Гонорея - это насморк, только из другого места. Меня уж столько раз по этому поводу милиция искала. Кого только и где я не ...
Упущение в истории: носительница заразы работала медсестрой в санатории. Когда из диспансера сделали запрос по адресу в южном городе, всё оказалось чисто.
* * * * *
Может быть, это атрофия - любить себя настолько, что не завидовать другим?
* * * * *
...Если ты - монада,
так тебе и надо !...
(читая “Розу Мира”)
А. Вера - не для ощущения своей ничтожности. Надо верой выводить из рабства, а не вводить в него!
Б. Ученик может и недопонять Учителя. Бог - апостол - священник... Что же доходит до прихожанина? Апостол и священник - люди, восприятие их - субъективно, в силу своего разумения.
В. Апокалипсис похож на страшную сказку полуграмотной бабки.
Г. Если Иисус ссылается на чужое - пророков - слово, значит, недостаточно сильное своё?
Д. Учение - догма. Но разве не сомнения ведут к истине?
Е. И всё-таки, Он был Христом и в тридцать два.
Ё. И всё-таки, с верой возвращается к людям больше, нежели берётся от них. Когда лодка плывёт по чистой и тихой воде, рыба сама запрыгивает в руки.
Ж. И всё-таки... Хотя, может, Он слышит только во время службы в храме. Хотя, может, не прогнать молитвами горе и несправедливость.
З. И всё-таки...
* * * * *
- Здоровье, как поезд, пошло под откос. Правда, есть такое правило в бридже: “Если не ясен расклад твоих партнёров, пусть мечты будут проводниками в партии”.
- Не в той партии, - мудро заметил Перхомуд, с которым де Газай отмечал праздник освобождения от гадкой болезни, главный недостаток которой заключался в отречении от спиртного, - нет, не в той, куда меня призывали, согласно плану приёма от рабоче-крестьян.
- Знаю её, партию “любителей игры в беспортошность”. Меня тоже Бог миловал.
В заброшенном яблоневом саду при средней школе № 1 солнце ласково сочилось сквозь листву. Стояло “бабье лето”- любимая пора поэтов, - а также столик, исполосованный матерщиной, креплёное вино и сыр “Российский”. Нет, сыр лежал.
- Я ведь думаю так же, как ты, только всегда в свою пользу, - соврал де Газай. Думать ему не хотелось. Ни о том, что Пиксела всё-таки родила, к тому же мальчика - “что-то у всех мальчики, к войне, что ли?”. Ни о том, что часто говорят: “помогу”, добавляя “разумеется”, а в конце - “может быть”. Ни о том, что вчера приспичило кинуться в карьер. Он стоял на самом краю, закрыв глаза, и не было ветра, чтобы подтолкнуть.
Вот и хорошо. Не пришло ещё время лебединой песни.
Если бы лебедя.
Постскриптумы
... Любила ль Беатриче Данте,
когда завязывала банты?
P.S. 1
Быдло - не следствие происхождения, а состояние интеллекта.
Перво-наперво спроси себя: насколько сильно стремление “быть, как все”? Не столько в одежде или еде, хотя и это кое о чём говорит, а в мыслях и делах, подвигаемых оными мыслями. Прожить и не то, чтобы оставить засечку в летописи страны - такое вообще редко кому удаётся - а хотя бы стремиться к этому. Пусть малым, но “золотником” отслужить своё. Вот и получится, если ты - Иванов, то уж никак не окажешься по окончании срока Петровым или, тем более, Сидоровым.
Самый простой способ внезапно проверить себя - заглянуть вовнутрь:
а) хочется ли сначала занять очередь, а потом узнать, чем торгуют?
б) хочется ли присоединиться, если бежит несколько человек, к примеру, по коридору служебного помещения?
в) горишь ли желанием всенепременнейше прочитать книгу, точнее, посмотреть фильм потому, что знакомые вовсю обсуждают, а не в целях духовного обогащения?
г) думается ли перед началом дела больше о том, что скажут другие, и меньше - насколько будет полезно тебе?
Если “да” - хана тебе, браток. В смысле, не обижайся. Стадного чувства - по самые ушки. Кстати, держать обиду - косвенный признак быдлообразности. Можно ли обижаться, налетев с размаха, на стул? Так и с людьми: умный не станет зазря “наезжать” на тебя, а дурак... Смотри пример со стулом. Неплохо учиться постоянно делать выводы.
И вдруг волнение: как же так? Оглянулся, а кругом полным-полно быдла в расчёте на здоровую единицу. Удивительно? А не оттого ли столько проблем между людьми, а глобально - во всей стране?
P.S. 2
А есть ещё “тест на оживлённость предмета”. Как известно, живому организму свойственно развиваться.
А мёртвому - не очень. Потому, когда твой собеседник заявляет, что ему уже тридцать лет (шестнадцать, пятьдесят восемь) и что-либо изменить в характере или взглядах уже невозможно, быстро отойди от него, ибо он мёртв. Только не разлагается и не воняет. Хотя на счёт последнего можно поспорить.
Связан ли “признак живого” с “признаком быдла”? Пожалуй, да. Если имеешь первый, то второй, скорее всего, не прилипнет.
P.S. 3
Человечество без женщины было бы весьма неприглядно. Женщина намного прекрасней мужчины как снаружи, так и внутри, и сюда ещё досыпать ума - получится перебор, бомба несправедливости.
Если отбросить алкоголизм, и живёт-то мужчина меньше потому, что порой, например, в своих фантазиях, забираясь ввысь, поначалу легко, непринуждённо, незаметно даже, затем сильно или окончательно разбивается.
А что касается ума, то если вывести - в смысле, математически, а не куда-нибудь за околицу - среднюю женщину, она имеет все шансы оказаться выше мужчины, выведенного похожим образом. И это не шутка, или не очень горькая.
Или вот ещё версия скоротечности мужского срока. Так как природа любит равновесие (хорошо бы пристегнуть закон термодинамики и всех запутать), то избыток неординарности компенсируется недостатком жизненных сил. А для тех, у кого воображения предостаточно, фабула следующая: талант пожирает мужчину, и при абсолютной, нулевой тишине слышится его (таланта) плотоядное чавканье.
P.S. 4
Не быть философом не страшно. Дело здесь не в умственной ущербности - упаси, Боже! Полным-полно людей, испытывающих острую потребность в логических построениях и успешно реализующих её. Но в философы не угодившие. Нет, нет, логические построения производить очень важно. Это необходимое условие. Всегда искать корень, даже в элементарном! Конечно, философ любит воспрошать: “почему?” - и копать это “почему” до самой задницы (у каждого “почему” есть задница, а бывает, задница есть, а самого слова-то и нет). Однако так же важно - первое достаточное условие - иметь желание и возможность без ковыряния в носу смотреть в потолок и рожать сентенции. Не пережёвывать чужое, рассыпаясь афоризмами. Ведь цитирование происходит часто не от большого ума или памяти, сколько от отсутствия собственных мыслей.
Второе достаточное условие - желание находить глобальные абстракции и погружаться в них. Пусть со стороны это кажется демагогией, пусть.
Но уж когда придёт ощущение неслучайности своего земного воплощения в данное время и данной стране, считай, дозрел.
А теперь о жертвах. Согласись, выигрыш во всём и сразу смахивает на чудо. Итак, философу с женщиной в законном браке тяжело. Не в смысле, физиологически. Но потому, что сходятся люди, похожие друг на дружку, или делающие вид, что похожи. Или мечтающие быть похожими по каким-то, но основным, критериям. А главное, что женщина-хозяйка ценит в мужчине - это то, что есть в ней: практичность. Терпеть часами смотрящего в точку она вряд ли захочет. Теперь ясно, двигаясь от обратного: практичный мужчина стать философом не может. И ладно. Зато будет хорошим хозяином и вырастит сына, у которого всё впереди.
P.S. 5
Итак, Всевышний создал человека по образу своему (некоторые думают, что пошли от обезьяны, и, вероятно, именно к ним сие происхождение наиболее применимо).
Отсюда следует: а) человек обязан заниматься творчеством как попыткой уподобиться Творцу; б) копия при всём желании не дотянет до подлинника, в частности, человек, являясь субъектом, не может быть объективен (кто заявляет о своей объективности, смейся ему в лицо - это правильно).
Что ещё не свойственно человеку? Он, будучи занятым воплощением своего предназначения, во-первых, не тратится на осуждения, как на приступы безделья; во-вторых, не впадает в крайности, ибо включается фонарик-разум, и находятся качественные компромиссы; в-третьих, избегает обобщений, основанных на своём жизненном опыте (например: по одинаковым ценам на сыр в двух-трёх магазинах утверждать, что такие же цены “во всех”, или, обжёгшись неудачей в любви из-за коварства ли, глупости ли, лености ли одной-двух женщин, болтать, что “женщины - все такие”), ибо безукоризненной статистики всё равно не набрать - параметры жизни меняются во времени, и на каждый момент приходится определённая доля вероятности истины; в-четвёртых, не сбрасывает нервное напряжение на другого, ведь если один разряжается на другом, в том, другом, разряд накапливается, а если так поступят многие, то получится не просто насилие над личностью, а взрыв последней; в-пятых, и с этого следовало начать, не отравляет себя мещанством, переводящем жизнь в перманентное коматозное состояние.
P.S. 6
Была ещё хорошая мысль, да ушла куда-то.
Июнь, июль, декабрь - 96.
17 ВЁСЕН? МГНОВЕННО!
Действующие лица:
1. Штирлиц, разведчик с красным дипломом.
2. Мюллер, группенфюрер с секретным стажем.
3. Кэтрин Кин, то ли пианистка, то ли хрен знает кто.
4. Борман, обычный партайгеноссе.
5. Шлаг, пастор без вредных здоровью паствы привычек.
6. Голова Холтоффа, аксессуар без особых претензий.
7. Голос за кадром, как правило, трезвый второй план.
8. Телефонистка без имени, носит розовые трусики в жёлтый горошек.
9. Уборщица Клара, трусы не носит из принципа.
Действие первое.
(Берлин. Телефонный узел на углу невыговариваемых штрассе. Полдень. По Москве.)
Штирлиц (заискивающе): Либере фройляйн! Как бы мне разговорчик с Москвой? Всё-таки, знаете, товарищ по школе... За одной партой морзяну стучали... Хороший парень... Водки обещал прислать...
(Игриво) Могу познакомить за просто так-с.
Телефонистка (медленнее 17-ти мгновений и большой амплитудой закидывая левую ногу на правую): Ка-а-нешно, вас тут много, а я одна! Ладно, красавчик, уболтал девчонку, дуй во вторую кабину.
Штирлиц (громко кричит): Алё, Алекс! Это Штирлиц! Тьфу, блин - Юстас! Ну, Максимка, Максимка... Сань, приём, твою бабушку! Слышь, вышли новый шифр телеграфом... Я старый в какую-то книжку засунул, не могу найти. Они ж все по-немецки. А ты думал по-каковски? Ну, ты дурак, а ещё военный!
Телефонистка (не одёргивая юбку): Хер-р! У меня чего-то здесь не туда воткнулось.
Штирлиц (с умным видом): Понятно, а как же.
(Вполголоса): Сама ты - хер-р.
Действие второе.
(Берлин. Бункер. Круглое помещение с ядовито-зелёными стенами. Все места - стоячие. Полдень. По Гринвичу.)
Мюллер (грустно): Все свободны. А Вас, Штирлиц - в тюрьму! Шутка. Штирлиц, - и где я слышал эту фамилию? - Вас я попрошу остаться. Треснем
