предрассудками. Мне казалось, что лед в наших отношениях теперь окончательно сломан: из проститутки и ее клиента мы превратились в настоящих любовников и оба это прекрасно понимали.
- Знаешь, а ты ведь совсем не похожа на путану, - эти слова пришли мне в голову совершенно неожиданно и сказались как-то сами собой, прежде чем я успел их хорошенько обдумать. Я тут же внутренне сжался, ожидая в ответ какого-нибудь колкого замечания. Но, похоже, Аделу моя реплика ничуть не обидела.
- Это потому, что я слишком много тебе позволила? - она не столько спрашивала, сколько утверждала. - Сама не знаю, что на меня нашло. Словно наваждение какое… - Я заметил, что в ее тоне напрочь пропали блатные интонации: голос зазвучал как-то чище, проникновеннее. Она больше не играла со мной и от этого сделалась совершенно непохожей на себя прежнюю - не в меру кокетливую,
высокомерно-вызывающую и, как я понимал теперь, не имеющую ничего общего с той настоящей Аделой, которую я только теперь начинал открывать для себя. - Смешно звучит, но, по-моему, у меня это впервые.
- Что ты хочешь этим сказать?
- А сам ты не догадываешься?
- Кажется, догадываюсь, но… боюсь ошибиться.
- А ты не бойся!
Я повернулся на бок, пытаясь разглядеть лицо своей собеседницы, и встретился с прямым взглядом ее глубоких черных глаз, смотревших на меня строго и чуть выжидательно. От этого откровенного взгляда я вдруг смешался, испытав страшную неловкость.
- Дела, я давно собирался тебе сказать, - голос снова не слушался меня, предательски дрожал, сбиваясь на полутона, - ты… ты мне очень нравишься… Я хотел бы…
- Не надо, не продолжай! - по ее лицу пробежала уже знакомая мне гримаска недовольства. Но я все-таки закончил:
- …хотел бы, чтобы мы всегда были вместе.
Девушка вновь улеглась головой на подушку, не спеша затянулась, безотрывно глядя в потолок.
- И как ты себе это представляешь?
- Ну… я еще не думал об этом, - вопрос смутил меня своей прямотой. - Для начала можно было бы чаще видеться, а потом… потом уехать куда-нибудь.
- Куда? - она даже не скрывала насмешки.
- Куда-нибудь подальше. Чтобы все начать сначала.
Адела с минуту молчала, видно обдумывая мои слова.
- А как же твоя жена? Ты ведь, надеюсь, не станешь утверждать, что до сих пор не женат?
- Не стану, но… Понимаешь, у меня с ней все как-то не так… Я уже давно подумываю о разводе… - тут я невольно запнулся, так что мне понадобилось слегка прочистить горло. - То есть, нет! Вру, конечно! Всерьез задумываться об этом я начал совсем недавно - после того, как познакомился с тобой.
- О, вижу, ты всерьез решил за мной приударить! - девушка снова повернулась ко мне, и взгляд ее сделался пристальным. - Слушай, а тебя не смущает то, чем я занимаюсь?
Теперь пришло мое время недовольно морщиться. Я вдруг поймал себя на мысли, что до настоящего момента как-то избегал задаваться этим вопросом. Конечно, я был далек от того, чтобы ревновать Аделу к ее клиентам (как говорится, работа есть работа), и все-таки стоило мне хотя бы на минуту представить ее в объятиях другого, настроение мое тут же начинало портиться.
- Но… ты ведь не собираешься посвящать этому всю свою жизнь. И потом… если мы будем вместе… может быть, в дальнейшем необходимость в этом отпадет.
- Нет, ты действительно сумасшедший!
- Я не сумасшедший! Просто… просто я люблю тебя.
Последовала небольшая пауза, после чего девушка заговорила уже совершенно другим голосом:
- Да, теперь я понимаю, что ты и впрямь не шутишь.
- А ты сомневалась? - меня неприятно кольнула проскользнувшая в ее словах ирония.
- Нет, что ты!.. - она опять немного помолчала, как бы собираясь с духом. - Если честно, я тоже к тебе привязалась. Даже не знаю, как это объяснить, но… раньше со мной такого не было. Я это тогда, еще в первую нашу встречу, почувствовала. Я ведь даже платы с тебя вперед не потребовала, как обычно делаю, - боялась, что ты уйдешь. А потом вдруг жутко испугалась, сама не знаю чего. Поэтому и постаралась тебя отшить, надеялась, что ты обидишься и не вернешься, и это… как-то само собой пройдет. А ты вот взял и вернулся!.. Ты не думай, про деньги это я специально придумала. И про ментов тоже. Хотела еще раз тебя проверить… Ох, и зачем я только тебе об этом рассказываю! Совсем с ума сошла!
Наверно, если бы мне сообщили, что я выиграл в лотерею миллион, я бы отнесся к этому гораздо спокойней. В моей голове словно взорвалась шутиха. Подпрыгнув, как от толчка, я, выпрямившись, сел на кровати, повернув к ней горящее от волнения лицо.
- Дела… послушай… ведь это и есть то самое! Называй как хочешь - сумасшествием, наваждением или… или, может, любовью! Главное - не бойся себе в этом признаться! Я знаю, ты тоже этого хочешь! Ты тоже этого ждешь! Я не спрашиваю, что у тебя было раньше, до меня… Да это и не важно! Важно то, что происходит здесь, сейчас! Поэтому не думай больше ни о чем, не усложняй, а просто… просто
уступи своему желанию! Поверь, тебе не придется потом жалеть! Во всяком случае, я сделаю все, чтобы так не случилось!
Я сам не ожидал, что способен говорить с таким жаром, с таким воодушевлением. Все мои заранее заготовленные фразы, всплывшие после этого в памяти, показались вдруг пресными, какими-то ненастоящими - хорошо, что они в тот момент забылись, не пришли в голову.
До конца выслушав мою сбивчивую тираду, Адела надолго замкнулась в себе. Я не знал, как расценивать ее молчание, поэтому, выждав немного, попытался подступиться к ней с другого бока.
- Впрочем, может быть, я слишком многого от тебя хочу… В конце концов, ты привыкла к такой жизни. Кроме того, она, полагаю, приносит тебе хороший доход, - стараясь не обидеть девушку, я тщательно подыскивал слова, и оттого речь моя зазвучала как-то неискренне, фальшиво. Адела, видно, сразу это почувствовала: резко приподнявшись на локтях, быстрым движением затушила сигарету о край кровати.
- Замолчи! Не такие уж великие у меня доходы! И вообще, бабки не главное… Тут дело в другом.
- В чем же?
- Неважно. Но… я все равно не смогу быть с тобой.
- Ты это серьезно?! - я был ошарашен. Ведь всего минуту назад мне казалось, что девушку тронули мои доводы, что еще немного, и я смогу ее убедить. - Дела, объясни мне…
- Нечего объяснять. Просто это невозможно.
- Но почему?!
- По многим причинам. А вернее, по одной, самой важной, сказать которую я тебе не могу.
- Это что, какая-то тайна?
- Да, и если ты ее узнаешь, будет только хуже.
- Кому хуже?
- Всем. И тебе, и мне. Но в первую очередь тебе. Поэтому выбрось это из головы. Считай, что мы с тобой просто неплохо провели время. Ведь все хорошее когда-то кончается, верно? - Адела села на кровати, обхватив колени руками. Мне показалось, что в уголках глаз у нее блеснули слезинки.
Но я вовсе не собирался сдаваться. Настало время выкинуть свой главный козырь.
- Дела, - я старался говорить спокойно, взвешивая каждое слово,
хотя внутри меня все так и кипело, - мне кажется, я догадываюсь, что ты имеешь в виду. Все дело в этом дворнике… как его?.. Бонифате?
По тому, как резко повернулась она в мою сторону, полоснув горящим взглядом, я понял, что попал в самую точку.
- Что ты знаешь о Бонифате?! - в голосе Аделы вновь зазвенели металлические нотки. - Ну, говори же!
- Достаточно, чтобы сделать кое-какие выводы! Вы ведь с ним заодно, да?
- Значит, ты следил?! Ты все знаешь?!
- Кое-что знаю. Он тебе кто? Отец? Любовник?
Прежде чем снова заговорить, девушка долго и испытующе смотрела на меня, словно хотела убедиться, не дурачу ли я ее, потом медленно отвела глаза.
- Не то и не другое, - голос ее как будто слегка потеплел. - Так ты действительно ничего не понял?
- Что я должен понять?
Моя собеседница выдержала паузу, по-видимому собираясь с мыслями.
- Как бы тебе объяснить… Он мой родственник… очень близкий… Пожалуй, что брат.
- Брат?! Но вы же совершенно не похожи!.. - выкрикнув это, я тут же осекся, так как внезапно вспомнил глаза дворника, глубокие, черные, с такими же, как у Аделы, крошечными искорками на самом дне зрачка - то-то они показались мне тогда знакомыми. - Так это… правда?
- А зачем мне врать?
- Значит, все дело в нем? Так я и думал! Признайся, это он принуждает тебя заниматься проституцией?
- Нет, ты не понимаешь! Тут совсем другое, - она досадливо поморщилась. - Я не могу тебе сейчас всего сказать.
- А когда сможешь?
- Лучше тебе вообще ничего не знать! - девушка улеглась, облокотившись на руку, ко мне лицом, и взгляд ее стал каким-то отсутствующим. - Пойми, это в твоих же интересах.
Я сделал вид, что соглашаюсь с нею. Иногда разумней вначале отступить, усыпив тем самым бдительность противника, чтобы потом, когда он меньше всего этого ожидает, удвоить, утроить свой натиск. Тем более, что картина как будто вырисовывалась. Конечно, все здесь
упиралось в Бонифата, и, как бы девушка ни старалась его покрывать, с фактами, как говорится, не поспоришь. То, что дворник ее брат, это,
возможно, и правда, но правда также и другое: при Аделе он, по всей видимости, выполняет роль сутенера. Оно и понятно: на дворницкую зарплату особо не разживешься, вот Бонифат и заставляет сестру заниматься этим постыдным ремеслом, играя на ее родственных чувствах. Что ж, если причина только в этом…
- О чем ты задумался? - голос Аделы вернул меня к действительности.
- Да так, ни о чем, - отвлекаясь от мрачных мыслей, я провел ладонью по ее вытянутой ноге, от щиколотки к бедру. Этот почти непроизвольное движение вдруг родило во мне такое необузданное желание, что… что я вынужден был перекатиться на живот, чтобы Адела ничего не заметила. При этом рука моя как бы невзначай перекочевала на грудь партнерши. В ту же секунду я почувствовал, как по телу девушки пробежала легкая дрожь. Я понял, что ей передалось мое состояние, что она сейчас во власти тех же самых чувств. Это заставило меня действовать более решительно. Не грубо, но властно я привлек Аделу к себе. Она не сопротивлялась, лишь прошептала не очень уверенно:
- Паша, а может, не надо?
Это было последнее, что я услышал, перед тем, как, подхваченный водоворотом страсти, вновь ощутил себя пловцом, бездумно отдающимся на волю стихии…
Не стану в подробностях описывать свое состояние, тем более
