Бег Черного лиса

выполненное в стиле арт каким-то художником. И как же эта женщина оказалась похожа на Кайлу, практически процентов на девяносто. Косы черных волос, одетая в кимоно, с веером и кинжалом сай, цепкий взгляд, будто оживший на экране монитора, наблюдающий за мной, за каждым моим движением за клавиатурой и мышью. Тот, кто изобразил ее, похоже, знал, что однажды эта картинка попадется мне на глаза. Ладно, шучу. Тем не менее, я наткнулся на нее и просто не мог не сохранить на жестком диске среди множества других картинок с женщинами, понравившимися мне на просторах Интернета…


Глава 9: Работу работать.
Итак, моя трудовая деятельность началась в 2006-ом году после ухода из ОСК с зачетной книжкой на руках (сам не знаю, почему я не сдал ее сразу). Долго искать работу не пришлось, и первым местом, куда я направился на ее поиски, была продовольственная база «Орловская нива», что находилась за автовокзалом и действующей железнодорожной веткой в брянском направлении. К слову сказать, то, что эта база принадлежала Егору Строеву, я узнал чуть позже. Моим первым работодателем стал ИП Б…ский Миша, на тот момент являвшийся дистрибьютором соков и газированной воды марки «Репинка», однако на складе было куда больше всяких продуктов и сигарет (второй, арендованный склад, где хранилась исключительно «Репинка» располагался на той же базе, и позднее Миша выкупил под воду собственное помещение, с конвейерами). Лишь бы не мешки по сорок и пятьдесят килограммов. Склад находился в подвальном помещении, наружу выходила лента транспортера, по которой спускался доставляемый поставщиками товар, и по которой он же поднимался на погрузку. Я постоянно ожидал, что меня затянет под барабан и оторвет руку или ногу, впечатленный рассказами кладовщика Витьки об уже имевшем место на складе подобном несчастном случае с одним из грузчиков.
Однако, я оказался не просто грузчиком. В тот период времени я узнал о такой системе, при которой за одни и те же деньги работники выполняют кучу дополнительных работ, не входящих в их прямые обязанности. Тогда (да и сейчас) мне это совсем не нравилось. Потому что помимо выгрузки и загрузки приходивших на склад машин я занимался так же наборкой товара по накладным, что требовало крайней сосредоточенности. Там, на торговой точке все косяки (пересортица или недогрузка) обязательно всплывут, и за это меня по голове однозначно не погладят. Кроме того, влетит и кладовщику, когда обнаружится недостача (и очень хитрожопые продавцы обязательно ей поспособствуют, приняв другой товар вместо заявленного и оплатив его по указанной в накладной цене). Кроме того, Миша самолично предложил мне ездить по торговым точкам в качестве экспедитора (при этом оставаясь грузчиком), накинув к получаемой мною зарплате всего тысячу рублей.
-Добавишь тысячу, а ответственности в сотню раз больше? – усмехался я, рассказав об этом предложении работавшим на складе ребятам.
Однако я ездил по точкам в качестве экспедитора, свалив всю ответственность на Витьку, который и без того не вылезал из недостач. Я ездил и по Орлу, и во Мценск, и в Ливны, что от Орла в 130-ти километрах. Я не имел права ошибаться в выгрузке, понимая, что от меня зависел, в первую очередь, кладовщик, тщательно проверявший груз перед отправкой машины в рейс. Конечно Витька мог тоже ошибиться, и тогда следовали телефонные звонки с точки на склад. Весь загруженный в машину товар был разделен по точкам картонными перегородками, и я не припомню, чтобы перепутал что-либо во время выгрузки. Еще оставалась вероятность недосмотра, при котором дюже проворный продавец или приемщик мог пхнуть ногой коробку в угол, а потом с наглыми глазами заявить о том, что ему что-то не довезли. Такие случаи были, и Витька ловил таких наглецов за руку, иногда сам отправляясь в рейс и оставляя на складе вместо себя помощника Серегу с двумя высшими образованиями.
В принципе, особую сложность при сдаче товара на точке для меня представляла россыпь: когда не коробками, а поштучно. Такой геморрой нигде не любят – счет, особенно если необходимо сортировать товар по видам. В моем случае, чаще всего этой процедуре подвергались чай, кофе, приправы, мол, две штуки того, три штуки другого, одна штука третьего. Я помню, самую большую заявку я сдавал в гипермаркете «Юнмарт» (сейчас на его месте другая торговая точка) на сумму в 130 тысяч рублей, и большую часть заявки занимали именно чаи в розницу, и мы с приемщицей потратили что-то около часа времени на сортировку каждого вида, в ходе которой, кажется, оказалась пересортица. Я помню, что убрал ненужные пачки в рюкзак, доставшийся мне вместе с ноутбуком в качестве бонуса, и затем отправился на выходные в деревню.
Как я уже не раз сказал, этот самый ноутбук я оформил в кредит в «Русском стандарте», и это было в декабре 2006-го года. Кредит был оформлен сроком на тринадцать месяцев (по две тысячи шестьсот рублей в месяц), и тогда я узнал, что «Русский стандарт» достаточно дорогое удовольствие. Но стремление иметь свой собственный ноутбук, не ПК, но тоже неплохо, одержало над моими мозгами верх. Я получил возможность переносить свои мысли уже не на бумагу, где каждая ошибка зачеркивалась шариковой ручкой и занимала место, а на жесткий диск, и все огрехи переделывались простым нажатием клавиши «delete». Еще большей радостью для меня оказалась возможность, наконец, собирать свою музыкальную коллекцию. А еще я не упустил возможности установить на жесткий диск захлестнувший меня «Need for Speed: Most Wanted», вышедший в 2005-ом году, что я впервые мог лицезреть дома у Игорька, внука нашей соседки в деревне, который жил в Орле в многоэтажном доме. Об этой игре, кстати говоря, я впервые услышал от ребят в студенческом общежитии, обсуждающих свои достижения в прохождении ставшей неповторимой (наряду с «Underground») для целой серии «NFS» легенды.
Первое время после оформления кредита я постоянно таскал рюкзак с ноутбуком с собой (один раз даже оставил его на какое-то время на хранение в сейфе ОСК, сказав преподавателям, что внутри рюкзака сумма в двадцать восемь тысяч рублей). Бросив перспективы учебы и проживание в общежитии ради зарабатывания своих собственных денег, я снимал жилье в частном доме по улице Некрасова (параллельной улице Гоголя) вместе с троицей ребят из Колпнянского района. Помню, что в первый же вечер своего пребывания на новом месте жительства у меня возникло сильное чувство свалить куда-нибудь, где я был бы один, без каких-либо соседей, которые могли бы ограничивать мои желания. Тогда еще у меня не было ноутбука, однако уже упомянутая мною сестра Ленка (вместе со своим мужиком) подогнала мне компьютер – старенький, но вполне шустрый, с ламповым монитором и колонками, и я мог заниматься написанием как «Тела», так и «Войн богов», а еще ребята смотрели кино (кто-то из них чуть не отрыгнул тарелку винегрета за просмотром фильма «Куб» 1997-го года выпуска) и играли в «GTA» с видом сверху.
После Нового года мы все вместе переехали в другой конец города, в удобную трешку, где вечером, правда, была высока вероятность пообщаться с местными гопниками в темном переулке. На работу мне приходилось добираться на троллейбусе, и так же возвращаться обратно. Как-то раз у меня не было денег на билет до родимого склада, и я отправился на работу пешком. Я прошагал двенадцать километров за полтора часа, выйдя в шесть утра и сразу же срезав некоторую часть пути. В своей жизни я хожу достаточно много, своей машины у меня нет, как и водительских прав, впрочем, и мне она как-то не нужна, и свое отношение по этому поводу я выразил в эпизоде «Деревенщина».
В конечном счете я все равно оставил колпнянских ребят, перебравшись поближе к работе, где меня перестала устраивать политика получать зарплату грузчика, но выполнять обязанности экспедитора. Я не был оформлен официально (и позднее намеренно избегал трудовой книжки), что, впрочем, не помешало мне заключить кредитный договор, а значит опасался предъявить Мише какие-либо справедливые претензии. Потом я познакомился с таким видом деятельности как переделывание и перебивка сроков годности. Мы пользовались растворителем и тряпками там, где сроки были нанесены краской, а не вытравлены как, например, на жестяных банках, после чего на обертках ставились нужные даты. Таким способом, например, я самолично сдавал коробки с глазированными сырками в один из орловских магазинов, и при мне приемщица пересчитывала каждую коробку. Естественно, что все уже было обговорено заранее, мне просто нужно было проконтролировать передачу товара.
Еще я узнал о манипуляциях со сроками годности на скоропортящихся продуктах вроде молочки. Поскольку молочная продукция долго не хранится, производитель прибегает к особому способу указания ее сроках хранения, при котором указывается еще не наступившая дата изготовления. По собственному незнанию этого факта я вернул десять (возможно, больше) коробок с глазированными сырками с Ливен на склад, по пути раздербанив с водителем Колькой одну из них на ужин. Витька, естественно, был недоволен, но меня же никто не уведомил о таких хитростях при производстве скоропортящегося товара.
Перед своим же уходом я опорожнил будку пришедшего с Москвы «ЗиЛа» с кофе и шоколадом на сумму почти миллиона рублей. Машина была набита под самую завязку, от пола до потолка, двери будки я открывал со всей осторожностью, обнажив целую стенку коробок. Московские ребята по уму обложили стеклянную посуду с кофе коробушками по бортам будки, так что мне не приходилось волноваться по поводу вывалившейся наружу и разлетевшейся по асфальту тарой с кофе.
Вообще я не припомню, чтобы на складе что-то разбилось или повредилось по моей вине. Нет, был такой случай, когда я полоснул ножом не в том месте во время вскрытия пленки на поддоне с газированной «Репинкой» во время приема целой фуры с водой, и зацепил заточенной стороной лезвия полную бутылку. После чего я был облит брызнувшей в лицо газировкой. Я не хотел вредить, на рабочем месте я никогда не старался гадить, понимая всю ответственность, прививаемую мне бабкой, понимая, что от моих движений зависели другие люди. Что-то съесть на складе я брал только под запись, оплачивая товар в бухгалтерии на первом этаже. В основном, это был шоколад, иногда чипсы и всякие «Роллтоны» и «Биг-ланчи». Я приносил ребятам, с которыми жил, и томатный сок, и ту же «Репинку». Если не получалось оплатить сразу, вычитали из зарплаты.
Я уходил от Мишы с кредитом на руках, исправно выплатив за шесть месяцев и осознавая, что просрочка недопустима. Сейчас я уже не вспомню точно хронологию своих скачков по конторам. Скажу только, что я поработал в гипермаркете за стеклом в мясном цеху пару месяцев, официально, и уволился из-за недостаточной оплаты за свой труд, так же я работал грузчиком на складе колбасных изделий, и там я так же занимался наборкой их по точкам и стирал тухлятину сырой тряпкой с оболочек. Я снимал жилье у знакомых ребят в комнате в коммунальной квартире и спал на раскладушке, снимал квартиру с хозяйкой, и съехал оттуда из-за долгов по зарплате. Была чехарда и с жильем, и с работой. Я ездил обратно к матери и брату Сашке,