на каменном полу…
- Господи, да что же это такое?!
Её голова откинулась назад, и Альберт явственно увидел маленький белый шрам у неё на шее.
- Снимите это… Она не может дышать!
Склонившись над девушкой, он снял жемчужное ожерелье, несколько раз обвивавшее её шею, попытался расстегнуть корсаж, украшенный мелким жемчугом… тонкая кружевная накидка скользнула вниз, и он увидел второй шрам, - в том месте, куда когда-то по приказу Тары Барг вонзил осиновый кол.
«Откуда у неё это? - подумал Альберт. - А впрочем, не всё ли равно? Мне бы только получить деньги…»
Заботливо склонившись над девушкой, он пытался привести его в чувство. Не всё ли равно, кем была его невеста, раз она принесла ему в приданое золото своего семейства? Золото Тары с проклятого острова… Хозяйка Долины Мёртвых позаботилась о своей воспитаннице. Тара была далеко, но она не забывала её…
Глава 44. Любовь и ненависть
I
Элизабет открыла глаза и увидела незнакомую комнату. Сознание понемногу возвращалось к ней. Она лежала на широкой кровати, под тонким розовым покрывалом, - не в доме Тарка на улице Цветов, а в каком-то другом, незнакомом месте.
Чуть-чуть приподняв голову, Лиз смотрела на тонкие шёлковые гобелены, украшенные голубыми и розовыми цветами. Бледные цветы напомнили ей что-то давно забытое, - ей смутно вспомнилось, что она, кажется, уже когда-то побывала здесь…
Без сомнения, это был замок графа. Она лежала в спальне старого графа Лестрэм…
«Ну конечно, - догадалась Лиз. - Теперь это будет наша спальня. Моя и Альберта. Потому-то меня и привезли сюда…»
Мысль о том, что она лежит на кровати убитого ею человека, разбудила суеверный страх.
Она мимоходом взглянула на окна. До темноты было ещё далеко, хотя серые тучи всё ещё покрывали небо…
Лиз не помнила, как её, лежавшую без чувств, вынесли из храма и положили на бархатные подушки, в ту самую свадебную карету. Но сейчас, обряд венчания был окончен, и церковь осталась далеко позади, она уже не чувствовала себя больной. Элизабет поднялась и села в кровати…
Прошло, должно быть, не больше десяти минут, когда за дверью послышались шаги. Дверь распахнулась, и на пороге появился Альберт…
Он уже успел переодеться и сменить свой свадебный камзол на другой, светло-серый; казалось, он собрался в дорогу. Лиз удивленно подняла на него глаза.
- Нам нужно поговорить, - сказал Альберт, - бесстрастно и сухо. Такое начало не предвещало ничего хорошего.
- Что ты хотел сказать?..
Синие глаза Альберта на секунду стали колючими; казалось, он размышлял…
- Я хочу задать тебе только один вопрос. Что это было? Там, в церкви?..
- Я только… мне стало душно, и у меня немного закружилась голова, - запинаясь, неуверенно пояснила Лиз. – Да и неудивительно. Там горело столько свечей..
- Не лги. Ты не знаешь, что накануне свадьбы твой отец говорил со мной. Он мне всё рассказал…
- Тогда зачем ты спрашиваешь?
«Он сказал «твой отец», - подумала Элизабет. – Значит, Тарк открыл ему не всю правду».
- Я хотел бы услышать это от тебя.
Лиз рассеянно теребила бахрому на красном бархатном покрывале.
- Это правда, что ты была больна?
Удивление, мелькнувшее в глазах Лиз, могло бы подсказать Альберту, что дочь Эльда Беронда что-то скрывает. Но он не отличался проницательностью. Всё в мире казалось ему простым и понятным.
- Это случилось полгода назад, одним тёмным, холодным вечером, - медленно, с расстановкой начал он. - У лорда Эльда Беронда, проживавшего в графстве Ислек, заболела дочь…
- И что же?..
Элизабет напряжённо смотрела ему в глаза, стараясь не пропустить ни одного слова.
- Все лучшие лекари города были вызваны к ней… но всё было напрасно. Несколько дней пролежав в постели, она умерла.
- Но как же тогда…
- Нет, я не ошибся. Она умерла, и это так же верно, как то, что ты сидишь здесь, передо мной… Лорд Беронд был безутешен. Всю ночь он провёл рядом с телом… и слуги начали поговаривать, что он, должно быть, сошёл с ума. Никто не смел даже заикнуться о похоронах… все боялись его буйного нрава. Так прошёл ещё день и ещё одна ночь…
Привычным движением Альберт откинул со лба светло-русый локон, падавший ему на глаза.
- Никто не знает, чем бы всё это кончилось, - но старая экономка, о которой ходили слухи, что она ведьма, пожалела лорда Беронда. На третьи сутки после смерти девушки она привела в его дом колдуна…
Он сделал паузу, наблюдая за лицом Элизабет. Она казалась спокойной, и только широко раскрытые глаза выдавали любопытство.
- Его имя… А впрочем, это неважно. Колдун предложил лорду одну вещь. Он обещал воскресить его дочь, но требовал взамен её душу… он сказал, что девушка воскреснет из мёртвых, только если она и её отец будут вечно служить силам ада…
- И что было дальше? – внутренне холодея, спросила Лиз.
- Колдун попросил оставить его одного и разложил на столе свои книги и колдовские травы. Всю ночь он провёл подле девушки, читая свои заклинания, а наутро… Наутро случилось невероятное. Дочь лорда Беронда, три дня пролежавшая на смертном одре, снова была жива.
Альберт на секунду умолк, переводя дыхание.
- Эльд Беронд говорил мне, что он никогда не забудет лица слуг, когда они увидели, как его дочь, в белой ночной рубашке, спускается по лестнице, как призрак… Она была бледной, как смерть, и губы её были в крови… Никто не осмелился подойти к ней; один только отец не помнил себя от радости. Он осыпал своих слуг золотом и заставил их поклясться на Библии, что ни одна живая душа не узнает о том, что было. Позже слуги распространили слух, что девушка была жива и всего лишь потеряла сознание. «Колдун этот – просто искусный лекарь», - утверждал лорд Беронд…
- Странная история, - заметила Лиз.
«Так вот, оказывается, о чём они говорили в тот день, перед свадьбой», - думала она. Тарк рассказал Альберту только половину правды. Ему было известно о смерти и воскрешении, но, к счастью, он и вправду считал Элизабет богатой наследницей, девушкой из знатной семьи.
- Девушку звали Элизабет.
- И ты поверил в эти сказки?! Да мой отец просто ненормальный, раз он наговорил тебе такой чепухи!
- Нет, - сказал Альберт. – Я знаю, что это правда. Зачем, по-твоему, лорд Беронд заплатил мне деньги, предлагая жениться на тебе? Чтобы жить, ты должна пить кровь… и есть кровавое мясо. Твоя горничная, Морелла, - та, что прислал твой отец, - уже приготовила тебе свежие куски. Они лежат в погребе.
Альберт брезгливо поморщился. Высокомерным, холодным взглядом он окинул Лиз с головы до ног.
- Откуда это у тебя? – спросил он, указав на шрам у неё на шее.
- Это не твоё дело, - со злостью в голосе ответила она. Лиз не могла не заметить этого взгляда, - точно так же он смотрел на неё в тот день, когда Альбина назвала её прачкой…
- Морелла уже приготовила тебе комнату… рядом с комнатами для слуг. Там есть всё, что может тебе понадобиться. Ты можешь перенести туда свои вещи… лучше сделать это сейчас, потому что меня ждут дела.
Лиз стояла не шелохнувшись.
- Твоя комната - на первом этаже, рядом с кухней. Тебе будет удобнее пользоваться чёрным ходом. Ты сможешь жить там неделями, не попадаясь никому на глаза… Ты слышишь? – повторил Альберт. - Меня ждут дела.
- Так, значит, ты… - Элизабет запнулась, её голос сделался хриплым, - значит, ничего не было? Это была не настоящая свадьба… Ты женился на мне, только чтобы получить деньги, а сам собрался поселить меня в комнате для слуг?
- Ты считаешь, я женился на тебе по любви? - он засмеялся коротким, злым смехом. - Ты думаешь, я ничего не знал? С тобой творилось что-то неладное. Я понял это ещё в тот день, когда ты споткнулась о камень… твоя рука была холодной, как лёд. Твоё тело мертво.
- Наверное, Альбина Лестрэм была самой несчастной женщиной, - неожиданно сказала Лиз, - раз она жила с тобой…
Упоминание об Альбине всякий раз приводило Альберта в бешенство.
- Ты не женщина, - сказал он. - Я не знаю, кто ты… и не хочу этого знать…
Лиз не отрываясь смотрела на графа; она чувствовала, как в её душе закипает гнев.
- Не смотри на меня! - крикнул Альберт. - У тебя снова светятся глаза… Чудовище! - он попытался прикрыть лицо рукой, как будто от Лиз и вправду исходила какая-то опасность.
- Ты чудовище, - повторил он. - Холодное мёртвое чудовище. Я выполнил условия сделки, но неужто ты думаешь, что я стану делить с тобой постель?
На Альберта смотрели два красных, горящих глаза, - нечеловеческие, страшные. Они казались ещё страшнее на бледном, как полотно, лице. Казалось, с каждым его словом два огонька всё разгорались и разгорались…
- Сгинь! Убирайся прочь! Уходи! - Альберт вытянул руку вперёд, показывая на дверь. Лиз заметила, что он волновался, и кончики пальцев у него дрожали.
Ей вдруг захотелось вцепиться зубами в эту слабую, безвольную руку, - так, чтобы хрустнули кости, и алая кровь брызнула на белоснежный рукав… Но Лиз удержалась и подавила в себе этот порыв.
- Куда же мне идти? - спокойно спросила она.
- Откуда я знаю? Куда угодно… прочь из моей спальни. Пусть горничная постелит тебе в твоей комнате… где угодно, только не здесь.
Мысль о том, что ей придётся пройти через комнаты слуг, привела Элизабет в бешенство. Завтра всему дому станет известно, что молодой граф выгнал жену из спальни в первую брачную ночь…
- Сам убирайся! - закричала Лиз, уже не владея собой. - Скоро я расскажу отцу, как ты выполняешь условия сделки! Ты ничего не получишь! Ни денег, ни…- она неожиданно умолкла, увидев, что Альберт направляется к двери.
- Хорошо, я уйду, - сквозь зубы проговорил он. - К крестьянке или горничной… к кому угодно, - только бы подальше отсюда. Эту ночь я проведу с другой… и, кто бы она не была, это будет живая женщина, без всякой чертовщины… и я не буду бояться, что когда-нибудь она перекусит мне горло… как только я усну.
- Иди, - каким-то чужим, равнодушным голосом сказала Лиз. - Уходи. Я тебя не держу.
Она слышала, как хлопнула дверь. Несколько секунд до неё ещё доносились её шаги. Потом до неё долетел голос Альберта, отдававшего какое-то приказание дворецкому, и всё стихло…
II
Некоторое время она ещё стояла посреди пустой спальни, - как победительница, изгнавшая с поля боя поверженного врага. Странно, но сейчас она даже чувствовала радость; её сердце учащённо билось… Но, как победитель, оставшийся один посреди один пепелища, Лиз недолго наслаждалась своим счастьем; время шло, и к её сердцу подкрадывалась тоска…
Так умерла любовь, которая родилась шесть месяцев назад, - в Долине Теней, на лесной поляне… Лиз вспоминала тот день, когда перед ней появился всадник на белом коне, с копьём и мечом, сверкавшим в золотых лучах солнца. Она увидела Альберта таким, каким видела его в самый первый раз, - он улыбался ей, и синие глаза его смеялись. Её любовь умерла… да и была ли она, любовь?..
Лиз снова и снова задавала себе этот вопрос.
Всё было кончено.
