Кайла, кажется, была готова как можно скорее уйти от темы прошедшей ночи, чтобы не раздражать меня лишний раз, и ее сведения представляли определенный интерес, - Всего лишь числится, поскольку некоторое время тому назад без вести пропал, не оставив и Следа. Этот Шоннтор изучал вашу фамилию, в особенности собирал информацию о Грауссе. Насколько мне известно, Райвэ накопил довольно много сведений обо всем, что было связано с именем твоего отца. В том числе кое-что и про чип. К сожалению, мой статус не позволяет мне знать больше чем положено. Так что, я знаю об этой штуке в твоей голове слишком поверхностно: общее предназначение и эффект использования… Я очень рисковала, желая ночи с тобой; боялась того, что могло произойти когда ты потерял контроль над собой. Я могла убить нас обоих… Еще раз, прости.
Кайла протянула мне через стол руку. Я накрыл ее ладонь своими, ни секунды не колеблясь. Я ДОЛЖЕН БЫЛ ДОВЕРЯТЬ ЭТОМУ ЧЕЛОВЕКУ.
-Между прочим, ты оказался очень мил со мной, - улыбнулась Кайла, - Знаю, тебе не хочется говорить на эту тему, но мне понравилось…
-Думаю, будет девочка, - неожиданно для нас обоих вслух предположил я, - Второй шанс, похоже, вряд ли обозрим в ближайшем будущем. Я хочу дочь, похожую на тебя, Кайла.
На ее глаза навернулись слезы. Как и я она надеялась, что все получилось с первого раза. Не знаю, на самом деле мысль о ребенке вспыхнула с такой силой, что в один момент перевернула все мои представления о том браке, который, до того, всегда меня устраивал. Ночь все изменила и надо было признать сей факт как можно скорее. Прежние отношения остались в прошлом. В слезах Кайлы я прочел все, что можно было прочесть по поводу произошедших перемен. Ей было отрадно услышать из моих уст положительное мнение о желании стать матерью. Я ощутил легкую дрожь под своей ладонью.
-Спасибо, что понял меня, - с той же ласковой улыбкой Кайла сглотнула ком в горле.
-Все равно невозможно что-либо уже изменить, - осторожно сказал я, - На самом деле нам нужен этот ребенок. И хорошо, кстати, что ты пошла на хитрость. Как ни крути, а я, пожалуй, лучше остальных гожусь на роль носителя импланта.
-У нас все будет хорошо, слышишь? – в голосе Кайлы проявились металлические нотки, - Верь мне, лисенок. Я не хочу и не могу причинить тебе вреда, это главное. Все что я делаю, я делаю нам с тобой на благо. Только ВЕРЬ мне…
Глава 5.
«свой-чужой»
В первый раз проникнуть к к’орам за Внешний Охранный сектор мне удалось только после второго путешествия в Академию. Тогда маршальские погоны все же преподнесли приятный сюрприз. Потому что получить заветный допуск и регистрацию на к’оровскую территорию без весомых аргументов – погон, навыков, уровня Силы – достаточно проблематично, чаще всего и совсем невозможно. Мне просто повезло (теперь я понимал, насколько). Я давно уже перестал ощущать привычный мандраж в этом «муравейнике» и часто тосковал без его бешеного темпа бытия (к’оры никогда, на мой субъективный взгляд, не умели по-другому). Теперь у меня было звание капитана и целое подразделение 12-го отдела разведки в подчинении. Вообще, как-то сразу чувствуются внутренние перемены когда нога ступает на к’оровскую землю. Потому что к’орам обоснованно плевать на твои достижения в Реальностях; они хотят ПОЛЬЗЫ У СЕБЯ ДОМА. И я, лично, больше гордился к’оровскими погонами нежели маршальскими. Я ЗАСЛУЖИЛ этого капитана. Кроме того, мое имя, как я уже упоминал, было здесь хорошо известно в силу расположенной по соседству с их территорией моей Реальности. Это был еще один плюс, пусть не всегда положительный, в силу так же уже озвученных мной причин.
Кайлу ожидало очередное задание от полковника Волка, потому я отправился к к’орам один. Мне было тяжело расставаться с ней всякий раз (а теперь – особенно трудно), хотя она постоянно заверяла, что постарается вернуться как можно скорее. К к’орам я направился с одной-единственной целью по имени Райвэ Шоннтор. Я уже представлял, кто может мне помочь заполучить интересующую меня информацию. Я не собирался разыскивать генерала, мне он был неинтересен, впрочем, из чистого любопытства его личное досье можно было бы и почитать.
Шаттл приземлился на территории архивного сектора глубокой ночью. Я давно не появлялся в здешних краях и ожидал, что что-нибудь изменится за время моего отсутствия. Как и раньше, аппарат опустился на одну из множества специальных площадок, расположенную прямо в центре жилой зоны и облепленную сотней такси.
-Куда? – деловито поинтересовался невысокий к’ор – совсем молодой на вид паренек, когда я самостоятельно развалился в его гравимобиле на заднем сиденье.
Сканирование определило в нем к’ора, отжившего не одну сотню лет. Черт, я так соскучился по этим «ребятам»!
-А ты как думаешь? – по-армейски сверкнул я глазами, чувствуя прилив бодрости.
Это был обычный гражданский, каких у к’оров всегда насчитывалось несметное количество. И он сразу распознал во мне важную шишку, начальство, потому и среагировал на мое требование соответственно.
-Понял, капитан. Вы только пристегнитесь.
Я и глазом моргнуть не успел как такси всего за пару секунд набрало максимальную для него скорость. Честно говоря, я редко видел таких оголтелых водителей, каким оказался этот малый. Он рассекал со скоростью, при которой, обычно, влетают во встречную машину, завидев ее еще за пару километров до столкновения. Меня мгновенно прижало к спинке. Просто чудо, как ему удавалось лавировать в потоке других авто, совершать маневры, и проскакивать через наиболее сложные перекрестки. Я просто закрыл глаза, чтобы не видеть своей смерти, по вине этого лихача, летевшей нам навстречу.
-Конечная, капитан, - вдруг объявил «гонщик».
Он высадил меня на площади, буквально огороженной гравитакси по всему периметру. В самом ее центре находился лифтоприемник – стеклянное прямоугольное строение метра в три высотой и около двухсот по площади, служивший входом и выходом для всех сотрудников архива, территория которого находилась под землей. Как и всегда здесь было не протолкнуться от бесконечного оживления – сотрудники входили и выходили, такси отвозили и привозили, гомон стоял невообразимый. Нет, ничего не изменилось, да и не могло измениться.
Я вошел в только что опустевшую капсулу, откуда вылезло около полутора десятков человек. В самый последний момент в закрывающиеся створки впорхнула узкоглазая коротышка Оми-ко. Я узнал ее сразу: истоптанные кеды, затертые джинсы, длинная красная рубашка в крупную клетку, красно-желтая рабочая кепка козырьком назад, откуда все так же торчали растрепанные черные космы. И все так же узкоглазая сжимала в хрупких маленьких ладошках сразу несколько папок с документами.
-Уф-ф, еле успела, - выдохнула Оми-ко с частым от привычного бега дыханием, - Четвертый ярус, пожалуйста.
Она была слишком занята бумагами, чтобы соображать, потому не поняла кто перед ней стоит.
-Привет, подруга, - улыбнулся я, не торопясь нажимать кнопку указанного этажа.
Она подняла свою, как и обычно, слегка грязную мордашку на мой голос. С секунду коротышка затормозила взгляд на «знакомом громиле». После чего радостно взвизгнула и повисла на моей шее, растеряв всю документацию.
Я познакомился с Оми-ко здесь же, в архивном секторе, видимо, навсегда пленившем это маленькое хрупкое создание. Она занимала самую «грязную» должность, какую можно было бы здесь получить – должность курьера (страшное слово для каждого сотрудника во всех к’оровских уголках). Я и сам, одно время, занимался этим неблагодарным делом, и сбежал на второй день. После первых двух-трех часов «горит» не только обувь, но и пятки. Ноги готовы вот-вот разорваться от перенапряжения, каждый шаг приносит дикую боль, от которой приходиться бегать еще быстрее. Потому что курьер ДОЛЖЕН ТОЛЬКО БЕГАТЬ И БЕГАТЬ БЫСТРО. От бесконечных гонок, к тому же, болит голова, да и как она может оставаться здоровой, если: некто А требует какую-то квитанцию с подписью от Б, который обычно протирает портки на пять-шесть ярусов выше или ниже в кафе, и, как назло, именно сейчас его нет на месте, а есть его секретарша, и у нее обеденный перерыв, да и кабинет Б заперт на ключ, что Б, по оказии, забрал с собой, а тем временем А уже глотает успокоительное, требуя немедленно возвращаться со злосчастной бумажкой, но неожиданно для всех Б приходит к А сам, приглашая последнего сытно поужинать, и попутно прихватив документ с собой? И такое столпотворение происходит каждый день по нескольку раз подряд. Не хватает времени на элементарный перекус.
Но Оми-ко успевала, и этот факт не мог оставить меня равнодушным. Став, к’оровским сотрудником, я пересекался с ней очень часто. Оми-ко была у начальства на хорошем счету, ей поручали доставку наиболее важных документов, в том числе некоторых чертежей, представлявших интерес для разведки. Несколько раз она приносила документы лично мне в руки. Глядя на ее растерзанный от безостановочной беготни внешний вид, я чувствовал себя, как говорится, не в своей тарелке, словно это я был виноват в нещадной эксплуатации ее коротеньких, некогда прекрасных ножек.
Я и сам не знаю как Оми переступила порог моего дома. Каюсь, сочувствие переросло в симпатию. Это произошло так быстро, что я сперва даже и не понял, что узкоглазая уже довольно продолжительное время вызывала во мне какой-то особый трепет. Мне хватало Кайлы – я был абсолютно уверен в этом. Однако рядом с Оми мне становилось не менее уютно и тепло. Она меня ОБОЖАЛА. Она меня РЕВНОВАЛА. Она мной ДОРОЖИЛА. Оми хотела, чтобы я был рядом с ней как можно чаще, она не скрывала преданности нашим отношениям. Для Кайлы это был серьезный соперник, и я не знаю, кто бы стал победителем в схватке за мое сердце. Но узкоглазая не была мне любовницей, Кайла об этом знала. Какое-то время я использовал Оми в качестве домработницы, одев на нее Ошейник, и ничуть не стеснялся ее присутствия. Кайла стоически переносила незваную гостью, хотя драки между обеими влюбленными в меня женщинами в мое отсутствие имели место. В принципе, они меня даже забавляли. Потом Оми-ко пропала, потом появилась, вновь пропала… Она всегда помогала мне, старалась ради меня вылезти вон из кожи. Я мог поднять на нее руку, мог даже избить в каком-нибудь припадке необоснованной агрессии, Оми все терпела. А мне всегда было ее жаль. Я привязался к ней еще быстрее чем в случае с Кайлой, которую вряд ли бы смог заменить «узкоглазой стервой» (так Оми любила себя называть); это было бы слишком трудное решение, случись его принимать. Когда коротышки рядом со мной не было я о ней и не вспоминал; вместе с Кайлой для меня никого больше не существовало. Когда же Оми-ко оказывалась на ее месте, внутри меня что-то включалось, что-то приятное, родное. Как-будто я жаждал этих встреч, ее общения, ее присутствия под самым боком. И каждое ее появление вливало новые силы…
-Это неправда… Неправда… Неправда, - скороговоркой зацикленно повторяла коротышка, вцепившись в меня как хищник в жертву.
Видела бы сейчас меня моя жена…
-Отпусти, - мягко потребовал я; на самом деле, я не хотел, чтобы Оми-ко разжимала хватку.
Она отчаянно закрутила головой в знак
