Бег Черного лиса

одного, что у другого был свой компьютер с установленной программой секвенсером «Cackewalk Kinetic» и кучей электронных плагинов (синтезаторов, ромплеров, множеством ударных лупов и свистоперделок wav-формата), позволявших с головой окунуться в чудесный мир электронной музыки. Ведь при наличии еще и мозгов в голове на компьютере можно записать и симфонический оркестр, и джаз, и хэви-метал, да все, что угодно, включая звуки природы.
Я слышал музыку и Андрюхи, и Сереги, и у меня, можно сказать, просто задница загорелась попробовать себя в роли композитора электронщика. Не быть одним только потребителем, но и произвести что-то свое. К тому памятному моменту установки старшим Серегой «кинетика» мне на ноубук, я уже хранил на жестком диске десятка два треков в папке, получившей название «Босстон» без всяких раздумий. И тогда это была отдельная папка, в которую я планировал отправлять музыку из видео и компьютерных игр, знакомую мне с детства и понемногу открываемую благодаря Интернету. И все же я понимал, что мне придеться разбавить однотипный жанр 8-ми бит чем-то еще, чтобы при прослушивании плейлиста в плеере не было скучно и оттого утомительно. Все-таки, я слушал все, и любил, когда в одной и той же мелодии присутствовали элементы разнообразия, типа смены битов с прямого на ломаный, или же смесь музыкальных жанров. Хорошим примером может послужить «Никто не придет» от «Би-2» с разнообразием гитарных проигрышей, или же «Aluminium Jazz» от «Prodigy» со сменой бита, или же сильный гитарный инструментал «Marooned» от «Pink Floyd», а еще пробивная «5/4» от «Rammstain». Неудивительно, что в моей коллекции процентов восемьдесят занимают бессловесные мелодии.
Я таки записал несколько композиций в «кинетике», после чего перешел на более продвинутый «Ableton Live» (Серега же показал мне профессиональный «Logic Pro», в котором я тоже попытался что-то сочинить), где записал еще больше треков (удачных и откровенно слабых) для собственного прослушивания, так же оказавшихся в моей общей музыкальной коллекции. Особо мне доставляют «Бег Черного лиса», «Cs137», «Между душой и телом», «Final Goal», «Helios», «Волк». За тринадцать лет я записал что-то в районе 200-от тем (кое-где мне помог Серега), и не скажу, чтобы они отличались особой сложностью, тем не менее они звучат и ублажают мой слух. Что-то из этого я опубликовал в «Одноклассниках» и на «Mail.ru» на странице Сергея д’Лиса.
Еще бы мне хотелось немного поговорить о немецком дарк эмбиенте и дроуне, открытых мною совершенно неожиданно музыкальных стилях (впрочем, дроун даже не является музыкой). На фоне мелодичного звучания соул гитары, динамичного прямого бита пси-транса и фулл-он, ломаного бита чилл-аута и даунтемпо, кусачей электро гитары металла, шумов и богатой фонотеки индастриала, или же обычной витиеватой классики, дарк эмбиент показался мне гораздо более продуманной, и оттого намного более прочной и сложной конструкцией. «Palancar», «Troum», «Austerity», «Inade», «Phelios» - вот далеко не полный список представителей данного направления, представленного в многоголосье моей объемной фонотеки. И голос дарк эмбиента, пожалуй, намного глубже и весомее всех остальных. И неудивительно, что я не мог не отразить свое восхищение этим жанром в строках. Рано или поздно, но я бы попытался записать эти образы, представленные мною от лица Рольфа Бесстрашного, и этот материал имеет для меня большое значение. Быть может, Рольфу Бесстрашному не место в «Том, кто был мной. Автопортрет», и это отдельная от общей в нем картины история. Оттого я горжусь тем, что соединил ее с другими фрагментами вышеуказанной трехтомной работы.
Со временем музыкальная коллекция Босстона поглотила и отдельный на жестком диске «Pink Floyd» (и сольные проекты каждого из участников группы), все треки которых я соединил в соответствующие им альбомы. В моей коллекции достаточно хватает полноценных альбомов, а так же композиций продолжительностью в час и больше времени. Самая короткая из них - «Я все чаще замечаю…» из мультфильма «Зима в Простоквашино» в исполнении Олега Табакова, самая же длинная – опера Роджера Уотерса «CA IRA», посвященная французской революции, длящаяся почти два часа. На прослушивание всего Босстона общим весом в двести с копейками гигабайт памяти у меня уходит приблизительно девять месяцев, после которых я делаю перерыв на два-три месяца и запускаю его вновь, при этом перемешав файлы в плейлисте. При прослушивании я пользуюсь мониторными наушниками (и только ими) для слышимости всех частот, срезаемых обычными наушниками. Подобный способ мне рекомендовал Серега, который просто не может пользоваться обычными наушниками или динамиками, не только при написании музыки, но и для ее воспроизведения. Конечно все упирается в цену, но я не пожалел тех денег ради получения угодного мне результата. И если я слышу басы – все правильно.
Одев ушные мониторы, я, либо нахожусь в Сети, либо печатаю, на данный момент занятый написанием, либо этого материала, либо финала «Войн богов» под названием «Хесс. Начало», который вряд ли будет доступен в общем пользовании.
Глава 7: ОСК.
Наступил 2005-ый год, и по настоянию тетки, которой не нравилось отсутствие у меня какого-либо образования (напомню, что после девяти классов школы я никуда так больше и не поступил, и даже не пытался поступать) я отправился в Орел с целью получить хоть какую-то корочку.
-Нечего тебе делать в деревне, - вторила тетке бабка, - Тебе хотя бы в ПТУ.
Но на тот момент мне уже было двадцать два года, и я стеснялся своего возраста для получения статуса студента. Переросток среди молодежи. Тогда у меня не возникало мысли пойти на заочное обучение, тогда я вообще не знал города, приехав в Орел из деревни настроенным на хоть какое-то учебное заведение. Я прибыл на автовокзал и направился к таксистам с просьбой отвезти меня в ближайшее ПТУ. Я и представления не имел об этих всех лицеях и колледжах, приученный к ПТУ и техникумам, и подобные модные веяния до сих пор кажутся мне неуместной «дичью».
В итоге таксист высадил меня всего в в пяти минутах неторопливой езды от автовокзала у здания Орловского строительного колледжа, в двери которого я вошел среди подростков, только-только вылезших из школы и подавших документы на поступление в техническое учреждение. Повторюсь, я не имел ни малейшего представления о том месте, куда пытался попасть, я не знал, что переступил порог техникума, где мои математические познания равнялись нулю. Я с детства тяготел к гуманитарным наукам, школьные учителя из кожи вон лезли, чтобы я не остался на второй год по той же физике или химии, не говоря уже о математике. И даже тетке – учителю черчения – вряд ли бы удалось что-то исправить в этих премудростях. Тем более, что школу я окончил в 98-ом году, так и не пройдя десятый и одиннадцатый классы.
И я был удивлен результатами вступительного ЕГЭ (там были тесты с заданиями и клеточки с ответами, где надо было поставить галочку), при которых я набрал больше баллов по математике, нежели по русскому языку. Ребятам выдали листки, где разрешалось проводить вычисления, и к концу экзамена я подал комиссии чистый лист, проставив крестики в тесте наугад, руководствуясь лишь интуицией.
Таким образом я оказался в группе «110-С» («С» значит строители), собравшей три десятка пацанов, где помимо меня переростка был еще Ласточкин, кажется, Артем, который был моложе меня всего на год или два. Спустя пятнадцать лет Артем поступил еще в одно учебное заведение, избрав стезю вечного студента. Что и говорить, этот малый разбирался и в точных и в гуманитарных премудростях, и так сложилось, что мы с Артемом на всех занятиях сидели за одним учебным столом.
ОСК предлагал четыре курса обучения, и первый из них являлся десятым и одиннадцатым классами средней школы, впрочем, второй семестр предоставлял первые занятия именно по строительству. Я прекрасно понимал, что ни хрена не разбирался в физически-математических премудростях, что моих вычислительных умений после 98-го года не прибавилось ни на грамм, что сопроматы на третьем курсе как студента меня просто похоронили бы. Кроме того, с самого первого дня я очень хорошо понял отношение ко мне со стороны руководителя группы, преподавателя английского языка, после общения с которой по поводу необходимости для нее быть в курсе всех настроений вверенных ей ребят и моего категоричного отказа «стучать» и докладывать я нутром чувствовал это неприятие в свой адрес. Эта женщина воспользовалась первым же удобным случаем попытаться вышвырнуть меня после проваленного мною же экзамена по математике в конце первого семестра. Потом, правда, удивлялась, отчего с моей стороны было к ней такое неприятие.
Тем не менее, другие преподаватели поддержали меня во время комиссии по поводу моей успеваемости после первой сессии. Благодаря им мне удалось пройти во второй семестр, и я благодарен им до сих пор.
Хочу отметить очень забавный для меня эпизод, о котором высказался по совместительству зам по воспитательной работе кажется (все-таки, пятнадцать лет прошло), комната в студенческом общежитии которой располагалась через одну от моей с Сашкой, который учился на архитектора. Указанным замом являлась молодая женщина, Людмила Васильевна, преподающая в ОСК право и русский язык. Она застала меня на кухне общежития у газовой плиты, где я размешивал столовой ложкой засыпанные в кастрюлю пельмешки. При этом, в другой моей руке был зажат взятый у тетки и дядьки в аренду томик «Войны и мира», по окончании изучения которого нашу группу ожидал зачет. Данный роман я прежде не читал, в школе, как уже было сказано выше, не изучал. Однако, не скрою, что сюжет меня порадовал с самого начала. Мне оказалось интересно залипнуть в события, развернувшиеся на страницах «Войны и мира», и никакие пельмешки, кажется, не могли отвлечь меня от чтения. Людмила Васильевна никак не прокомментировала мое увлеченное Толстым внимание у плиты с кастрюлей, но на комиссии не преминула об этом сказать.
-Один глаз в кастрюлю, другой в книжку, - как-то примерно так заявила она, отмечая мою тягу к литературе.
Меня поддерживала Раиса Дмитриевна, преподаватель физики, чьи заверения о невозможности выучить первый семестр за неделю до экзаменов я зарубил на корню, вызубрив конспект первого семестра за полтора дня. Меня можно было поднять среди ночи по любой пройденной теме – я без проблем вывел бы любую формулу (опять же теория, а не вычисления). Помню, на летней сессии мне достался билет с вопросами по оптике: линза, самый простой для меня билет в плане теории. Если бы не задача, я вытянул бы на целую пятерку.
Меня поддерживала Наталья Викторовна, преподаватель географии и обществознания, где я выдавал чуть ли не политическую программу на случай своего избрания в депутаты. Меня поддерживала Елена Сергеевна, преподаватель биологии и экологии, и конспектов по экологии я вообще не писал, в открытую тыкая кнопки мобильного телефона во время занятия. А иногда затевал полемику так, что остальные ребята просили выгнать меня с пары, чтобы не мешал записывать. Уж слишком простым оказался для меня этот предмет. Мне можно было вообще не посещать эту экологию, чтобы выдать