то, что он хочет сказать:
«Я тоже надеюсь, что всё переменится. Он у нас, в общем-то, многим интересуется, обо всем расспрашивает; о том, о чем его ровесники еще ни бельмеса не знают и не понимают. Другим пацанам в его возрасте такое, о чем он спрашивает, и не снилось. Даром это не проходит.
Знает порой такое, что и я не знаю. Я удивляюсь откуда у него такое! А возраст то у него какой, всего шесть лет».
Петр, который комфортно расположился на стуле и наслаждался текущим моментом, как опытный человек с наметанным глазом, вальяжным тоном добродушно изрек:
«Выглядит-то он повзрослее».
Григорий заторопился объявить:
«Вот, как раз, через две недели семь исполнится. На следующий год уже в школу пойдет».
Петр с улыбкой громко констатировал:
«Ну воо-ще взрослый пацан!».
Глава 53
Леша, который в тот момент находился в одной комнате с Димой, вдали от взрослых, внезапно сорвался с места и побежал от избытка переполнявших его эмоций прямо по прямой куда-то вперед из комнаты в комнату, настолько насколько ему позволяли размеры огромной квартиры.
Мчался он ни на кого не глядя, сам себе радуясь и вдохновляясь неизвестно чему, потом ему неожиданно в голову пришла какая-то идея, он на бегу резко затормозил, развернулся и помчался, сломя голову, назад к Диме.
Пока Алеши не было Дима не терял времени даром и успел «одним глазком» заглянуть в свой компьютер и даже «Что-то интересное» за столь короткий промежуток времени успело отложиться в его голове из того, что он хотел посмотреть в интернете. Но такой удачный для Димы момент продлился недолго, так как вскоре воодушевленный Леша с «горящими» глазами вновь предстал перед ним и, торопясь выложить свою замечательную идею, выпалил:
«А давай, Дима, кто быстрее пробежит. Ты или я?».
И так как брат что-то «замялся» в ответ на Лешино предложение, сразу не ответил, так как обдумывал как бы поделикатнее отказаться от столь «заманчивого» предложения, то Леша, не дожидаясь запоздалой реакции Димы, стал тут же ему показывать свой очередной талант - как он быстро умеет бегать.
Он сорвался с места и побежал в дальний угол комнаты наклонив голову вниз, врубившись с разбегу макушкой головы в подоконник, он, даже не почесав ушибленное место, не теряя времени, быстро развернулся и побежал в противоположном направлении по комнате, влетел через дверной проём в коридор, там промчался несколько метров, пока не врезался со всего маху всем телом с грохотом в высокий морозильный шкаф, который от удара чуть-чуть, на пару миллиметров, наклонился в сторону и немного закачался от удара, мелко-мелко «засеменив» своими ножками на месте.
У Петра, когда он услышал мощный удар по морозильному шкафу, тревожно защемило сердце. Григорий, увидевший невольно исказившееся лицо Петра и сразу сообразивший, что это всё проделки его сыночка, сразу же грозно закричал из кухни:
«Алексей, ты что там творишь?! А ну быстро прекрати! Чтобы больше такого не делал. Еще раз услышу, что ты там что-нибудь бьешь, сразу домой пойдем. Понял?».
«Понял»: послышался голос сыночка, правда по голосу ясно было Григорию, что Леша еще не осознал полностью тяжесть своего поступка и весьма легкомысленно отнесся к его словам.
«Вот то-то! А то ты тут, я смотрю, у дяди Пети всю мебель что ли решил развалить на кусочки. Вон он уже хмурится и по столу кулаком сердито стучит! ...»
После произнесения полугрозной - полуназидательной речи, адресованной сыну, Григорию, внезапно что-то смешное пришло в голову и он, сдерживая в устах улыбку, оглянулся на друга и сообщил на всю квартиру:
«Да еще, дядя Петя, рычит что-то невразумительное и невнятное!».
Петр сразу же возмутился такой несправедливостью и стал протестовать:
«Чего это – невнятное! Очень даже внятно я…».
Григорий не смог отказать себе в мелком удовольствии, чтобы немного не зацепить самолюбие Петра, и чуть ехидно спросил его:
«И что ты там внятно делаешь?».
Петр не сразу нашелся что ответить и пробурчал:
«Ну что! Что!», но потом он быстренько придумал достойный ответ на выпад в свою сторону, и сказал:
«Не рычу, конечно, как ты говоришь, но весьма недоволен, как мою любимую мебель крушат!» и добавил полушутя-полусерьезно:
«Она так дорога моему сердцу».
Григорий воспринял последнее высказывание брата предположительно, как шуточное, но из-за предосторожности решил, что с чужой мебелью, всё-таки, шутить не стоит, так как дорогую мебель очень ценят не только мужья, но и, что еще более важно, их жены.
И после того, как он представил себе, как будет меняться выражение лица Марины, когда она увидит свою исцарапанную мебель, то он тут же сделал для себя такой нетривиальный вывод, в котором ёмко отобразилась вся суть складывающейся ситуации:
«Еще выгонят взашей!».
Правда потом у Григория мелькнула мысль, что, всё-таки, такой сценарий скорее всего маловероятен и фантастичен, но осадок от такой их встречи в гостях однозначно останется для всех тяжелый.
И он прокричал строго сыну:
«Вот видишь!
Дядя Петя недоволен!
Не рычит он, а пока только зубами лязгает громко и скрежещет, аки зверь»: довольный своим остроумием, громко сообщил сыну Григорий.
От таких «лестных» комментариев в свой адрес Петр, подыгрывая другу, как хищный зверь облизнулся и после того, как Григорий улыбкой оценил его натуралистичную игру, самодовольно усмехнулся.
Григорий, увидев, что у Петра не испортилось настроение, обрадовался такому повороту событий и продолжил разглагольствовать на всю квартиру, так чтобы было хорошо слышно Алеше:
«Не слышишь? Нет?»
Отдаленно, как из подземелья, испуганный детский голос ответил с сомнением:
«Нет».
Григорий, услышав явный испуг в голосе сына, поспешил сказать:
«Ладно, ладно, не бойся! Это мы пошутили с дядей Петей.
Но ты там, всё равно, хорошо себя веди. Понял?».
«Понял!»: ответил уже более бодро Алеша.
«Если плохо себя будешь вести, то дядя Петя к тебе придет, покажет тебе где раки зимуют. Узнаешь тогда!..»
Что узнаешь тогда, Леша, как не напрягал свое буйное воображение, так и не понял. Вот если бы папа конкретно сказал, что огреет его ремнем по мягкому месту, то тогда тут не было бы вопросов, всё было бы ясно и понятно, а так - никакой конкретики нет, ничего и не понятно, ерундистика какая-то полная; «абстлакционизм», как говорил папа, какой-то непонятный.
И почему, и зачем раков тут папа приплел ко всему этому делу - тоже вопрос из вопросов. И зачем ему, Леше, узнавать где раки зимуют – так вообще загадка из загадок. «Нонсенс или парадокс», как таинственно однажды выразился папа, прижав указательный палец к губам.
«Больше так делать не будешь?»: снова донесся до Леши совсем не грозный, а даже звонкий и даже, вроде бы, жизнерадостный папин голос.
«Не буду! Пусть только дядя Петя не приходит. Я буду хорошо себя вести.»: вполне искренне и чистосердечно пообещал Алеша.
«Смотри!!»: протянул с предостережением Григорий.
«Не придет он… Ты только себя хорошо веди, а то домой пойдем сразу же».
«Нет, давай здесь останемся. Домой не пойдем. Ладно?».
«Ладно»: снисходительно произнес Григорий, чувствуя, что они с Лешей «зависли» в этом доме надолго. Но он тут же поспешил добавить, чтобы сын не расслаблялся:
«Только ты больше ничего не бей! Ничего там не ломай.
Веди себя тихо.
Понял?».
«Понял!»: донеслось жизнерадостным голосом из детской комнаты, вероятно Леша осознал, что ему не грозит никакое наказание и уже успокоился.
В голову Григория невзначай вкралось подозрение о том, что, так как Леша решил, что опасность миновала, то он мгновенно забудет все предостережения в свой адрес и будет продолжать в прежнем духе, как того требует его непосредственная натура и живость характера, происходящая из его природы.
«Всё понял досконально? Или только частично?»: с иронией произнес отец, чуть растянув губы в улыбке, и при этом скосив глаза на Петра.
«Всё понял».
«Хорошо. Играй дальше»: благосклонно разрешил Григорий.
На некоторое время в детской стало тихо, всё замерло.
Разговор за кухонным столом продолжился. Петр предложил в очередной раз выпить. После того, как Григорий опрокинул стопку с алкоголем, он, прислушавшись к звукам, вдруг обнаружил, что в детской комнате до сих пор стоит подозрительная тишина.
У Григория, который не мог видеть полную картину происходящего с его сыном, появились различные обрывочные мысли в голове:
«Но дети же должны играть, это их естественное состояние. Обычно шумят при этом.... Что они там другое задумали? ... Лучше бы было, как всегда, так привычнее и оттого спокойнее».
Тишина в детской продолжилась.
Пока шла беседа на кухне, Григорий время от времени вспоминал и о сыне:
«Хоть бы как-нибудь пискнул что ли наконец.
Или еще чего сотворил, а то сидят там тихо, как партизаны в подполье, и не вякнут даже… Явно что-то задумали…
Что этот сорванец там делает? Что-то это затишье на него не похоже… Не пойти ли взглянуть на ребят».
«Что они там примолкли совсем?»: размышлял с небольшой долей настороженности отец.
Но вскоре начался потихоньку – помаленьку, понемногу какой-то, привычный уху отца, шум и гам в детской комнате, возникла какая-то суета у детей, и Григорий понемногу успокоился. Всё встало на свои места и жизнь продолжилась.
От сердца у отца отлегло, можно было спокойно продолжить разговор с Петром, но, время от времени, через определенные промежутки времени – раз в пятнадцать –двадцать минут, или как отклик на чрезмерный шум у детей, Григорий прислушивался к шуму и обрывкам разговоров у детей: «Всё ли в порядке?».
Через некоторое время после диалога с отцом, все наставления были напрочь забыты Алешей, как будто их и не
| Помогли сайту Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2025
18+