контингент, представлявший данную ступень Знака Лисиц, присоединение к которому не стоило ни сотни, ни более коврижек, и каждый мало-мальски уважающий себя Лис счел бы за оскорбление любое предложение стать Серым лисом, на Алексия можно было лишь как следует надавить. И среди бесчисленного количества способов заставить любого разумного Лиса (такого как Алексий Третий) плясать под чужую дудку оставалась угроза замаранной репутации. Это Якоб Гросс был игроком, всегда прикрывающим тылы, а потому не уделявшем собственной репутации должной заботы. И таких Лисиц как Якоб Гросс Владимир Волк, кажется, больше не встречал. Даже Кемаль Афтер не осмеливался подходить к краю, всегда останавливаясь перед опасной чертой. Но и у Якоба Гросса имелись такие секреты, за которые он не раздумывая перегрыз бы горло всякому кто бы их коснулся.
И вот полковнику Владимиру Волку предлагалась возможность покопаться в чужом грязном белье. Разумеется, Хесс знал о темных сторонах Алексия Третьего больше. И раз не сказал, значит предоставлял полковнику шанс обнаружить что-то еще.
-Сейчас не тот момент, чтобы делать какие-либо шаги в каком бы то ни было направлении, - не стал утаивать своих соображений полковник Волк, разглядывая Алису изучающим взглядом, неспешно водя глазами по черным как смоль длинным густым кудрям ее волос.
Все последние разы он общался с внучкой при помощи голограммы, как сейчас. Полковнику не стоило больших трудов вычислить местонахождение Алексия Третьего, чтобы оказаться неподалеку и бросить Алисе посыл в это место. Самому появляться в поле зрения Сварогу или его приспешникам полковнику было не вариант, к тому же никаких препятствий с этим посылом не возникло. Босстон разграничивал границы между Реальностями, можно было не бояться использовать много Силы на подобные попытки общения. А кроме того, вряд ли Алиса оставила бы своего любимого одного, наслаждаясь его обществом, одним лишь наличием Алексия рядом с собой.
Как и Ольга Пустошь, получившая от Регины внешнее сходство, Алиса так же напоминала свою мать. Однако было в ней и кое-что и от Кемаля Афтера. Взгляд. Кайла была неспособна передать дочери весь тот спектр эмоций и выраженных чувств, что полковник Волк наблюдал в глазах Алисы. И, наверное, так и должно было быть. Очарование и красоту материнских глаз Алисы дополняли доброта и открытость, детское наитие, которыми был наделен Кемаль Афтер, тот Кемаль Афтер, видимый Владимиром Волком через физическую оболочку. Она служила отличным фильтром, марлей, отсеивающей все ненужное и сбивающее с толку. И полковник Волк, со всем своим природным и натасканным Волчьим Чутьем отчетливо видел то, что даже Кайла Рабауль чувствовала где-то процентов на семьдесят с половиной. Пожалуй, именно тогда, в тот день, когда Кемаль Афтер нагло и бесцеремонно, с некоей долей артистизма вломился на Совет Воинов, проходивший в Нейтральной зоне с участием Влада Керенского, открыв двери в зал заседаний ударом ноги, эта детская простота, для всех прочих казавшаяся верхом наглости и безбашенности, нашла свой отклик внутри полковника. То, чего не было и не могло быть в крови Якоба Гросса, то, что изматывало и медленно убивало, закапывая под глухим бесконечным слоем холодного и мертвого расчета. Кемаль Афтер был живее всех остальных. Именно это и сбивало полковника с толку, и где-то про себя он был этому рад. Ни Волк, ни Медведь, ни Тигр, ни Дракон, да и вообще ни один из всех прочих Знаков не мог бы подойти Кемалю Афтеру так, как походил Знак Лиса. Лишь Лисицы, для которых честь всегда имела и будет иметь огромное значение, ограждали Кемаля Афтера от той грязи, которой полковник Волк дышал почти всю свою жизнь. Только оставаясь Лисом Кемаль Афтер сохранял этот взгляд, по праву и совершенно справедливо переданный дочери.
-Когда еще Воинам представится возможность взять паузу? – и, кажется, под этим гипнотическим взглядом у полковника Волка слегка развязывался язык, что придавало ему некоторое облегчение.
-Не смей привязывать Алексия в свои игры, - в чудесном голосе Алисы не слышалось никаких требовательных ноток, лишь просьба.
Но все же полковник не забывал о том, что в ней была кровь не одного только Кемаля Афтера, и Кайла взяла Знак Рыжих лисиц на период беременности, вплоть до рождения дочери, и принадлежность дочери Владимира Волка Волкам никуда не делась даже в этот период времени. Полковник чувствовал Волчью хватку, хорошо замаскированную в глубине доброго и наивного взгляда. Алиса вполне могла отстаивать свои интересы, сцепившись с Владимиром Волком за то, что было ей дорого. Конечно, она все равно бы проиграла, однако и ее защита стоила бы полковнику серьезного ущерба. Куда больше он рисковал потерять этот источник Света каким Алиса была с самого своего рождения. Полковник понимал, что его отношения с внучкой делали его уязвимым, понимал и странным образом наслаждался этим осознанием, про себя намеренно желая держать эту ахиллесову пяту открытой.
-У тебя очень хороший отец, - открыто улыбнулся полковник, - Ты должна гордиться им. Он тебя очень любит и высоко ценит. Даже мне не догнать его по отношению к твоей матери.
-Спасибо, - с ответной, но грустной улыбкой поблагодарила Алиса, поняв, что хотел и не мог прямо сказать Владимир Волк, - Спасибо, хоть я и не уверена в том, что Алексий останется в стороне…
…-Мне бы тоже не хотелось омрачать общение с дочерью Воина, которого уважаю, - справедливо заметил Владимир Волк, - Именно поэтому я сказал Алисе, что у меня к тебе есть важный разговор. Я хочу и дальше держаться с ней нормальных отношений.
Голограмма Алексия Третьего с белыми как снег длинными льняными волосами и такими же плавными и правильными чертами лица, что и у дочери Кемаля Афтера, откинулась на спинку широкого кресла, вытянула вперед длинные ноги в пляжных сланцах и скрестила на груди руки. Алексий был одет в одни лишь темные шорты, обнажив Владимиру Волку крепкий слаженный торс. В объятьях этого рослого Воина и без того невысокая Алиса и вовсе напоминала детскую куклу. В физических же способностях Алексия полковник не сомневался, в случае прямой физической агрессии Рыжий лис мог за себя постоять, а значит мог прикрыть и свою подружку.
-Ольга Пустошь, - как бы издалека начал полковник, встав перед голограммой в полный рост.
-Впервые слышу, - хмыкнул Алексий расслабленным ленивым тоном, даже чуть заметно дернул головой в знак отрицания.
-Это дочь Богучара Савата, - уточнил полковник, - Воин Медведь, но по факту - Серый лис.
-Это такая шутка, полковник? - в один момент напрягся Алексий, подскочив в своем кресле, - Такого просто не может быть. Серым лисам больше нет места среди Воинов. Какого черта?
-Новый Цикл подразумевает наличие ВСЕХ Знаков, в том числе и искусственно созданных, - спокойно развел руками Владимир Волк, - Сфера оставляет Серым лисам место в новых условиях.
-И какие же это условия? – жестким тоном потребовал ответа Алексий.
-А ты еще не понял? – коротко улыбнулся полковник, - В новом Цикле КАЖДЫЙ Воин сам себе Игрок. Те же, кто вел Игру прежде, теперь наблюдают за ее исходом. Однако вернемся к Ольге Пустоши.
-Я должен увидеть ее, полковник. Я должен убедиться.
-Ничего не получится, - остудил вскипевшего Алексия Владимир Волк, - Но от имени Ольги определенным конкретным Лисам будет сделано предложение перейти на сторону Серых. Тебе тоже предложат сделать это. Отказ ее не устроит.
-И Алисе предложат? – после небольшой паузы поинтересовался Алексий с мрачным недовольным лицом.
-Ей – нет. И куда больше меня волнует будущее Али рядом с Серым лисом, - холодно перешел к делу Владимир Волк, - Ни я, ни ее отец или мать не хотели бы, чтобы Аля связывала с этим свою жизнь.
-Сам же говоришь – отказать будет нельзя…
-Пока за тобой остаются хвосты – нельзя, - кивнул полковник и сунул руки в карманы белых привычных брюк.
Алексий взял новую паузу, наблюдая выжидательный беспристрастный взгляд Владимира Волка. Да, Рыжему лису было, что скрывать, он, безусловно и правильно, понял комментарии полковника о новых условиях в новом Цикле. И Босстон служил паузой, возможностью осмыслить свое существование – свое прошлое, настоящее и будущее, зависящее от прежних ошибок и их нынешнего осмысления. Как бы Алексий не оберегал их вдали от чужих глаз, все же Босстон обнажил все его скелеты в шкафу во всех деталях. Ненужно было прилагать каких-то сверх усилий, чтобы увидеть их.
-Я не хочу к Серым лисам, - твердо настаивал Алексий, сжав кулаки и стиснув зубы, - Мне есть, что терять. Поможешь мне, полковник? Ради Али, ради наших с ней отношений?
-Ты уверен в том, что тебе действительно нужна моя помощь? – переспросил тот, рассчитывая только понаблюдать за действиями Алексия, и потому не готовый к такому повороту.
В конце концов, Хесс рекомендовал только быть в курсе. А еще была вероятность того, что полковника могли затащить в какую-нибудь неприятную авантюру. Как-то неожиданно легко Алексий обратился к полковнику с просьбой о помощи едва только запахло неприятностями. Рассчитывал ли на такое развитие событий Хесс? Планировал ли Алексий обращаться к Владимиру Волку в случае проблем заранее? Ведь Рыжий лис прекрасно знал степень родства между полковником и своей подружкой.
-У меня есть несколько бумаг, которые могут тебя заинтересовать, - вместо прямого ответа решил Алексий, - Уже только потому, что когда-то мне пришлось заплатить слишком высокую цену ради их получения. И ты первый кому я решился сказать об этом. Где мы можем встретиться?
-Сделаем так – по настоянию Алисы вы навестите Кемаля Афтера, который, кстати, должен знать с кем встречается его дочь, - не особо задумывался полковник, - Там и поговорим.
Неохотно Алексий принял его предложение. В той же степени неохотно, с которой полковник Владимир Волк был насторожен его откровениями.
Кемаль Афтер встречал гостей с откровенным радушием. Это Кайла оставалась сдержанной, увидев дочь, а вот ее муж откровенно ребячился. Он обнял Алису и долго не отпускал, прижав ее к сердцу с заблестевшими от слез глазами. Его Босстон был для Кемаля Афтера очень серьезной и глубокой раной, для излечения которой требовалось куда больше времени чем ожидалось. Оно и понятно, Кемаль Афтер продолжал свой жизненный путь только благодаря силе Древлянина Нэйля Аскрона, выжатый Босстоном до состояния сухофрукта. И его сентиментальность была полковнику (да и не только одному лишь ему) понятна и совсем не раздражала. Наоборот, эти объятья, эта хватка – мягкая, нежная, беззащитная – понемногу вливали в Кемаля Афтера свежих сил. Алиса чувствовала слабость своего отца всем сердцем, резонируя их, в том числе, на полковника Волка. Она не пыталась выбраться из рук отца, даже гладила его руками по голове, делилась с ним этими необходимыми Кемалю Афтеру силами. С самого своего появления на свет Алиса получала от него только тепло и любовь. И как будто больше никого не было в эти минуты вокруг них, по крайней мере, для Кемаля Афтера. И полковник Волк готов был самолично разорвать на куски всякого, кто осмелился бы насильно расцепить эти объятья. В тот момент он, кажется, определил толику ревности
