потянул за скобу.
Грохот выстрела запрыгал, заметался окрест. К сосне рванулась, выворачиваясь наизнанку, длинная упругая струя сизого дыма. Держан кинулся вслед за нею и стал нетерпеливо оглядывать толстый, почти в два обхвата, ствол.
- Попал-таки! Попал! - закричал он, ковыряя кору чуть повыше своей макушки. - Ух и зоркий же глаз у тебя, княже!
- А то! - покровительственно отозвался Кирилл. - Веришь, я отродясь с десяти шагов по лесу не промахивался.
- И стрелку честь, и мастеру величание! - густым басом прибавил кто-то со стороны.
Они оглянулись на голос - у подножия государь-камня стояли сотник Василий и брат Иов.
- Ой-ой... - сказал тихонько Держан.
У Кирилла внизу живота что-то всхлипнуло и рывком опустилось еще ниже.
Сотник вразвалку приблизился к нему, протянул руку. Кирилл послушно вложил в нее огнебой. Иов тем временем выломал там же, где давеча княжич, два длинных прута и начал очищать их от мелких веточек и листьев.
- Знатная ручница! - восхищенно прогудел Василий, оглядывая ее. - А каков бой?
- При пальбе в руке прыгает сильно, дуло кверху задирает. Приноровиться надо.
- Дома с мастером Веденею испытывали - на двух десятках шагов райтерскую кирасу пробивает, - осторожно вставил Держан.
Сотник вскинул косматые брови и удивленно поцокал языком.
- Знатная, что и сказать, - повторил он с завистью, засовывая ее за пояс. - Мне б такую. А теперь ложитесь - и ты, княжиче, и ты, княже.
- Как это - ложитесь? - спросил Держан упавшим голосом.
- На вон тот камушек, - пояснил подошедший брат Иов, указывая на ближайший из полуторасаженных кругляшей. - На живот. Ты, княжиче, - с той стороны, а ты, княже, - с этой.
Он передал один прут Василию, а другим резко взмахнул в воздухе и кивнул одобрительно.
Кирилл вздохнул.
- Портки скидывать? - с запоздалой догадливостью опять спросил Держан.
- А как же! - радостно ответил сотник и тоже взмахнул прутом.
***
Маленькая Ивица строптиво топнула ножкой, запыхтела с обидой:
- Я только что совою была и опять мне выходит! А я не хочу совою быть, я мышкою хочу. Ты, Видана, всегда считаешь лукаво.
- Так ведь в прошлый раз Ярена считала.
- И Ярена тоже лукава.
- Это я-то лукава? Я матушкины просьбы уважила, с подружками не пошла ради тебя, сестрица, а ты...
- А я вот сейчас матушке всё-всё расскажу - пусть она сама рассудит. Матушка-а-а! - заголосила Ивица. - А сестрицы меня обижа...
Видана тоже топнула в сердцах:
- Ладно, будь по-твоему - я сова! Утешилась? У, ябеда-корябеда...
Она сердито плюхнулась на бревно. Закрыв глаза ладошками, завела с напевной протяжностью:
- Белым днем слепым-слепа совушка-сова... Ой!
Видана вскочила на ноги и в растерянности потерла себя пониже спины, продолжая приговаривать:
- Ой! Ой-ой!
Сестры, которые, подхватив подолы, уже наладились бежать и прятаться среди облепиховых кустов, остановились.
- Что это с тобою? - удивленно спросила Ярена.
- А матушка-то ведь строго-настрого воспрещала прилюдно в заднице чесаться, - ехидно засмеялась Ивица и опять заголосила: - Матушка-а-а! А Видана в задни...
- Да нишкни ты наконец! Ну просто какое-то наказание Перуново, а не дитя. Укололась что ли, сестрица?
Видана снова дернулась, болезненно поморщилась, но вовремя сдержала руку:
- Укололась, укололась. Наверное, на сучок острый села. Ничего, сейчас пройдет.
Она очень постаралась над равнодушием в голосе.
Ярена молча прищурилась на нее и с большим сомнением покачала головой.
***
Белый Ворон выпрямился, взглянул поверх сидящего перед ним человека.
- Да всё, пожалуй, - ответил отец Варнава на его немой вопрос. - Димитрие, отче Власие, а вы как мыслите?
Димитрий согласно кивнул, маленький архимандрит дернул плечом.
Сидящий продолжал смотреть прямо перед собою невидящими глазами. Ворон легко коснулся его лба:
- Возвращайся!
Взор человека изменился. Он исподлобья зыркнул на Белого Ворона, покосился через плечо на Димитрия и молчаливых отцов. Буркнул настороженно:
- Ну спрашивайте...
- А не надобно, - откликнулся отец Власий.
- Как так?
- Да вот так. Мы на тебя поглядели: человек ты ничтожный - не в обиду будь сказано, - о чем-то важном вряд ли можешь ведать. Мечник?
- Нет. Я больше это... ножами работаю.
- Вот видишь. А мы тут почти все старенькие, не интересно нам о ножах слушать. Да и по сану не приличествует. Хе-хе... Стало быть, ступай себе с Богом, бедолага. Брат Илия, проводи-ка гостя.
- Так-так-так... - проговорил отец Варнава, поднимаясь. - Сурожск! Все расслышали?
- Чать, не глухие.
- Вроде бы и случайно он его упомянул, но мне отчего-то сразу вспомнился герр Корнелиус.
- Может и не случайно. Поживем - увидим, - не согласился отец Власий, прибавив язвительно: - А батюшка игумен опять перед глазами мельтешит, не сидится ему никак. Ну хоть ради меня ты креслица не покидай. А я тебе за то медку пришлю.
- У меня и своего вдоволь... В любом случае - мастерски над ними потрудились. Все пустые. Слава Богу, от последнего хоть какой-то толк. Да и толк ли это.
- В следующий раз умнее будем - с последнего и начнем. Хе-хе...
- Ну что ж - итог таков, каков есть, а мы движемся дальше. Сурожск так Сурожск, всё равно ведь собирались рано или поздно. Но тебя, отец архимандрит, попрошу задержаться в обители. Мне еще на какое-то время будет надобен твой дар тайного надзора. Присоединишься к остальным через несколько дней.
- Выходит, не можешь без меня? Хе-хе...
- Выходит, не могу.
- В который раз слышу сие, и в который раз прямо-таки масло вкупе с мёдом на сердце низливаются! - отец Власий с крайне довольным видом откинулся на спинку кресла.
- Рад за тебя. Да, други мои, вот что еще: получил я намедни весточку от мастера Зенона.
- Мгм! - сказал Димитрий, поднимая брови.
- Именно так, как любит говаривать он сам.
- И что же мастер Зенон - крепко ли осерчал на твое своеволие, отец игумен?
- Вот любопытно, Димитрие: некогда отец Паисий использовал почти те же слова. Осерчал, не скрою. О прочем пока умолчу, однако упомяну в утешение всем, что нынче имеем от него дозволение работать дальше под его рукою. Как и в былые времена.
- Мгм... Слава Богу. Но сказать по правде, я был почти уверен в том.
- Я тоже. Еще он выразил желание личной встречи с нашим дивным витязем. Оная будет устроена во время его поездки в Гуров.
- Мгм, - с непонятным значением опять заметил Димитрий.
- Как и всегда, это решать мастеру Зенону. Теперь вернемся к Сурожску.
- Долго ли, коротко ли, но наконец-то наступила пора заняться вплотную таинственным герром лекарем... - голосом сказителя распевно возгласил отец Власий. - Что скажешь, старче Димитрие?
- Вплотную Ворон будет заниматься, а не я.
- Верно. Но именно ты должен удумать, чтобы все ладно да складно получилось.
- Тут и думать-то нечего - мне давно уж основательно подлечиться следовало бы, да все недосуг было. А прочие мелочи - что да как - по ходу дела сами собою сочинятся.
- Ну, тебе виднее.
- Я ведь и без того собирался с отцом Паисием поговорить душевно. Значит, теперь обращусь с этим к герру Корнелиусу. Вот здесь, прямо под ребрами, за последний год такая тягота учинилась - иной раз просто ни есть, ни спать не дает. А на левой ноге вены так повыпятились, что того и гляди...
- Ты бы отцу Никите показался, Димитрие, - участливо перебил его отец Варнава. - Знаниями он и отцу Паисию почти не уступит. Разве что опыта малость поменее.
- Э-э-э! Да не опыта, годов у него поменее. И не малость, а намного. Ведь только старик старика и выслушать толком сумеет, и понять все тонкости, и помочь надлежащим образом.
- Эк тебя понесло-то... - пробормотал отец Власий. - Вороне, а скажи-ка ты и старцу Димитрию это свое "возвращайся", сделай милость. Ну всё, всё! Не пыхти, старче, - тебе пыхтеть вредно. Хе-хе... Вот что, Белый Отче, давай-ка прикинем: дорога туда да еще и там какое-то время провести придется (уже всем нам), да обратный путь... Не меньше месяца получается, как ни крути. Сможешь на такой срок детей своих
