рождения дочери Бориса – Вебры – где соберется очень узкий круг лиц, в основном, из клана Волков.
Он первым затеял разговор на тему собранных генералом Шоннтором материалов, дабы отвлечь меня от невеселых мыслей предстоящего визита в «осиное гнездо», пока мы ехали в его личном автомобиле.
-Ты знал, например, что Граусс мог шантажировать весь к’оровский Штаб одной-единственной бумажкой? – все так же улыбаясь, спросил Волк.
Я не стал скрывать своей растерянности.
-То-то и оно, - выдохнул полковник, - Райвэ Шоннтор упоминает кое-какие имена – Серхио Сэм, Виктория Абесса, Алексей Маурелио, все это офицеры командования.
-У меня нет доступа к таким сведениям, – нервно напомнил я, чувствуя «жареное», - Генерал Шоннтор, кстати, тоже не стал ничего пояснять.
-И правильно сделал, - полковник приоткрыл стекло и закурил, - В свое время, полковник Серхио Сэм, полковник Алексей Маурелио, маршал Виктория Абесса, плюс, еще с десяток старших офицеров, проходили в качестве свидетелей и обвиняемых за соучастие в создании неких летательных аппаратов (это дело до сих пор засекречено). А вот «конструктором» этих самых аппаратов был Дека Псии. Граусс занимался контрактами по сбыту техники и был единственным, кто имел допуск в сборочные цеха где Дека хранил сведения обо всех своих покупателях. Теперь самое главное, Лис. Именно в одном из цехов Деки тебе и был вживлен в голову имплант.
В этом месте я сглотнул.
-Но это еще не все, - неспеша продолжил Владимир, внимательно за мной наблюдая (чем нервировал меня еще сильнее), - Первая Империя, с Фрайнляйном Гоэлем во главе, не затронула планетоид с цехами никоим образом, хотя должна была стереть все к едрени фени. Дека и Граусс в последний момент переместили его далеко от чужих носов. После распада Империи между партнерами произошел конфликт; вот тогда и закрутилось дело о купле-продаже тех «леталок» к’оровскими старшими офицерами. Дека уничтожил планетоид, чтобы не попасть под раздачу и скрылся в неизвестном направлении. А самое интересное в том, что никакого Деки Псии, с ЕГО СЛЕДОМ, в Реальностях никогда не было. Тебя «модернизировали» на уничтоженном несуществующим Воином много лет назад планетоиде, и сделали это где-то вне Реальностей. Я не побоюсь предположить, что ты побывал в гостях у Чужаков.
К моему горлу подкатила тошнота, Владимир, по-видимому, пришел к тому же заключению, раз позволил мне открыть окно со своей стороны. В голосе его сквозило сочувствие.
-Откуда тебе все это известно? – через силу выдавил я.
-Что касается планетоида, то у меня есть некоторые признания твоей матери.
-Чертова сука, - выпалил я с ненавистью, даже сжал кулаки, - Да все они что-то знают. Завалить их всех, нахер, тварей.
-Не кипятись. Они обычные пешки и живут за счет крох, стянутых со стола Граусса.
Тем не менее полковник дал мне возможность разразиться трехэтажным матом в адрес вышеупомянутой родни.
-Я, ведь, даже не сайбер; всего лишь носитель, - добавил я весь на нервах, - У меня нет никаких замененных на механику органов и частей тела.
-Знаю, - задумчиво подытожил полковник.
Конечно он знал. Знал как Кайла могла не спать несколько ночей подряд, карауля мой покой. С ангельским терпением на лице выслушивала подробный пересказ каждого моего кошмара и старалась дать ему разумное объяснение. Как правило, ужастики почти не повторялись. Почти, потому что один эпизод периодически преследовал меня с определенным интервалом времени, не позволяя о себе забыть.
Ночной кошмар возвращал меня на операционный стол в большом просторном помещении, не имеющем ничего общего с медициной. Наоборот, я вдыхал запах металла, чувствовал его кислый привкус, слышал его дыхание. Кроме того, холод пронизывал до мозга костей. Я успевал разглядеть недвижимые хвосты цепей свисавших в нескольких метрах от стола, прямо перед мной. Но вслед за тем яркий белый, слегка желтый, свет заливал все вокруг, согревал коченевшее от холода мое тело. Потом над моей головой появлялось юное девичье личико с большими темными глазами и очаровательными губками, растянутыми в милую улыбку.
«-Все будет хорошо, мой маленький», - шептали они.
Ее шепот растворялся в ярком свете, проникал в меня, пеленал изнутри, придавая сил оставить тело. Следующим своим движением она опускала мне на лицо прозрачную маску, наполненную сладким запахом. Я не сопротивлялся, убаюканный мягким светом. Я лежал с маской на лице, смотрел перед собой широко распахнутыми глазами, вдыхал насыщенный сладкий газ, который должен был отяжелить мою голову и опустить веки, но почему-то не делал этого. Все это время очаровательное девичье лицо продолжало смотреть на меня с мягкой улыбкой. Когда что-то твердое вползало мне под левый висок, оно, пару раз моргнув некачественным изображением, резко превращалось в уродливую до омерзения морду, не имеющую даже четкой формы. И тогда слезы сами собой брызгали из моих глаз, после чего я выпрыгивал в реальный мир.
На самом деле им пришлось сделать мне инъекцию сильного парализующего мышцы препарата, чтобы я перестал брыкаться и мотать головой. Когда так и произошло, вспыхнул тот самый свет, больно резанув мои глаза, отчего я на секунду зажмурился. В тот самый момент мне на лицо и опустилась та маска со снотворным газом. Я отчетливо запомнил девицу, заставившую меня спать (это ее лицо всплывало в моих кошмарах). Я помнил их всех: Граусса (человека, принявшего его обличье, поскольку на тот момент настоящий Эйкоб Граусс был уже мертв), стоявшего скрестив на груди руки и с беспристрастным выражением на исхудалом гладком лице; Виталия Кей(так же ненастоящего, потому что еще задолго до моего рождения он отрекся от Реальностей, избрав вечный покой Вампира) – неимоверно сильного Воина, по слухам, победившего в схватке один – на – один Золотого Дракона – что-то шептавшего лжеГрауссу на ухо; и ту самую медсестру во всем белом, вогнавшую меня в сон. Был еще один человек, в длинном белом балахоне с откинутым капюшоном. Она стояла ко мне спиной, следя за показаниями монитора, подключенного к моей голове. Маленького роста, худенькая, с белыми волнистыми волосами, заплетенными в короткий хвост. Я почему-то знал, что именно она была главной в данном месте, от нее зависели все, кто был там. Пока я находился в сознании, она ни разу не повернулась ко мне, несмотря на то, что я обложил ее всеми известными мне «добрыми, теплыми, хорошими» словами, пока старался вырваться из их рук. Это сейчас я вспоминаю те события очень и очень сухо, мертво, каменно. Нет чувств, чтобы воспроизвести их в те минуты. Но было одно, ГЛАВНОЕ чувство – ненависти, и ненависть приходила ко мне по ночам, скрытая слезами страха и паники, что видела Кайла, и от чего оберегала.
Я не раз высказывал Владимиру мысль найти их всех, чтобы наказать их должным образом, особенно «эту белую суку», я ненавидел ее больше остальных. Полковник только пожимал плечами в ответ, обещая сделать все, что было в его силах. Но облегчения я не испытывал. Потому что давно привык к навязчивой мысли, что так оно и должно быть, наверное. Это была моя судьба, моя карма и месть вряд ли помогла бы все изменить. Я еще до Академии понял, что всех от всех тошнит, а в жизни есть только две цели – сожрать самому и не дать сожрать себя. Обида на содеянное с моим телом быстро укрылась за толстой стеной трезвого взгляда на мир вокруг…
-Но кто бы что бы тебе не говорил, ты такой каким стал в процессе шлифовки, - добавил Владимир, - И надо искать в этом плюсы. Я ведь уже говорил тебе, Лис, что фарт всегда на твоей стороне.
-Где-то я уже слышал подобное утверждение, - кисло усмехнулся я, - Из уст еще одного «везунчика»…
…Выйдя, наконец, из автомобиля, полковник, первым делом, поправил галстук-бабочку и провел накрахмаленной ладонью по зализанным волосам. Мне он разрешил не переодеваться, что абсолютно не соответствовало требованиям для подобных предстоящей нам встреч.
Лимузин Владимира Волка встал прямо перед широченной лестницей огромного особняка, самого настоящего белокаменного дворца со множеством шпилей, залитого нежным розовым блеском заката гигантского солнечного диска, который по законам логики должен был спалить все ко всем чертям. Дворец же был возведен на каменном монолите, этаком острове в бескрайнем океане непрерывно булькавшей и кипящей магмы. При все при этом, я совсем не ощущал ни пекла ни удушья; даже освежало от коротких, но частых порывов холодного ветра. Воздух был чист и приятен.
-Впечатляет, - я не смог сдержать своих эмоций, с трепетом оглядываясь вокруг, совсем ничтожный во всей этой громадине, именуемой домом Бориса Знаменского.
-Это у него в крови, - равнодушно хмыкнул полковник, - Такой же порицатель стандартов как и ты.
Уже подымаясь по низким каменным ступеням, я почувствовал колоссальное скопление Силы внутри дворца.
Там были очень «серьезные» Воины, самое натуральное ЛОГОВО, общий Силовой потенциал которого, наверное, не знал предела.
-Никого не бойся, - напомнил Владимир в надежде меня воодушевить, - Там нет твоих врагов, это самое главное.
Мы остановились перед толстенной деревянной дверью с огромной резной ручкой в самой середине. Когда полковник схватился за нее, в тот же момент его руку обвила черная паутина, перекинулась ко мне, прыгнув прямо на лицо, прошла сквозь голову. Владимир только улыбнулся в ответ на мою скорчившуюся в отвращении физиономию.
-Между прочим, сейчас мог сработать чип, - заметил я, еще не успев прийти в себя после сканирования, - Ему не понять всех этих систем защиты.
-Значит – судьба, - все с той же улыбкой (как мне показалось, загадочной) пожал плечами полковник, - Прошу.
Он потянул дверь на себя, предоставляя мне право первому переступить порог.
Внутри царила атмосфера праздника: мужчины в строгих костюмах, женщины в красивых разноцветных платьях, всеобщие смех, шум и гам, спиртное. Думаю, нет смысла описывать обстановку подобных «светских приемов по случаю какого-нибудь торжества» более подробно. Я ненавидел быть участником таких мероприятий. Мне всегда казалось, что все только и перетирают мне косточки, что именно я становился главным объектом наблюдения и злобных шуточек. Вот и сейчас, я вошел и не смог сделать и шагу, мельком насчитав десятка два человек. Здесь не было никого ниже уровня Волка, в основном, данный клан представляли почти все Воины, исключение составляли три-четыре Огненных Тигра. Чтобы перевести дух, мне пришлось перемещать растерянный взгляд на колонны, лестницы, мебель, величественно и богато украшавшие внутренне убранство особняка. Под высоким потолком свисала громадная люстра, мягко освещавшая все веселье. Как бы я хотел, чтобы она грохнулась сейчас, отвлекая общее внимание от меня. Я нутром ощущал переметнувшиеся взгляды на новых гостей. Холодные, презрительные, жестокие. Я ненавидел это место. Я ненавидел Владимира, притащившего меня сюда. Почему нельзя было устроить встречу где-нибудь в другом месте?
Воцарилось секундное молчание, прерванное, весьма кстати, вставшим рядом со мной полковником. Судя по множеству приветливых улыбок, озаривших эти лица в ответ на его появление, Владимира ждали.
-Добрый вечер, -
