оставить?
- Смогу. Подрастают помощники.
- Вот и ладненько. Да, батюшко игумен: коль уж о детях - не слишком ли круто ты со своими обошелся-то, а? Жалко ведь, пусть и задним числом.
- Скажем так: со своим. Княжичем сотник Василий озаботился - он же его дядька все-таки. Нет, не слишком. В самую меру и пользу.
Отец Власий хлопнул себя по колену и захихикал:
- А помнишь ли, княжий юнак Вирий, как ты и Вук у князя Турянского из двух пищалей корову наповал уложили?
Приподняв плечи, отец Варнава с большим сомнением покачал головой:
- Что-то не припоминаю такого. Да и темно тогда было.
Он не сдержался и хохотнул коротко.
- Ладно хоть по Синь-Камню палить не удумали, - неодобрительно пробурчал Димитрий. - Нашли же место, шкодливцы эдакие.
- А и то не было бы ни беды, ни вины на них, - мягко возразил Ворон. - Синь-Камень - не святилище, а всего лишь оставленное былыми хозяевами место силы земной.
- Не было бы... Когда поодиночке - ведь достойнейшие юнаки. А когда сойдутся - ничем иным заниматься не могут, кроме как шалберничать. И к слову, где они сейчас?
- В книжнице оба, - ответил отец Варнава. - Я их для пущего вразумления обязал "Назидательное слово ко благонравным юнакам и юницам" архиепископа Феофилакта с греческого языка на славенский переложить да уставным письмом набело переписать. За ту седмицу, что до княжьего отъезда осталась, успеют управиться. Брат Мартирий надзирает.
Отец Власий завел глаза к потолку, пожевал бороду и сообщил злорадно:
- Брат Мартирий в уголке похрапывает, а наши Орест и Пилад втихомолочку во "сверчка" играют. Отправил бы ты к ним, батюшка игумен, хоть брата Илию, что ли.
Отец Варнава вздохнул:
- Пожалуй, лучше мне самому сходить.
Глава XVI
Кирилл расстроенно тряхнул головой, занялся вовсе не нужным поправлением подпруги. Синий сарафан перестал мерещиться в открытом проеме монастырских ворот. Держан, потоптавшись за спиной, нехотя отошел к ратникам князя Стерха - те тоже собирались в дорогу, в обратный путь.
Брат Иов вскочил на коня, спросил с интересом:
- Любишь затяжные прощания, княже?
Кирилл промолчал. Поклонившись поочередно в сторону отца Варнавы, сотника Василия и Держана, поставил ногу в стремя. Княжич помахал ему с печальным лицом и поспешно отвернулся. Сотник Василий, чинно поднеся руку к шелому, подмигнул неожиданно озорно.
- Ну, с Богом! - голос отца Варнавы тронул коней с места.
За воротами Кирилл еще раз оглянулся через плечо - тропинка, огибающая стены обители, была все так же пуста.
- Даже в последний миг не появится, - проговорил инок. - Однако печали в том не ищи.
- Как думаешь - будет дождь? - спросил Кирилл, кивая на облака у горизонта.
- Разве что к ночи. Не по своей воле не пришла.
- Тебе-то откуда знать?
Брат Иов пожал плечами.
Совесть с неодобрением пошевелилась, как будто сердито толкнула изнутри острым локтем под ребро. Кирилл выдохнул остатки раздражения и непредсказуемо для себя самого сказал доверительно:
- Знаешь, прежде и слышать ее мог, и видеть, а нынче словно стена какая-то меж нами выросла. Спрашивал отцов - Ворон прямых объяснений избегает, говорит непонятно, а отец Власий каверзами своими всегдашними отвечает.
- Не все преграды - во вред, иные - к пользе нашей.
- Не вижу я тут пользы.
***
- Не вижу я тут пользы! - упрямо сказала Видана.
- Сейчас не видишь, - согласился Белый Ворон. - Оттого и сердишься. Разумно ли ведешь себя?
Видана засопела.
- Ступай за мною.
Он повернулся и легко зашагал к вершине холма. Видана еле поспевала за ним, поскальзываясь раз за разом на сосновых шишках. Едва приметная тропинка взобралась наверх, попетляла среди замшелых выходов скальных пород и направилась вниз по противоположному склону.
- Матушка что тебе сказывала?
- Выговаривала, что дескать, слишком уж зачастила я в обитель ко князю, что негоже это. Вороне, так ведь...
- Так ведь и Ворон другого сказать не может. И не должен.
Видана опять засопела.
Сосны впереди расступились, окружив почти правильным кольцом просторную горизонтальную площадку.
- Остановись. Что видишь?
- Поляну.
Приметив на Вороновом лице явное ожидание чего-то еще, Видана поспешно и наугад добавила:
- Ровную, кругленькую такую...
- Только поляну? А на ней?
- Ну... Травы, цветочки всякие. Вон там посрединке поросль молодая - орешник, что ли.
Старец отчего-то сокрушенно покачал головой, легкой ладонью коснулся ее лба:
- А теперь?
Видана охнула и, приоткрыв рот, вскинула голову к верхушкам сосен:
- Ой, матушка моя родная... Что это?
- Синь-Камень. И дюжина Учеников его.
- Это какое-то потаенное святилище - да, Вороне?
- Нет. Но и всей правды о нем такоже не ведаю, девонька, - не дошла она до нас. Ты же вот о чем помысли: самих камней ты поначалу не видела?
- Вовсе не видела, Белый Отче.
- А теперь?
- Ну... Теперь очень даже вижу.
- Вот так и с пользою, которую поначалу не зришь, бывает.
- Вороне, а если человек случайный на место это набредет - что будет?
- Человек, лишенный дара, мимо пройдет.
Видана наморщила нос, соображая:
- И ничегошеньки не увидит?
- Ничегошеньки, - с непонятной грустью улыбнулся Белый Ворон. - Как и ты вначале.
- А ежели он прямо через поляну двинется да сослепу на камни наткнется?
- Не наткнется.
- Даже нечаянно?
- Даже нечаянно.
- Вот дивно... Белый Отче, вы вроде бы опечалились отчего-то?
Старец наклонился над нею, заглянул в глаза:
- Зреть ты должна была, девонька, да вот белым днем слепою совушкой-совою оказалась. Князь же не только сам увидеть смог, а еще и другу своему показал, о том не ведая. Вот и думаю я - как так?
Видана почему-то почувствовала себя виноватой.
***
Кирилл остановил коня и прислушался.
- Что случилось, княже? - спросил брат Иов.
- Перестук копытный - то впереди нас, то позади. Который раз уж. И сороки кричат - слышишь? А ведь они чужаков в лесу не любят.
- Сорок слышу, - равнодушно подтвердил инок.
- Еще давеча в низине, где земля сыроватою была, я совсем свежие следы подков приметил.
- Ну да, ездят люди по нуждам да делам своим. Как и мы с тобою сейчас. Тебя в этом что-то пугает?
Кирилл молча встряхнул поводьями. Сварливый сорочий стрекот позади умолк, но снова зазвучал уже где-то впереди.
Лес поредел, стал распадаться на рощи и перелески. Дорога пошла вдоль берега ручья.
- Скоро деревушка должна быть, а за ее околицею - двор постоялый, - подал голос Кирилл. - Мы там на пути из Гурова гостевали. В харчевне стряпают вкусно, почти как дома. Щука заливная, помнится, до чего же хороша была!
- Ты, княже, вроде как уговариваешь меня. Можешь считать, что уговорил. Есть хочешь?
- Да, хочу. А на ночлег там остановимся?
- Нет. Во Филиппов скит завернем - это отец Варнава благословил. К ночи успеем. После него уже по другой дороге направимся, но так даже немного скорее выйдет.
Хуторок постоялого двора окружали новенький, свежей желтизны частокол и прореженная вырубками рощица за ним. Подле распахнутых настежь ворот кто-то мирно отдыхал, утонув в буйных придорожных зарослях лебеды. Наружу торчали только ноги, одна - в драном сапоге, другая - босая, в причудливых грязевых разводах. К последней любознательно приглядывался огромный огненно-рыжий петух, на разные лады поворачивая голову и тряся бородкой.
У коновязи с достоинством обмахивались хвостами несколько лошадей доброй стати.
- Поглядывай да посматривай, друже Горане! - донеслось протяжно и добродушно из-под яблонь-дичек чахлого внутреннего садика. Расположившиеся в их тени путники окинули новых гостей безразличными
