Кукла для олигарха.

прийти, что в голове Константина, этого неутомимого цифрового алхимика, уже зреет коварный замысел, искусно задрапированный маской непринужденной дружелюбности.
 
   А Константин уже видел хитросплетения судеб Семёна и Клары сквозь призму иного масштаба. Он задумал стать дирижером их жизней, избрав Клару – это хрупкое обаятельное создание, наделенное искусственным разумом, своим инструментом. И если он не Бог, то уж точно Демиург, ткущий полотно новой реальности, – именно так Костя ощущал себя, предвкушая бездну возможностей новообретенной власти.
  Подобно пауку - ткачу, он уже мысленно раскидывал свои сети, предвкушая, как дёрнет за нити их взаимоотношений, упиваясь своим непомерным честолюбием гениального трикстера цифровой эпохи, хулигана и виртуозного хакера, чья страсть – вычерчивать кружева интриг не только в сумеречной зоне Интернета, но и в реальной жизни.


                                                               Глава четырнадцатая. Пустота.
  

  И снова Семён в своей квартире, в тягостном одиночестве, и некому ему слова молвить. И нахлынула на него память о годах, прожитых в этих стенах.
  Вспомнились жёны, что когда - то хозяйками здесь были. Тут и вещи их остались — призраки прошлого: старая кофемашина, флакон духов с приторным запахом, который он терпеть не мог, да, видимо, и она, последняя, тоже, раз оставила. А ещё картина — кричащий китч с цветочным натюрмортом, и прочий хлам, давно мечтающим о мусорном ведре.

  Приближался год с тех пор, как Семён остался один. С Анной, его первой женой, они познали бурный трепет юношеской страсти в университетских стенах. Их брак казался тогда овеянным всепоглощающей, почти неземной любовью. Но вскоре безбрежный океан чувств столкнулся с суровыми рифами быта. Их хрупкая ладья, едва начав плавание, дала трещину и, не выдержав натиска житейских волн, камнем пошла ко дну. Они оба выжили в этой катастрофе, но каждый, отплевавшись соленой водой и отдышавшись, поплыл к своему, теперь уже отдельному берегу.

  Потом, словно ураган, в жизнь Семёна ворвалась Галина, его вторая супруга. Поначалу её страсть казалась глотком свежего воздуха. Она цвела и пахла подобно экзотическим цветам из оранжерей далёкого Сингапура. Но за внешней цветущей хрупкостью скрывалась волевая и непреклонная натура. В первые месяцы их брака признаки её сложного характера – раздражительность и вспыльчивость – были едва заметны, не омрачая счастье ослеплённого любовью Семёна.
  Но после свадьбы Галина начала постепенно меняться. Как гусеница готовившаяся стать жуком-монстром. И вот, настал день, когда из личинки вылупилась жёсткая, сжирающая всё на своём пути прожорливая хитиновая тварь. Галина произвела на свет сына, но для Семёна он так и не стал родным. Едва ребенок начал осознавать окружающий мир, Галина стала настраивать его против отца, внушая презрение и недоверие. 

  А вот Вероника, третья "жена" Семёна, так и не удостоенная официального статуса, была тихой, почти бесплотной женщиной, кроткой, словно агнец. Умом она не блистала, и общение с ней порой напоминало бесконечное кружение на карусели. Стоило ей освободиться от повседневных хлопот, как она тут же погружалась в зыбкий мир мыльных опер и псевдонаучных телепередач. Это пристрастие постепенно начало терзать Семёна, словно заноза, впившаяся под кожу. Вероника оставалась равнодушной ко всем его увлечениям. 
  Однажды, когда Семён, поймав за хвост саму госпожу Удачу нумизмата, с трепетом демонстрировал ей редчайшую монету, невесть как оказавшуюся на пыльном прилавке блошиного рынка и приобретенную им за гроши, в её глазах не вспыхнуло ни искры заинтересованности. 
  Вдобавок, в постели она была холодна и пассивна, как ледяная статуя, что и стало последней каплей, переполнившей чашу его терпения - финальным аккордом в их совместной симфонии. Общих детей у них не было, и, возможно, именно поэтому они расстались на удивление тихо, без бурь и гроз, словно два корабля, разошедшиеся в густом тумане, так и не ощутив тепла любви в своих сердцах.
  
  Но одиночество не подтолкнула его к новым отношениям – он не был к ним готов. В целом, его жизнь была вполне терпимой. И, если немного покривить душой, можно было бы даже сказать, что он счастлив. Не хватало только той животной страсти, без которой мужчина не чувствует себя полноценным. Иногда Семёна охватывала физическая потребность, требующая немедленного удовлетворения. И он, не мучаясь угрызениями совести, находил утешение в объятиях продажной любви.

  Этот кратковременный разгул приносил обманчивое умиротворение, но за удовольствия приходилось платить: рисковать здоровьем и опустошать кошелёк. Впрочем, издержки эти казались ему ничтожными. Риски можно было свести к минимуму, а время, проведённое с путанами, ограничить лишь физической близостью, не затрагивая личное. Но более всего его терзало ледяное равнодушие в их глазах. Деньги, деньги, деньги – вот что манило этих жриц любви. За притворными стонами и вздохами скрывалась алчная жажда, и эта фальшь отравляла его душу.

  А потом в его квартире появилась... Алиса – бледная тень общения, бездушный слепок запрограммированных истин, чуждый и мысли, и чувству.
  Поначалу её голос, разносящий аудиокниги и музыкальные пассажи, заполнял пустоту его жилища, ответы, пусть и сухие, скрашивали одиночество. Но потенциал её оказался мизерным, а общение – поверхностным, и вскоре Алиса наскучила Семёну. Тоска, словно верный пёс, вновь припала к его ногам, а скука, подобно вездесущей тени, вновь заскулила у его ног.

  Но время текло, и вот, считанные дни отделяют его от грядущего преображения! Скоро его холостяцкое логово расцветёт новыми красками жизни – к нему приедет... Клара! Клара из юности, его давняя мечта!
  И пусть она всего лишь совершенная кукла, практически неотличимая от человека, с безграничным потенциалом для общения. Он всё равно будет любить её не меньше, а может даже и больше, чем любил в юности ту, настоящую Клару!

  Вечерами, чтоб хоть как - то скоротать время, Семён предавался уборке своего скромного жилища. Он выбил пыль из кресел и дивана, отправил в стирку постельное белье, сражался с нагаром на сковородках, наводил порядок в кладовке и до скрипа перемыл всю посуду. 

  Её доставили средь бела дня, без лишней скрытности, в огромной картонной коробке из-под стиральной машины. Николай и Константин выступили в роли грузчиков. В ожидании Клары Семён изнывал от нетерпения. И вот, наконец, вожделенная коробка внутри его холостяцкой берлоги!
  Николай, сославшись на неотложные дела, поспешно ретировался, оставив Семёна наедине с Костей и его драгоценным грузом.
 — Да не мельтеши перед глазами, – сердито ворчал Костя с напускным спокойствием.
 — Дай хоть коробку распаковать! Куда... твою Кару? В спальню? И сразу раздеть?
 — Тебе всё шутки шутить, а у меня в голове тараканьи бега. А что, как в прошлый раз получиться?
 — Не получится. Я проделал большую работу над ошибками. Шесть раз проверил, семь раз попробовал. Нормальная девка! Отвечаю! - хохотнул Костя.
 — И как только за такого придурка Светлана замуж вышла? Ты из - за компа своего, даже не вылезаешь! Где хоть вы познакомились с ней? На выставке электроники?
 — Ну уж не в картонной коробке из - под стиральной машины!
 — Что, тайна за семью печатями? Небось, из сети её выудил!
 — Угадал! Именно из сети! Не в кинотеатре, не на танцах, а из сети! Я же в сети обитаю, словно червь в яблоке. Потому как я вершитель судеб, просто ты этого пока не знаешь! А свою Светлану я умом покорил, неуёмной энергией и цифровым замешательством, предложив ей решить задачу с простыми и сложными многочленами. Она выбрала сложный одночлен, и ни разу не пожалела! 
 — Ну ты и завернул!
 — Я тебе ещё и не такой пердимонокль могу выдать. Хочешь?
 — Нет. Мне сейчас не до этого.
 — Ну, тогда садись поудобнее, и слушай очередной инструктаж по технике безопасности!
 
 

                                                             Глава пятнадцатая. Пробуждение.
  

  Едва за Костей захлопнулась дверь, Семён тотчас метнулся в спальню. Плотные шторы поглотили дневной свет. В полумраке ночника, устроившись на краешке кровати, он замер перед Кларой, завороженный. Она покоилась, словно спящая царевна, а её белокурые локоны, источающие нежный аромат духов Светланы, рассыпались по подушке шелковистым водопадом.                        Легкомысленная юбочка предательски завернулась, обнажив дразнящую линию бедра, отчего у Семёна перехватило дыхание. Клара была не просто хороша – она была ослепительна!
  Минуты тянулись мучительно медленно, каждая – как удар сердца в преддверии неизведанного. Семён не решался нарушить её сон, словно боялся разрушить хрупкое очарование момента.

  Рука Семена замерла над пультом. Ещё миг, и он пробудит её ото сна, и вот тогда... тогда их поглотит вихрь страсти! Полное слияние, когда души и тела сплетаются в едином экстазе.
 
  Но нет! Не стоит торопить события. Сначала - общение. Неспешная беседа, как прелюдия к танцу. Может быть, он попросит её принести кофе с бутербродами? Или, нет... коньяка? Да, определенно коньяка! А потом... потом пусть разгорится пламя...
 
  Но тут раздался звонок в дверь, и пламя не разгорелось. Семён замер, надеясь, что незваный гость уйдет, но трель повторилась, настойчивее и требовательнее.
  Крадучись, он прильнул к глазку и похолодел: на пороге стояла Клавдия Ивановна, мать Олега. Неприятное предчувствие сдавило грудь ледяным обручем. Скрепя сердце, Семён приоткрыл дверь и высунул голову...
 — Клавдия Ивановна, добрый день! Какими судьбами? — прозвучал его голос натянуто - бодро.
 — Мне нужно с вами поговорить, Семён Ильич. Пустите?

  Семён, с неохотой впустив её в прихожую и ощутил, как внутри него всё сжалось от напряжения. В комнате, лежала Клара... И если Клавдия Ивановна попытается туда проникнуть... Одна мысль об этом заставляла кровь закипать.
 — Что привело вас ко мне, Клавдия Ивановна? — спросил Семён, стараясь говорить как можно спокойнее.
 — Мой сын... Как бы это вам сказать... Я не знаю, что произошло в тот день... Когда я застала вас со спящей девушкой на плече. Вы так быстро убежали... Или она была не спящей? Я хочу понять, что произошло? После этого случая мой Олег сам не свой! Всё твердит, что вы его обидели... Я уже и в полицию думала...
 — А ничего, что ваш Олег был без штанов, когда вы вошли? — резко перешел в наступление Семён. — Знаете ли вы, что он чуть не изнасиловал мою племянницу? Она даже сознание от страха потеряла! А я, между прочим, отнесся к вам, Клавдия Ивановна, с пониманием! Ваш Олег - даун! Что взять с больного человека? А племянницу свою... я потом... нашатырем... в чувство приводил! И никаких претензий к