глотнув из глиняной кружки неразведенного, почти черного вина бросил .
– Одна тетрадрахма и завтра к обеду можешь приходить или присылать своего раба.
– Не слишком круто за столь пустяшную работу? – Проговорил Нестеров в упор рассматривая кузнеца- хапугу.
– Я взял бы меньше, но боюсь, Гефест разочаруется во мне и лишит меня своего покровительства. А что мы есть без божьего покровительства!? Пыль…
-Одна тетрадрахма и ты начнешь работу прямо сейчас.
Ногой, пододвинув к себе тяжелый табурет, Костоправ сел чуть поодаль от наковальни.
– Еще не так поздно, кузнец. Работай и как знать, быть может, к тебе с моей легкой руки заказчики потянутся один за другим. Сам знаешь, Гефест…
Чем дальше и напыщеннее разглагольствовал Костоправ, тем больше ему казалось, что все это: и древняя Горгиппия, и кузнец, и даже его рабыня Валборг, ожидающая своего господина в его доме на крутом берегу «Понтос Аксейноса», иначе говоря «Негостеприимного моря» , все это какие-то жалкие картонные декорации дешевого, низко бюджетного спектакля.
Казалось вот еще мгновенье и кузнец, сбросит с грязной мозолистой руки, кожаную перчатку и сплюнув сквозь курчавую бороду, под ноги Костоправу, добродушно ругнется.
– Ну и х*ли мы здесь , все позабыли!?
Текста нет, суфлера тоже нет, про декорации я вообще молчу: говно унылое. Из выпивки ничего кроме вина с медом.…Скажите товарищи, какой ммм, чудак и без того говнистое вино медом испортил!? Это что за купаж такой, ****ский!?
Но вместо этого, кузнец ухмыльнулся и бросил в огонь продолговатую бронзовую пластинку толщиной не больше пары сантиметров.
Никак не пойму, господин Ванджелис, зачем вам такая длинная трубка, да еще свернутая в спираль?
Нестеров устало вытянул ноги и осмотрев свои пыльные пальцы ног, торчащие из вырезов эндромин, хохотнул радостно: кузнец с ходу увидел главную и самую сложную деталь прибора, змеевик.
– Лекарства делать, друг мой, лечебные снадобья. Я как-никак врач, верный слуга бога Асклепия.
– Тогда ясно.- Хмыкнул мастеровой понятливо и остудив в ведре с водой, длинную, только что заклепанную трубку , принялся забивать ее мелким, сухим песком.
-Здесь главное, не переусердствовать…- Тихо, почти интимно прошептал кузнец и забив с обеих концов трубки деревянные пробки, начал медленно гнуть метал своими сильными пальцами.
Трубка постепенно приобретала вид самого обыкновенного змеевика.
Высыпав песок из трубки, кузнец заткнул один ее конец пальцем, а другой засунул в род.
– Ну, вот и все, господин лекарь. Считай самое трудное уже сделано.
Проверив герметичность змеевика силой своих легких, проговорил кузнец и отложив трубку в сторону начал пробивать в крышке котла дырку.
Изогнуть готовый змеевик и, прикрепить его к выпуклой крышке было делом получаса и уже к полночи, уложив практически готовый самогонный аппарат в джутовый мешок, кузнец получил свою честно заработанную серебряную монету, тетрадрахму.
Проверив серебро на зуб, кузнец осклабился довольный и убрав тетрадрахму в замызганный кошель поклонился Костоправу.
– Вам помочь, господин лекарь? Две-три лепты, и донесу мешок прямо к дому.
– Да почему бы и нет!?
Нестеров поднялся, потянулся и вышел в темноту.
Гл.14.Consonus esto lupis, cum quibus esse cupis
Будь в согласии с волками, с которыми ты хочешь жить
Валборг за время отсутствие хозяина, успела прибраться, приготовить еду и нагреть воду в ванне.
По дому, рабыня обычно носилась практически, в чем мать родила. Легкий строфион, пояс из мягкой кожи, которым женщины в Древней Греции подвязывали грудь и набедренная повязка из тонкой шерсти, вот, пожалуй, и все ее одеяние.
Вот и сейчас, поставив на стол, перед Костоправом большое блюдо козлятины, жаренной с кореньями и чесноком, она с ногами забралась на застеленную черной овечьей шкурой крышку саркофага, и остро оточенным ножом, напевая какую-то лишь ей ведомую песенку, начала вычищать грязь изпод ногтей
«пришла нощенька в;дрк;
тлеютъ во печи ;гли жарк;
вр;м; темно; ;поустилосе
колбельна ародилосе
во ибоушеньк што родехонька
сваю дощенькоу матерь коханька
баю баюнькгласица сдесь
принеси же сонъ ведмедемъ велесоу
да иъ краба иъ плетеного
принеси ;го съ мира ;ного
въ зыбочкоу клади гди дите сопитъ
поусть же въ сладкомъ сн;
ма; чадо спитъ яко въ
зимнюю пороу сп;чоую»…
Нестеров с трудом понимал свою рабыню, однако с ней общаться было все-таки проще, чем с греками.
– Как ни крути, а все ж таки мы с ней, практически братья. Славяне мы…
Костоправ проглотил последний кусок мяса, жесткого и одновременно до отвращения жирного и, стараясь не смотреть на полуголую девушку, начал собирать свой первый и скорее всего единственный на всем земном шаре самогонный аппарат. Кузнец и взаправду попался толковый.
Сияя отполированной бронзой , дистиллятор стоял на столе во всем своем величие. Осталось налить в горшок вина (зачем маяться с брагой, когда местное, довольно крепкое вино продается в Горгиппии на каждом углу?), поставить на огонь и опустить змеевик в холодную воду и все, процесс пошел.
Валборг, – Не быстро, что бы рабыне легче было его понять, проговорил Костоправ.
– Я сейчас пойду, пройдусь, а ты сегодня к заходу солнца, купи вина, самого плохого и дешевого, две малые амфоры, наполни холодной водой ванну и растопи очаг. Я вернусь и начну делать снадобье.
Владимир старательно оделся, расчесал волнистые волосы и завязав шнуровку у сандалий направился к двери.
Как человек, мечтавший не просто вернуться домой, в Москву, а вернуться человеком не бедным, Костоправ теперь не просто срезал кошельки у наивных горожан, а выбирал из обнаруженных в них монет, наиболее редкие и хорошо сохранившиеся экземпляры.
-Коллекционеры с ума сойдут…
Придирчиво сортируя и полируя монеты, думал Нестеров.
Еще бы.
На подоконнике разновеликими пирамидками, лежали, ожидая своей участи, сверкая реверсами, аверсами и идеально ровными гуртами драхмы, оболы, статеры, тетрадрахмы, стефанофоры, кистофоры и филипусы. Отполированная бронза гиппокампов, блеском соперничала с темной патиной серебра тетрадрахм и безликим, вечно сияющим золотом Карфагенских статеров.
Когда Валборг, вооруженная влажной тряпкой протирала подоконник от пыли, она почти всегда рушила эти пирамидки , за что получала нагоняй от своего хозяина, рабовладельца Костоправа.
Прогулку свою, по улочкам вечерней Горгиппии, Нестеров начинал обычно от большого и светлого дома главы Горгиппии, Архонта Аполлония.
Большой и тучный, Аполлоний, в окружении благородных горожан, любил поговорить о будущем Горгиппии. По его предположениям, город этот вскоре станет не менее могущественным, чем Филиппы на востоке Македонии, и не менее красивым, чем «жемчужина Родоса»- Линдос.
Иногда слушая его разглагольствования, Костоправ, внутренне насмехаясь над Аполлонием, вспоминал, что после разрушения античной Горгиппии в этих местах селились гуннские и тюркские племена, древние болгары, да мало ли еще кто…
Обычно Архонта сопровождала чернокожая рабыня, огромная и скорее всего очень сильная. Она выносила небольшое плетеное кресло, с укрепленным к его спинке зонтом, усаживала Апполония и выносила большой кувшин вина с медом.
Костоправу подобный коктейль мягко говоря не нравился, но на угощенье приходили все знатные горожане, обычно со своими слугами и рабами, одним словом толпа собиралась не маленькая и такому талантливому карманнику каким был Нестеров, подобные мероприятия были только на руку.
К тому же знакомства с лучшими фамилиями Горгиппии тоже были не лишние.
-Когда же, наконец, вы откроете свою клинику, уважаемый лекарь Ванджелис? Весь город только и говорит о ваших инструментах, что сияют золотом на столе вашей лечебницы.
Аполлоний, как бы невзначай обнял Костоправа и ласково прошелся ладонью по спине карманника.
Владимир внутренне напрягся но, не подав виду проговорил громко, для всех.
– Завтра, после обеда, асклепейон откроет свои двери. Всех желающих приглашаю. Но больные в приоритете…Не зря говорится, Salus aegroti suprema lex medicorum.
– Благо больного – высший закон для врачей.
-Ну, надеюсь, вы дорогой друг Ванджелис , лечите лучше, чем говорите на латыни.
Рассмеялся Аполлоний и все окружающие их тоже рассмеялись.
Рассмеялся и Костоправ. Еще бы, пять минут в роли посмешища и три туго набитых кошелька.
-Гораздо лучше, уважаемый Архонт, гораздо лучше.
Нестеров поклонился и не торопясь направился домой. Гл.15. In vino veritas… Истина в вине…
Костоправ никогда не имел рабынь.
Да что там рабынь, он даже с нормальными девушками общался не часто. Во-первых специфика и издержки ремесла, а во-вторых, ну откуда на малинах, возьмутся нормальные девушки? Марухи разве что, да и те не первой молодости.
Здесь же, Нестерову повезло необыкновенно.
К его возвращению огонь в очаге не пылал, а лишь тлел, ожидая прихода хозяина. Куски кореньев, обломки веток и прочий древесный мусор, собранный Валборг по берегу, за крепостной стеной кучкой лежал возле очага. Там же на удивленье Костоправа нашлось место и настоящим дровам , похоже обрубки ствола карагача. Дрова в Горгиппии были редкостью, а карагач можно было увидеть только в домах богатых купцов или городской знати.
-Доиграешься девочка…-Качнул головой Нестеров. – Ты рабыня, тебе за такую мелочь, правую руку отсекут на раз. Признавайся, у кого дрова украла? Я тебе денег на дрова не давал.
– Зачем украла?- Валборг ухмыльнулась довольно нагло.
– Дрова на ослах везли в лакониум, баню здесь так называют. Вот несколько поленьев и упало… Я подобрала. Я не воровка.
-Ну ладно, ладно…Был я в этих лакониумах, сподобился. Если честно, так мне наши, Вятские бани, что возле Бутырского замка гораздо больше по душе.
Костоправ даже слегка погладил девушку по загорелому плечу. Все-таки вино с медом не так безобидно как кажется. В голове шумело, хотелось говорить, говорить, говорить…А может быть даже и заплакать.
-Да те обижайся. Ты не воровка, ты молодец. Да и кто я такой, что бы тебя обвинять!? Тем более в воровстве.
Ты что ж, Валборг, полагаешь, что я намного лучше тебя? Честнее, добрее… Раз я за тебя деньги торговцу выложил, так значит все, я твой благодетель и бог!? Да ничего подобного. Я…
-Вы господин лекарь мой хозяин и вы вор.
Девушка слегка поклонилась и поставив на крышку саркофага амфоры с вином, наклонилась над очагом.
-Вор!?
Костоправ от неожиданности поперхнулся и закашлял.
– Ну конечно вор. Когда вы с персом рассчитались его же деньгами, я сразу это заметила. Там где я родилась, таких умельцев называют крадецами.
-Ну, ты и глазастая, спасительница погибших в бою… – рассмеялся Костоправ, устанавливая над огнем, большой глиняный котел с вином.
– Подожди немного, я из тебя самого настоящего врача сделаю. Сначала вольную дам, а потом и за медицину возьмемся.
Нестеров закрыл крышкой горшок с закипающим вином и, согнув трубку, опустил змеевик в ванну с холодной водой.
– Валборг, возьми лепешку и жуй быстрее, только не глотай. Жуй, говорю! Давай, давай!
-Зачем?
Промычала она набитым ртом, но жевать не перестала.
– Замазывай!- Костоправ ткнул пальцем, указывая на щель между глиняным
