Таяние снегов

и дождливым. Можно было бы даже сказать - серым, если б не цветение деревьев и первые цветы, как обычно торжественно и уверенно возвещающие яркими красками, что о зиме можно смело забыть минимум на четыре месяца, а то и дольше.
- Кислый май, - констатировала Настя, устраиваясь на широком пространстве, застеленном покрывалом (иначе, на кровати), перевернулась на живот, лениво поболтала ногами. На ней была простая хлопчатобумажная футболка и легкие вельветовые брюки - привычная “домашняя” одежда, и Волконский невольно отметил, что со стороны она выглядит худенькой девочкой-подростком. Впрочем, Настенька была изящной совсем не по-подростковому.
И красивой настолько, что Волконский не раз ловил себя на том, что ему несколько боязно на нее пялиться лишний раз...
- Филологов учат образно мыслить или просто образно мыслящие идут в филологи? - он улыбнулся. Попросту оттого, что не мог сдержать улыбки.
Настя слегка приподняла свои безупречные “соболиные” брови.
- Кислый - это не так уж образно. Можно подобрать и другие эпитеты - к примеру, хмурый, недовольный... даже плаксивый. Или простуженный.
За большим панорамным окном его коттеджа были видны зеленая лужайка и несколько уже отцветающих плодовых деревьев, роняющих белые округлые лепестки на землю. Сырую землю, ибо уже несколько дней подряд шел дождь - от мелкого, моросящего, до среднего (ливней не было).
- Угу, - согласно промычал Волконский, заставляя себя все же сосредоточиться на просматриваемых документах.
- Трабл? - вдруг негромко спросила Настя.
- Что? - он вскинул голову и столкнулся с напряженным взглядом крупных темно-серых глаз. - Да нет, но трабл...
Глаза чуть сузились.
- Мне можешь не врать, - некоторая грубоватость фразы смягчилась Настенькиным голосом - про себя Волконский называл его “хрустальным” (разве что с легкой хрипотцой, что лишь добавляло голосу девушки шарма), - Первый раз вижу, чтобы ты приносил с работы документы. Следовательно, что-то пошло не так. Я не права?
- Да как сказать, - не стал он отнекиваться (девчонка проницательна, в этом ей определенно не откажешь), - Не так, чтобы очень серьезные проблемы... но кое-что придется решать.
- А именно? - она перестала растягиваться на покрывале и уселась в позу лотоса, продолжая “держать” его напряженным взглядом.
Он невольно вздохнул, пересел к ней на кровать. Она немедленно протянула руку, и Волконский привычно спрятал в ладонях ее тонкие пальцы.
- В одном из наших филиалов в Заозерске кое-какие проблемы.
- У твоей конторы где-то еще есть филиалы? - слегка удивилась Настенька, - Солидно...
Волконский усмехнулся.
- Аж в трех местах. Но в двух все более или менее ровно.
- Только не говори, что тебе придется ехать в Заозерск, - сказала Настя, причем, интонациями ясно дала понять, что не сомневается - именно в Заозерск он в ближайшее время и рванет.
- Поездка не займет много времени, - он мягко притянул девушку к себе, тихонько обнял за нереально тонкую талию.
- Я должна буду уйти в папину квартиру? - негромко спросила Настенька.
- С чего бы? - он искренне (и неприятно) удивился. Вроде вопрос с ее уходом (точнее, уходами) был благополучно решен, но, похоже, не окончательно.
- Ну... что я тут буду делать без тебя?
- Собак выгуливать, - он попытался перевести диалог в шутливый, - И пользоваться благами цивилизации.
Настя не приняла легкого тона. Более того, отстранилась от него.
- Давай без уверток. Ты уезжаешь надолго?
- Не думаю, - он действительно не знал точного срока (да и не мог знать), который у него уйдет на решение возникших проблем. - Дня три-четыре, максимум.
- А что там случилось? Или я, как посторонняя, не имею права этого знать?
Опять привлек к себе свою девочку. 
- Ты не посторонняя, сама прекрасно знаешь - НЕ посторонняя. А что там происходит, мне самому известно лишь приблизительно. Похоже, руководство тамошнего агентства решило, что лучше КРЫШЕВАТЬ, нежели защищать.
- Ну а “левую” прибыль, конечно, прикарманивали, - заключила Настя.
- Разумеется, - подтвердил Волконский очевидную вещь, - И с этим тоже придется разбираться.
- Ты один едешь? - Волконскому не понравилось напряжение в ее взгляде. Похоже, лишь нарастающее.
- Да все будет нормально, малыш, - он чуть теснее прижал ее к себе и подумал о хрупкой пичуге, доверившейся человеку, - Во-первых (“я буду с охраной”, едва не ляпнул “Вульф”, впрочем, вовремя себя осадил), со мной будут мои люди, во-вторых...
- Что во-вторых? - тихо переспросила Настя.
- Во-вторых, на дворе давно не 90-е и вообще перестань выдумывать ерунду, - он заставил себя улыбнуться как можно беззаботнее и легонько чмокнул ее в висок, - Давай-ка подбери себе какой-нибудь занимательный фильм, пока я стану возиться с бумагами, а потом можно будет и обед сварганить. Как тебе такой план?
Несколько секунд она продолжала обжигать его пристальным взглядом, потом, видимо, решила не обострять ситуацию и сама улыбнулась (как показалось Волконскому, с некоторым облегчением).
- Я - за. Вот только с выбором фильма проблема - не хочется опять смотреть “чернуху”, хочется чего-нибудь легкого, беззаботного и не слишком серьезного, - бросила на него лукавый взгляд, - К примеру, фильм о Джеймсе Бонде. Я как-то смотрела, с Броснаном в главной роли. Зрелищно...
- Если хочешь смотреть бондиаду, найди лучше что-нибудь с Шоном Коннери, - посоветовал Волконский.
Настя чуть прикусила нижнюю губку (как обычно, очаровательно и как-то по-детски).
- Коннери лучше Пирса Броснана?
- Сравнивать не берусь, но истинный Бонд - это все же Шон Коннери. Да и первоначальные фильмы обычно куда качественнее римейков.
Она светло улыбнулась.
- Поверю на слово. Но... я тебе не помешаю этим просмотром?
Волконский с усмешкой продемонстрировал ей наушники фирмы “Sony”.
- С такими штуками мне и бомбежка не страшна, малыш.
* * *

- Да уж, - выдохнула Настя, когда по плазменному экрану пошли титры, и перевернулась с живота на спину (фильм она смотрела, лежа на животе на стеганом покрывале кровати), села в свою любимую позу - скрестив ноги по-турецки. Щелкнула пультом телеприставки. Повернула к Волконскому немного разрумянившееся лицо. Взгляд был смеющимся. - Шон Коннери действительно супер. Вне конкуренции, - и процитировала, скорчив забавную “свирепую” рожицу, - Вы не имеете права быть убитым, вы агент! Агент с двумя нулями! 
Волконский, к этому времени успевший разобраться в бумагах, тоже не сдержал улыбки.
- Понравилось?
- Еще бы, - взгляд больших серо-синих глаз слегка затуманился, - Он идеален... - потом в них опять замелькали смешинки, - Ты, выходит, тоже суперагент? Ну, по крайней мере был им?
Волконский окинул ее снисходительным взглядом. Усмешливым.
- Малыш, бондиада - всего лишь пародия. Во всяком случае, Флеминг писал эти истории как пародийные. Кинематограф превратил их в сказки, красивые сказки, больше ничего. Если бы реальный агент так “светился”, как Бонд, ДЖЕЙМС БОНД, - не удержался, шутливо скопировал “важные” интонации, - То “спалился” бы в первые же даже не часы, а минуты. Короче, ничего общего с реальной разведкой.
Настя коротко вздохнула.
- Жаль. А может, и правильно, ни к чему “простым смертным” знать всю эту “кухню”... Но Коннери действительно великолепен.
Хотя, - добавила Настенька, бросив на Волконского хулигански-лукавый взгляд, - Сказав “вне конкуренции”, я соврала. Вне конкуренции только ты.
- Ну ты шпана, - он ощутил привычный за последнее время прилив желания и, конечно, даже не попытался ему противостоять.
Да и бесполезно было это делать.
* * *
ДЕНИС

Не знаю, что на бабулю мою нашло, но она вдруг вечером, за нашим обычным чаепитием (кстати, чай бабушка заваривала обалденно вкусный, с мелиссой - травка такая, вроде мяты, очень душистая, с лимонным привкусом) разговорилась и поведала историю, от которой у любого прошел бы мороз по коже. Привожу вкратце, как запомнил.

[i]Женщину бросил