ДВЕ РОДИНЫ

там однажды не спас в Азовстали, то отправил бы проверщика под трибунал, но какой к чертям трибунал на войне, война сама себе высший суд, и сама вольна решать с кем и когда сводить счеты.

Алексей увидел брата и остолбенел. Данил скривился.

— Не поверили своему счастью? –рассмеялся Горошик. — Берег гони спирт!

— В палатки возьми! Оставьте меня, мне надо допросить пленного!

— Это пожалуйста! А спирт точно в палатке?

— Да! Отстань!

— Ребята, за мной! — весело сказал прапорщик и оставил братьев.

— У тебя кровь? Ранен? — спросил Алексей.

— Слегка зацепило! Не тяни резину! Веди в штаб!

— На кой тебе черт штаб! Жить надоело?

— Что же опустишь? — удивился Данил.

— А ты чтобы не отпустил если я попал бы к тебе в плен?

— Нет!

— Врешь!

— Попадешь, узнаешь!

— Брось это! Пойдем я дам тебе машину! Сможешь вести одной рукой?

— Смогу!

— Как Аня?

— Родила! Служит в санчасти!

— Кого?

— Девочку!

— Как назвали?

— Олей!

Алексей просиял.

— В честь мамы?

— Хватит расспросов! — разозлился Данил.- Ты мне не друг!

— Я твой брат!

— Поживем увидим! — ответил Данил и садясь в машину сказал и испугал Алексея словами. — Может иза матери я тебя и невзлюбил.

— Как так? — изумился Алексей.

— Жизнь побьет, узнаешь! Или скажу в следующий раз, если судьба сведет!

— Скажешь?

— Открою!

— Степа Петренко погиб! — вдруг сказал Алексей.

— Как?

— Умер у меня на руках!

— Ты его? — сильно и зло спросил Данил.

— Нет!

Помолчали.

— Ты видел у Степы была свастика на запястье?

— Нет!

— А знаешь, что у вас теперь тоже есть свая русская свастика! Закорючка зет!

— Это за правду!

— Не смеши! — скривился Данил.- Ты хоть сам в это веришь?

— Нас могут под Солидар перебросить? — сказал Алексей.

— И что? Все там будем!

— Как что? Там же родного материного села рукою подать. Я бабушку хочу навестить!

— Как хочешь! Мне пора! — сердито ответил Данил, но все отдавал себе отчет, что благодарен Алеши, даже за то, что увидит жену.

Данил добирался до своих, а Алексей был доволен, что спас брата. Но на утро проснулся Горошик и когда узнал, что в штабе ни про кого офицера не слышали, прибежал к Алексею злой как черт и с допросом.

— Младший лейтенант Берег потрудитесь ответить, где офицер?

— Сбежал! — ответил Алексей.

— Как убежал?

— А так сел в машину и уехал!

— Что значит так взял и уехал! Это кто его в машину посадил?

— Я посадил! Это мой брат! Можешь бежать докладывать!

Горошик выругался и плюнул.

— Судьба сама рассудит! Он тебя наверное не отпустил бы!

— Да и брат так сказал! И ты так просто прощаешь?

— Младший лейтенант Берег, мне одним офицером больше другим меньше. Тебе хорошо и мне приятно! На войне всего ценней дружба! А чем хоть трепались?

— Племянница родилась!

— Поздравляю! Но это как говориться дела семейные. Ты лучше мне скажи Солнцепеки пришли?

— Пришли буратино!

— Вот это я понимаю! Вот это зверюга нам бы этих буратино тысячу штук?

— Губу раскатали товарищ прапорщик! Если их солнцепеков пятьдесят штук на всю Россию наберётся и то хорошо будет.

— Да это правда! — согласился Горошик и состроил трагическую физиономию говорящею о том, что ему надо похмелиться.

— Отставить! — ответил Берег.

— Вы еще скажите, что в Киеве выпьем?

— Ага! — усмехнулся Алеша.

— Ну тогда видно смерть моя будет на трезвую голову.

— Может оно так и лучше! — ответил Алексей и снова подумал о брате.



ГЛАВА ВОСЬМАЯ



Данил добрался до своих, промыл рану спиртом, привязал руку и выпил оставшийся спирт, чтобы уснуть. Утром его разбудил капитан.

— Зеленский в ставку приехал! — сказал капитан.

— Какой Зеленский? — не понял Даня.

— Как какой Президент!

Даня удивился, не поверил, что так прямо на передовую мог рискнуть и приехать сам Президент. Собрался и пошел смотреть.

Даня увидел Президента и подумал, что еще недавно, Зеленский представал для всех шутом и клоуном из телевизора. Он гримасничал и хохмил, но вдруг сбросил маску и под этой маской оказался решительный целеустремленный человек. Сильный и волевой.

— Я и весь Украинский народ с вами! — говорил Зеленский твердо. И говорить правду и говорить честно, то, что считаешь правильным было для него естественно и не принужденно. Он был открыт и искренен.

Даня отчего то подумал о Путине. О том какая пропасть между Зеленским и Путиным. Что Зеленский был естественен, а Путин все время что-то выдавал такое что и на голову не оденешь. Отпускал какие-то дремучие шутки, рассказывал, как ему казалось остроумные анекдоты, водил в ступор собеседников. И так в этом наловчился, что считал, что так и надо. И все так к этому привыкли, что считали тоже что так и должно быть. И Путин считал себя находчивым, и кто-то говорил о его гениальности, когда истинная гениальность — это естественность. Ведь у гения главное это естественность, в тяжелой ситуации вести себя просто и уверено.

— Путин объявит мобилизацию, — говорил Зеленский. — Но это только еще сильней должно нас сплотить, чтобы еще сильней и яростней бить врагов нашей Родины.

Даня вдруг не выдержал и попытался подойти поближе, чтобы сказать что-то важное Президенту.

Зеленский не испугался и не колеблясь сказал, чтобы того пропустили к нему.

— Здравствуйте! — начал Даня, но вдруг запнулся и растерялся, и потерял мысль, о чем хотел говорить.

— Говорите, как есть, говорите, что думаете! — сказал Зеленский и взял Даню по-дружески за руку, чтобы его приободрить, чтобы то спокойно мог сказать, о чем думает.

— А если завтра мир! — с жаром заговорил Данила. — Тогда все было напрасно, жизни и борьба?

— Любая война заканчивается миром! — ответил Зеленский. — Но на наши условия Путин никогда не согласиться.

— Тогда пусть смерть в бою! — громко сказал Данил, чтобы все вокруг слышали.

— Вы еще молоды, еще поживете! И вообще наши смерти для Путина, как бальзам на душу! Так, что самое лучшие, что мы можем и должны сделать, так это не умереть, а только сражаться и выжить!

Зеленский обратно возвращаясь в Киев, все думал и переваривал слова Данила.

Мир, а возможен он теперь или еще должны погибнуть сотни тысяч человек, или вообще надо третью мировую, чтобы не осталось и следа от человечества. Зеленский вдруг вспомнил, свою прежнюю жизнь, когда выходил на сцену, все смеялись и прощали ему клоунаду. Вот именно тогда он был и творил мир. Так шутил, что не обижал, одни весле смеялись, другие сначала стеснялись пародий на себя, но потом и сами надрывали от смеха животы. А теперь вдруг одним разом сделалось не до смеха. Талант Зеленского именно и был, что с помощью шутки не вызывать злость и ненависть. Теперь от весельчака не осталось и следа. И он перестал шутить и вообще редко улыбаться. Мобилизация в России унесет сотни тысяч жизней Украинцев. Ах если только можно было так пошутить над войной, чтобы война провалилась, но война, питается не шутками, война словно прожорливое, уродливое чудовище, ненасытный монстр, которая требует все новые и новые человеческие жизни.

И осенью в сентябре в России объявили частичную мобилизацию.

Лиманова Лида читала повестку мужа и плакала. Гриша ладный и жилистый казак говорил, чтобы не ревела.

— Я виновата сама! — отвечала Лида. — Зачем только тебя послушала и сделал аборт в прошлом году. Если ребенок до трех лет то, наверное, дают отсрочку. — Все ты, говорил, что встанем на ноги, а дети потом!

— Поздно уже думать!

— Когда пойдешь военкомат?

— Сегодня и пойду!

— Может ну его все бросим и уедим?

— Куда ехать? В Казахстан? Может в Грузию! Мы не миллионеры! Убегают с деньгами!

— От смерти же бегут!

— Дура! Бегут от совести!

— Это ты у меня такой дурак!

— Значит дурак! Говорят дуракам легче на свете живется!

— Выходит, что нет!

Гриша пошел военкомат. Несколько казаков стояло и курило у скамейки у входа. Лиманов подумал, что это такие же как он с повесткой и сказал громко вслух:

— Не густо! Перевелись казаки!

Один весело выкрикнул:

— Как в былые времена с Дона в Турцию все подались!

И все дружно засмеялись.

Каждого по повестки встречал в своем кабинете военком.

— Здравия желаю товарищ майор! — поздоровался Лиманов.

Военком грузный казак спросил про боевой настрой, напомнил, что родине служить святая честь и прочее и в конце ошарашил Гришу.

— Ты если что можешь приобрести, что из личного обмундирования, разрешается! — сказал военком и отчего-то отвел глаза.

«Видно, что совсем дела плохи! — подумал Лиманов.

Военком словно прочитал эти слова и сказал:

— С жалования деньги вернешь!

— Это если жив останусь! Деньги мертвецу не нужны!

— Жена все равно получит!

— Спасибо обрадовали! — выпали Лиманов и вышел из кабинета.

Делать было нечего Гриша пошел в один из магазинов торгующих в Ростове военным снаряжением. Гриша зашел в один знаменитый магазин и оторопел от цен и от того, что пред ним на его глазах с десяток человек все это покупали. Термобелье, натовские берцы, рюкзаки и всякую полезную мелочь.

У Гриши всего только и было тридцать тысяч, а здесь выходило, что одни берцы двадцать пять тысяч. Продавец стройный и высокий видно, что деловой молодой человек отозвал его и сунул ему в руку какую-то бумажку и сказал:

— Вот телефон позвони и завтра что-нибудь придумаю!

Гриша вышел из магазина развернул бумажку, на которой был написан номер телефона и на следующий день он позвонил по номеру. Гришу спросили его размер ноги и одежды и сказали, что перезвонят и перезвонили и договорились встретиться вечером.

Гриша сказал, что у него всего тридцать тысяч, но предприимчивый молодой человек сказал, что все устроит. Вроде как не соврал и принес на встречу и дал Гриши большой рюкзак.

— Там все что нужно, сказал Андрей. — Термуха, берцы, спальный мешок и еще разное.

— Как это? Я же сказал, что у меня всего тридцать тысяч!

— Я брал до подорожания! — улыбнулся Андрей.

— Спасибо! — удивился Гриша.- А зачем я тебе мог бы и нажиться на другом!

— С других я три шкуры деру не переживай! У Какого деньги куры не клюют!

— Почему с меня не дерёшь? Честный?

— Я сам с Луганска! Ты как бы родину мою идешь защищать!

— А что сам не защищаешь!

— А теперь моя родина еще и Ростов! — весело подмигнул Андрей.

— Выходит, что ты считаешь, что у тебя две Родины?

— Выходит что так!

— Тяжело так может прийтись! — отчего то грустно сказал Гриша.

— Поживем увидим! Ничего уже не будет хуже войны! — ответил Андрей и вдруг сказал. — Ты вот думаешь, что и у тебя одна родина, и у тех, кто идет воевать, тоже одна, но это как посмотреть! Будешь воевать за чужую родину, и она станет твоей, а если погибнешь, то станет родина смерти!

— Не исключено! — согласился Гриша и поблагодарил молодого человека и смотрел ему вслед, а тот скрылся за углом и спешил домой.

Андрей потрогал карман с деньгами и подумал, что ему осталось всего несколько сот тысяч, и он сможет купить собственный дом и переехать из тесной однокомнатной квартиры с беременной женой, которая должна родить в декабре. Еще два года назад он на последние деньги забил доверху подвал всяким снаряжением, знакомые не понимали, а Андрей знал, что рано или поздно Россия начнет войну и он разбогатеет. Андрей не был циничным, не был дельцом негодяем,