ДВЕ РОДИНЫ

значит весь мир увидит, что Путин рано или поздно проиграет, потому что за ними Украинцами правда, а если за кем-то правда он рано или поздно победит.

И ночью в полутьме у огня Степа рассуждал о бедующем.

— Россию заклянут! — говорил уверенно Степа. — Если не весь русский народ, то Путина, точно сравняют с землей. Даже пусть Путин умрет своей смертью, ему не будет покоя на том свете, потому что судьба России не завидна. Русский народ пройдет страшные испытания, перед тем как покаяться и окончательно очиститься от тяжелого бремени, что Путин положил на русский народ во время своего правления. Путин говорит, что борется на Украине с фашизмом. Но я вот спрашиваю, если бы на Украине был настоящий фашизм, разве не встал весь мир вместе с Россией? Встал бы весь мир, как один! Поднялись бы все! Как тогда поднялся весь мир на борьбу с фашизмом. И я тоже бил бы фашистов, если они были на Украинской земле!

— Правильно и тоже бил. Я же еврей! — смеялся Яша защитник Азовстали родом из-под Одессы.

— Правильно Яша! Нет на Украине фашизма, есть на Украине, только те, кто любит свою Родину, Украинскую землю! Любят и теперь за нее умирают! Мы умираем за Родину, они за деньги. Двести тысяч, аж злость берёт. Во столько оценил свой народ Путин и самое страшное, что Путин создал такие условия жизни для своего народа, что человек доведенный до отчаяния идет за деньги убивать братский народ. Так Путин поставил русского человека, так его обобрал, что теперь этот народ как глина, делай из него, что хочешь. Но обожжется та глина, тот народ, огнём войны, горем и слезами матерей, и выйдет броня, и задавит и опрокинет своих тиранов и палачей! Вот так и будет!

— Уже совсем весна, — тихо и грустно сказал Миша, которым был родом из-под Харькова.

Все как-то помрачнели.

— Спойте девчата! — попросил Степа.

Одна из девушек верных защитниц Азовстали запела, старинную украинскую песню.

Девушки войны часто пели, чтобы поддержать своих боевых друзей. Это были украинские девушки добровольцы. Они со всем не по-женски, стойко умирали в бою и отчего-то часто пели, как заведено на Украине.

Был апрель и совсем уже тепло и Алеша однажды подкрался и услышал девичью песню на украинском. Песня была о любви и смерти. Грустный, но красивый мотив вдруг растрогал сердце Алеше. В песне пелось, а разлуки и смерти, и родине. Алексей так заслушался, что стал приходить каждую ночь и однажды встретил одну из защитниц, может ту самую которая пела лучше всех.

Девушка растерялась от неожиданности, и долго не поднимал оружие, но когда собралась, Алексей положил руку ее на автомат.

— А ты пела про любовь и про родину? — спросил Алексей.

— Ты откуда понимаешь? — удивилась девушка.

— У меня мать украинку! Я слышал эту песню у неё в родном селе! Бабушка пела!

— Не врешь?

— Нет!

— Нравиться! — хитро улыбнулась красавица.

— Очень! Споешь для меня?

— Еще чего? Ты с оружием на родину своей матери пришел, а я тебе буду песни петь? Пусти!

— Как тебя звать?

— Тебе какая разница?

— Скажи!

— Вера!

— Хорошее имя! Я завтра приду!

— Мне то что! — бросила Вера, и убежала, но с улыбкой на лице. Ей понравился Алеша.

Алеша пришел на следующий день и застал Веру.

— Пришла? — обрадовался Алексей.

— Ничего я не приходила, просто мимо шла!

Помолчали.

— Ты почему за нас не воюешь? — спросила Вера.

— Я присягу России давал!

— Подумаешь России!

— Неважно кому, я присягнул и дал клятву! Как и ты!

— Я другое дело! Что потом матери скажешь?

— Мама погибла, когда я еще был маленьким!

— Прости! — смутилась девушка.

— Ты сама откуда?

— Я местная из Мариуполя!

— Красивый город!

— Был! Сейчас все, как и мы в Мариуполе по подвалам сидят, как собаки по ночам на свет выходят, чтобы воды набрать! У вас в России бомбы не рвутся! Все надоело мне с тобой, говорить! Уходи!

— Обиделась?

— Было на кого?

— Завтра придешь?

— Еще чего! Ты мне не жених! Засылай сватов потом поговорим!

— Говори куда?

— Уже некуда, дом разбомбило! Мать с отцом погибли и брат! Понял! Уходи!

Алексей ушел, но пришел на следующую ночь и Вера пришла.

Так молодые люди стали встречаться.

Вера была черноглазая и с длинными волосами черными как смола, но белоснежным лицом. Она была строгой то злой, то смеялась, то злилась. Война не прошла бесследно и оставила неизгладимый и страшный след на ее еще молодом сердце. Но с Алексеем она стала вдруг на час забывать на войне. Молодые люди забывались и представляли и рассказывали друг другу и сочиняли как после войны будут вместе. Что Алексей повезет Веру на Дон и будет катать на теплоходе.

Однажды Алексей спросил:

— Можно тебя поцеловать?

Вера рассмеялась.

— Ты и вправду только на половину украинец!

— Это как?

— Украинский парень если хочет, то целует, а русский выходит, что если хочет, то стесняется!

— А ты разрешаешь?

Вера снова весело рассмеялась.

— Не хотела бы не пришла!

Молодые люди поцеловались и не заметили, как слились в объятьях и стали близки.

Утром Алексей обещал прийти следующей ночью и когда пришел его встретила не знакомая девушка.

— Вера погибла! — сказала девушка.

— Как? Когда? — воскликнул Алексей.

— В обед твои сильно бомбили! Тебе же не знать! Уходи и больше не приходи!

Алексей в отчаянье и горе ушел. Прошло три дня, и он не мог не прийти на то место, где они познакомились с Верой и были счастливы. Алексей сидел на их заветном месте и молчал и ничего не слышал вокруг так что не почувствовал, что у него за спиной украинский солдат. Это был Степан Петренко, которому кто-то рассказал и про Веру и русского офицера. И Степа догадался, что несчастный влюбленный придет проститься с местом, где был счастлив и может в последний раз услышать ту песню, которая пела его любимая и Степан решил его подкараулить.

Алексей так и сидел, когда за его спиной из ночи вырос Петренко.

Раздались выстрел, только огонь от пуль не обжёг и не пронзил Алексея, то выстрелил прапорщик Горошик. Прапорщик увязался тайно следом за лейтенантом.

— С тебя причитается! — говорил Горошик. — Я давно за тобой слежу! Думал в дезертиры подался, а у него любовь!

И стал обыскивать Петренко, а тот оказался еще жив.

— Давай не тени кота за хвост! Добивай! — простонал Степан.

— За мной не заржавеет! — ответил прапорщик.

Алексей присмотрелся и вдруг узнал Петренко своего бывшего друга детства.

— Не стреляй, подожди! — воскликнул Алексей. — Не узнаешь! Степа это я Алексей брат Данила!

— Алешка! — приподнял голову Петренко. — Точно Брег!

— Вы что же знакомы? — удивился прапорщик.

— Отстань не мешай, — сказал Алексей. — Я тебя в санчасть! Степа слышишь?

Степан вдруг улыбнулся и тихо сказал:

— А помнишь, как тогда, когда вишни в саду у деда Никора воровали? Помнишь брат твой Данил говорит, что так вкусней, что так слаще. И вот я тебе говорю, оно когда за родину умирать, всегда слаще, — сказал Степа сделал последний вздох в жизни и умер.

— Что это вообще было? — удивился прапорщик. — Откуда знаешь? Какой брат?

— Мать у меня украинка, отец русский!

— А что за брат?

— Брат по матери!

— Ну как тебя встретила Родина? — усмехнулся прапорщик Горошик. — А? С хлебом солью я вижу!

— Ты это зря! Как я к родине, так и родина ко мне! Я с оружием пришел на родину матери, вот и она меня встречает свинцом!

— Она к гостям не приветлива, твоя родина! — ухмыльнулся прапорщик.

— Мы не гости!

— А брат сейчас твой где?

— Не знаю!

— Представляю, будет встреча!



ГЛАВА СЕДЬМАЯ



Брат Данил воевал страшно яростно, потому что не жалел в бою не врага не своих. И потянулись и росли по украинской земле новые невиданные прежде погосты и кладбище, усеянные вместе с крестами украинскими флагами. Но сколько их так украинских сыновей оставалось просто на полях уже и перестали считать.

В одном бою полк Данила попал под град зажигательных бомб. Адские зажигалки, словно звезды метеоры слетели с небес и обрушились на украинцев. От целого полка осталась одна четвертая часть. Сотни сгорели заживо. Данил уводил оставшихся в живых и вдыхал гарь от паленого человеческого мяса. Их было уже не похоронить эти смешаются завтра с грязью и землей и еще теплые останки придут и станут есть бездомные собаки. Ненавидел ли Данил русских? Да разумеется! Но еще больше Солдатенко ненавидел кадыровцев чеченцев. Данил считал, что чеченцы шли как на праздник, словно в святой поход против неверных. Во все новом, сытые, до зубов вооружённые. Данил считал, что чеченцы, однажды пролив кровь русских теперь с удовольствием и с какой-то бравадой шли убивать украинцев и что они были такие же православные, как и русские это чеченцев приободрила и как бы развязывала руки. Они хвастались в социальных сетях и приходили на экраны мобильных телефонов миллионов людей и гордо объявляли, что мы едем, что мы пришли убивать украинцев. Русские так не делали, чеченцы напротив словно говорили, мы уже однажды вам показали православные, вы знаете украинцы, что мы делали у нас в Грозном с русскими, теперь мы будем делать это с вами. Будем убивать каждого кто станет у нас на пути. И Данил как можно раньше хотел поквитаться именно с чеченцами.

Разведка доложила, что кадыровцы разбили лагерь и завтра пойдут на них наступление. Данил не стал ждать утра и ночью сам один на машине поехал, чтобы взять в плен одного из чеченцев. Он хотел взять посланника гор живым привести в часть и прилюдно судить.

Оставив машину в укромном месте Данил стал красться и замер у одной из стоянок чеченцев. Чеченцы вокруг костра смеялись и пили чай. Он терпеливо стал ждать, когда кто-нибудь отлучиться по нужде. Он понимал, что правоверный мусульманин не станет справлять нужду рядом с местом, где будет спать и отойдет подальше, чтобы не осквернять ночлег. И Данил дождался, один из чеченцев отлучился.

Данил подкрался сзади и когда тот сделал свое дело и застегивал ширинку оглушил бородача. Связал руки, взвалил на плечо и поволок к машине.

Когда Солдатенко возвращался, чеченец очнулся в машине:

— Лучше убей! — прорычал сын гор. — Убей!

— За эти не заржавеет! Ты мне лучше скажи Ахмед!

— Аслан! — сквозь зубы назвался чеченец.

— Хорошо, Аслан! Скажи Аслан, кого тебе больше нравилось убивать русских и теперь украинцев?

— Одинокого!

— Я так и знал, что так ответишь! Не ваша это война! — сказал Данил, чеченец зарычал, собрался ответить, но не успел, уазик прошили автоматные очереди.

— В самое яблочко! Учитесь, пока я жив! — воскликнул от удовольствия прапорщик Горошик, когда уазик перевернулся.

Связанный чеченец погиб на месте. Данилу ранила в руку, но он сумел выбраться из машины, но ему в затылок уперлось дуло автомата.

— Кажись офицер товарищ прапорщик!

— Сам вижу не слепой! Приехали товарищ старший лейтенант! Вставай! Идти можешь?

— Да! — ответил. — Данил и со злостью, что как он так мог угодить на ровном месте шел под дулом автомата.

— Доложи, младшему лейтенанту Берег, что офицера взяли! — сказал Горошик, когда пришли. — Чтобы спирту мне приготовил за хорошую службу.

Алексей злой пошел смотреть офицера. Горошик как он сам говорил, партизанил каждую ночь и однажды вернулся и потерял в своих вылазках двух бойцов. Если бы Горошик его