёл на улице, у подъезда. Филипп подъехал к назначенному Софьей времени, вышел из такси – собранный и готовый к неизведанному, и увидел, что тут уже имеется нехорошая компания – Гайя и Зельман.
Филипп сразу всё понял. Слова Софьи были уже как бы запозданием:
–Они всё знают.
Софья произнесла эту фразу с вызовом, желая скрыть собственную трусость. Она понимала, что реакция Филиппа будет далека от дружелюбной, и потому стремилась сама напасть.
Гайя криво улыбалась. Ей было неуютно, но она ощущала свою правоту. Зельман держался собой всё время, пока Филипп пытался выговорить Софье всё, что думал об её интеллекте:
–Ты понимаешь, насколько это рискованно? Ты вообще умеешь хранить тайны?
–Нам не справиться вдвоём! – Софья огрызнулась мгновенно. Она уже прокручивала в уме все аргументы Филиппа и по всему видела себя правее его.
–Агнешка живёт не у тебя, а у неё, – заметила Гайя, устав от препирательств Филиппа с Софьей. – Мы уже знаем про неё, да.
Филипп померк. Он хотел было возмутиться повторно, сказать, что в таком случае, он имеет право тоже выдать все секреты кому-нибудь, той же дурре-Майе или Владимиру Николаевичу, да и вообще – высказать, что Софья доверяет непроверенным людям.
Но сразу осознал то, что сейчас мудрее промолчать. С этой троицы станется отвернуть его вообще от этого дела, не пустить до Агнешки. А тогда – прощай, информация! А что касается мести и отыгрыша за своё бессилие и за обман себя – что ж, он это успеет.
–Если тебе не нравится – уходи, – предложил Зельман. Он оставался таким же спокойным и собранным как и всегда. Нельзя было сказать, что хоть что-то тревожило его в этом мире в эту минуту. Самообладание его было железным и не вязалось с внешностью интеллигента-ипохондрика.
Гайя подобралась. Ей предложение Зельмана понравилось. Софья наоборот испуганно взглянула на Филиппа, но взяла себя в руки:
–Ты можешь уйти, да. Но я бы хотела, чтобы ты остался. Смирись, я давно говорила, что нам нужны люди. Эти люди помогут нам. Они обещали тайну.
–Также как ты? – не удержался Филипп, но кивнул, – ладно, Соф, тебе видней.
Но поднимаясь в молчании до её квартиры, Филипп продолжал мысленно ругать Софью за опрометчивость, недоверие к нему, эгоизм и просто необыкновенную для неё своенравность.
–Готовы? – спросила Софья, когда они замерли в тишине перед дверью. В этот миг у Филиппа пропали все дурные мысли, сердце затрепетало в ожидании какого-то чуда.
–Да…– Гайя отозвалась испуганным шёпотом.
Повернуть ключ, и прихожая. Стало тесно. Всё-таки, маленький коридор не был рассчитан на четверых людей в зимней одежде.
Филиппу пришло вдруг в голову ещё кое-что:
–Представляю, – сказал он, тщательно сдерживая ехидство, – как обрадуется Агнешка, узнав, что её тайна уже не тайна.
–Не