транслируемого по первой программе телевидения, спрятавшись с головой под одеяло и воспринимая перемещения агента Купера по Черному вигваму исключительно на слух. Я помню, как сидел не шелохнувшись под жесткий экшн «Терминатора 2», впервые увиденного мной в видеосалоне за деньги. Я помню, как восторгался дилогией «Гайвер», как неприятно покрывался гусиной кожей от «Дома проклятий» и от «Могильника», третий эпизод которого посмотрел много лет спустя. Впрочем, самое сильное чувство страха я испытал от просмотра отечественной экранизации «Десяти негритят», во многом впечатленный резким музыкальным сопровождением фильма. К слову сказать, вроде бы «стальной» Сашка не смог сдержать слез во время просмотра «Короля льва», а матушка всегда восхищалась Питером Фальком в роли лейтенанта Коломбо.
Что же касается киносериалов, я смотрел и «Санта-Барбару», и «Рабыню Изауру», и «Богатые тоже плачут», и бразильские мыльные оперы, что крутили на ТВ. Ради сюжета, ради закрутки событий и развития темы. И тематика «Пси фактора» была куда интереснее соплей всех этих мексикано-американо-бразильских «я тебя люблю, я тебя хочу», слишком примитивных и приземленных по своей сути. Даже «Комиссар Рекс» на их фоне казался куда более драматичным. Но повторюсь, я смотрел все эти сериалы, и мне было интересно их смотреть для своего юного возраста. Так вот, «Пси фактор» в корне отличался от прочей однотипной лирики, наполненной, типа, самыми светлыми и чистыми чувствами. Наряду с «Багзом: электронными жучками», где каждая серия рассказывала о казавшихся на тот момент совершенно невероятными технических разработках, «Пси фактор» вещал о крайне ничтожной изученности нашего мира, о том, как мелок, на самом деле, человек, и насколько он окружен опасностями, перед которыми далеко не всякому суждено устоять. И разумеется, что Сашке данный сериал не нравился и казался полной чушью.
Но в сравнении с «Секретными материалами» «Пси фактор» не имел четкой сюжетной линии, хотя, как мне кажется, в том заключалось и его превосходство. Истории о паранормальных явлениях, лишенные всяких правительственных заговоров, хотя основная история «Секретных материалов», не спорю, достаточно интересна. Сами явления, то, что происходит по-особенному, вот что меня притягивало в обоих сериалах. То, что допустимо в этом мире, но устроено нестандартно, то, что я мог сравнить с происходящим Там, в Реальностях, и оттого только усиливающее мое любопытство, при этом лишенное отвлекающей шелухи. Даже Стивен Кинг, которого я перечитал почти всего, не в киношном, но в литературном варианте, мог бы снять шляпу перед гением Криса Картера (и иже с ним), придумавшего «Секретные материалы». Я же был в восторге.
Я был в восторге от истории Фокса Малдера, от его целеустремленности, от его упертости и мотивации. Для меня это был самый сильный персонаж, идеально сыгранный Дэвидом Духовны, и, наверное, ни один другой актер не смог бы столь ярко донести до меня эту насыщенную энергетику агента ФБР. Все оттого, что все показанные им переживания слишком походили на переживания Кемаля Афтера, и я чувствовал эту связь. Вновь и вновь я возвращался к Кемалю Афтеру, пытаясь представить на своем месте Дэвида Духовны, случись тому сыграть Воина Знака Черных лис в кино. И я знал, что результат получился бы не хуже, чем в случае с Малдером. Я хотел, чтобы историю Кемаля Афтера перенесли в киношный вариант, и я, разумеется, был бы автором, не допускающим никаких поправок в сценарии.
Больше историй, больше непривычных явлений, и «Пси фактора» с «Секретными материалами», с полными девятью (а позднее и одиннадцатью) сезонами которыми мне в самый первый раз не удалось увидеть, не хватало. Мое воображение было заведено и требовало выхода. Я решился перенести на бумагу свои собственные истории, попытавшись совместить Там и здесь под этим «паранормальным» соусом. Я не получил никакого литературного образования, никто не учил меня художественному писательству. По окончании девятого класса средней школы я никуда не поступал, избрав стезю обычного раздолбая, севшего на мамкину шею, что Сашке ужасно не нравилось. Он хотел, чтобы я пошел работать, пытался отправить меня на торговую точку грузчиком коробок с мясом. И первые свои сочинения я писал втихаря, либо дома у Вовчика, либо где-нибудь на пеньке в кустах на улице, пользуясь общими тетрадями в 96 листов. Эти самые тетради я упаковывал в целлофановый пакет, который затем прятал за пояс. Просто Сашка однажды нашел мои рукописи и поднял меня на смех, заявив, что я переписывал сюжеты «Секретных материалов», хотя мои истории не имели к ним никакого отношения.
Как уже было мною указано, история о подростке, формирующем оружие из воздуха и видимое лишь им самим, была первой моей работой, переделанной для публикации на литературных порталах в более читаемый вид. В своем первом, можно сказать, черновом варианте, с которым я ознакомил Вовчика, это был сущий кошмар. Кроме того, человек с вышеуказанными мною способностями в первоначальном варианте не являлся главным, и уж тем более, положительным героем. Там был другой сюжет, некий экшн, совсем грубый, который я пытался подстроить под стилистику «Секретных материалов» и «Пси фактора». Но я сам не знаю откуда у меня вообще взялась эта идея. Скорее всего, то было проецирование своих собственных желаний. Да без «скорее всего». Ведь эта история оказалась единственной из всех последующих корявых моих записей, попавшая в «Тот, кто был мной. Автопортрет».
И еще было пожелание от Андрея, еще одного моего друга, к которому я ходил домой по воскресеньям с утра поиграть в «Сегу», записать что-нибудь про тень убийцу. Мне знаком эпизод «Секретных материалов» об ученом, чья тень была подобна черной дыре, кажется, эта серия имеет название «Мягкий свет» или «Рассеянный свет», в оригинале «Soft Light». Поэтому я подумал о том, чтобы некто появлялся из самой тени, чтобы не возникло вторичности замысла. Таким образом, спустя больше двадцати лет с момента выраженного Андреем желания появилось на свет «Черно-белое убийство».
В тех же моих записях, что читал Вовчик, с его слов «не хватало жизни».
-Все персонажи похожи на каменные мешки, - такое определение дал Вовчик, а затем предложил, - Двое входят в бар. Расскажи о них все, вообще все, что видишь.
И я пытался рассказать, пытался указать детали, и мне было сложно акцентироваться на мелочах на бумаге. Ведь куда важнее мне представлялось действо, а не та же мотивация или описание чего-либо и кого-либо, будто мои мысли понятны не одному лишь мне без всяких разжевываний. Я хотел, чтобы все было именно так, и Вовчик меня понимал, и понимал только он. Потому что мы говорили об этом, хотя я всегда старался и стараюсь до сих пор стесняться говорить о моих печатных работах. Как будто они могут показаться мне самому смешными и малозначительными. И порой так и происходит. Но тогда, в конце 90-ых я не хотел заниматься чем-то кроме писанины, чем-то кроме той большой истории, разбитой на эпизоды о необычных явлениях и героях, ими занимающихся.
Они всегда оставались у меня в голове, два слившихся воедино мира, две Реальности (одна из них занимала часть Нейтральной зоны, в другой Кемаль Афтер появился под именем Сергей К.), являвшие собой часть Сферы, упоминаемой мною в «Войнах богов».
Глава 4: 2000.
Это был 2000-ый год, когда из Орловской области приехала бабка, чтобы забрать меня с собой. До того по настоянию матери я написал письмо отцу, в котором изъявлял желание уехать к нему, подальше от разлада, творившегося у нас дома. На тот момент Сашка привел в дом женщину, старше его по возрасту, но которой не стеснялся иной раз врезать подзатыльник. Иногда по дому действительно летали тапки, Сашка сломал своей будущей жене нос за пьянку, и отношения между ними напоминали синусоиду на математическом графике. Заодно могло достаться и мне, причем как с обеих сторон, так что предложение матери смотаться к бабке и отцу не было лишено резона. И вот бабка приехала, и я ночевал у соседки, с которой у нее всегда были хорошие отношения, а утром следующего дня мы уже отбывали в междугороднем автобусе прочь из родного дома.
Конечно я не был готов вот так сразу с головой окунуться в деревенские будни со всем их домашним хозяйством и огородом. Я помню, что в детстве, когда мне было лет семь, может, восемь, или что-то около того, я уже ездил сюда, зимой, и тогда я гостил у тетки и дядьки вместе с двоюродными сестрами. Я скатывался с ледяной горки под водонапорной башней, и это было самим ярким воспоминанием того времени. Но это было зимой, когда в деревне обычно все замирает перед новым рабочим сезоном. Тем не менее, я хотел остаться, однако возник вопрос с пропиской.
И вот здесь появилась другая проблема – отсутствие на моих руках паспорта. Так уж получилось, что в свои исполнившиеся к тому моменту восемнадцать (в начале января) лет, я до сих пор так и не получил никакого удостоверения личности. Мне пришлось вернуться домой, и при оформлении паспорта неизбежно возник вопрос с армией. Идти в армию у меня не было никакого желания. Сашка был уверен в том, что меня там зачмырят, мол, «дед» увидит, как я чищу картошку – ввалит люлей по полной программе. А еще на призывной комиссии у меня вдруг обнаружились проблемы с сердцем – ПМК 2-3-ей степени. Уже тогда я задавался вопросом как уровень заболевания может быть выявлен через тире. «-Нельзя болтаться как гавно в проруби», - вертелось тогда у меня на языке. Либо вторая степень, либо третья, вы уж как-нибудь определитесь там в своем диагнозе.
Я провел пару недель на обследовании в кардиологическом отделении в областном центре, куда приехал с Сашкой, и при оформлении всех документов брат запал на вполне ничего себе мадам в белом халате и с роскошными каштановыми локонами волос. И что в больнице, что по возвращении я был уверен в том, что в армейку я не попаду. Естественно, что чудес не бывает, и несмотря на заверения военкома об ожидающих меня (по итогам письменных тестов) военно-воздушных силах (и я, не скрою, оказался в восторге), я был возмущен отсутствием до того имевшихся в моей больничной карте записей о проблемах с сердцем. Эти записи исчезли после того, как с картой ознакомился военный фельдшер, но тягаться с военной машиной, оставаясь мелкой сошкой, без денег и связей… Серьезно? За ВВС, к которым у меня неожиданно проявилась слабость, я готов был проглотить этот осмотр в одних лишь трусах, стоя на деревянном квадрате перед призывной комиссией как если бы меня осматривал торговец домашней скотиной. Уже тогда я знал, что все это неправильно, что меня и впрямь считают за домашнюю скотину, что недобору все равно на твои болячки. Мне, конечно, было сказано, мол, ты не учишься и не работаешь, обычный шалопай на мамкиной шее, и в армии тебе самое место, но учитывая все обстоятельства я имел все основания слать всю эту военщину на три буквы.
-Нечего тебе там делать, - с непоколебимой уверенностью заверил меня Вовчик, которому я оставлял свои рукописи на хранение, - Два, максимум, три месяца, и ты будешь дома, живой и здоровый.
Никаких проводов меня в армию не было. Даже Сашка не знал. В
