Ленин жЫв!

толковые конечно специалисты, но у них вот что-то пошло не так. Что-то они не могут. Вот  и рыщут по всей стране с идеями. Новыми идеями, и вот ноль девяносто восьмой для них, как манна небесная. А Кремль требует результата. Вот так. И твой метод им тоже пригодится. Вот все карты и сошлись. Вот так Миша, что я тебе предлагаю.
Щупп задумался. Он промолчал и, закрыв глаза, попытался собраться мыслями. А Лаврентий Васильевич продолжил:
Ты Миша потом будешь жалеть, что не использовал мое предложение и эту возможность. Жалеть. Но ничего не изменишь!
– А зачем все это тебе то? Тебе-то какая от этого выгода? – подозрительно спросил Михаил Альфредович.
Сикора тяжело вздохнул и, посмотрев на окно как–то грустно ответил:
– Мне бы не хотелось, что бы итогом моей жизни стало то, что ублюдки стали бессмертными. Вот так Миша хочешь, верь, хочешь нет.
– Ты о ком это? – встрепенулся Щупп.
– Ладно! Все есть предел. Больше я тебе ничего не скажу. Так, что каков твой ответ?
Михаил Альфредович покачал головой и, набрав воздух в легкие, зашипел, выпуская его через губы, как помпа.
– Ты Миша тут не ломайся, время нет. Говори. Но учти, я тебе сейчас сказал, очень много, лишнего и если, что не так..., в общем, ты понимаешь и знаешь правила игры!
Щупп ухмыльнулся и тихо сказал:
– Я согласен, но у меня есть условие.
– Что ты еще и условия тут поставить хочешь?! Мне?! После всего, что я тебе сказал?
– Да...
– Ну, ты Миша и наглец, и что же это за условия? – хмыкнул Сикора.
– Со мной поедет Палкина. Без Лизы я не поеду. И второе, ты больше никогда не будешь говорить про мой метод. Никогда, я скажу о нем, если нужно будет сам.
– Ну, ты и нахал Щупп. Еще и телку с собой хочешь забрать. Ты, что, с ней спишь? А? На старости лет на молоденькое тельце потянуло?
– Ты не смей так говорить! – вскипел Щупп.
Он подскочил со стула и, сжав кулаки, насупился в сторону Сикоры.
– Да ладно, ладно...   – отмахнулся тот. - Вот решил проверить. Нет у меня данных, что ты с ней спал. Так, ляпнул. Знаю, что не спишь ты со своими девками. И дурак. А может и умный дурак. Ладно..., черт с тобой, попытаюсь и для этой сучки место в самолете выбить. Но, тогда у меня есть встречное условие.
– Хм, какое? - удивленно вскинул брови Щупп.
– А такое, коль твоя девка едет так и моя тоже. Палкина будет работать в паре со Светланой Турновой.
Щупп вздрогнул, но тяжело вздохнув, ничего не сказал. Сикора, довольный своей победой, кивнул головой:
– Вот и договорились.
– Так значит, вот так вы вербуете людей? – язвительно заметил Михаил Альфредович.
Сикора рассмеялся, он хохотал искренне, вытирая слезы с глаз. Когда приступ смеха прошел он устало буркнул:
– Дурак ты Миша, если бы надо было, я тебя бы не так завербовал. Ты бы у меня уже давно под литером работал и делал все, что я тебе бы приказал. Понимаешь теперь мою добрую натуру?
Щупп хмыкнул и зло посмотрел на фимобщика:
– Нет, не понимаю. Вы думаете, что всесильны и все можете. Вы думаете, что можете контролировать и сломить волю любого человека?! Но это не так! Есть, кто вам не подвластен. И я из них. Мне плевать, что вы со мной сделаете. Мне плевать, что вы сделаете даже с моими знакомыми и близкими, но я вам, никогда не подчинюсь. Даже если вы меня будете жарить на медленном огне. Мне плевать на вас и ваши угрозы и доводы.
Сикора покачал головой и тяжело вздохнул:
– Вот так ты заговорил. Ты, конечно, думаешь что сможешь, но поверь это не так. Но  все равно спасибо за откровенность. Спасибо, что был честен. Это тоже в принципе поступок. Только вот позволь спросить, почему ты так нас ненавидишь, ведь мы в принципе ничего плохого, ни тебе, не твоей семье, не сделали?
Щупп рассмеялся. Он хохотал как-то зло, немножко даже истерично, фальшиво и противно. Сикора поморщился. Михаил Альфредович махнул рукой:
– А за что вас любить-то? Вы, во что страну превратили? В заповедник вашей гребанной замкнутой системы развития? В отсталую зону с полу деградированным нищим народом? В зону отчуждения. Весь мир уже живет в двадцать втором веке, а вы придумали свою систему летоисчисления и мы даже не знаем, кто мы, потому как вы запретили знать прошлое! Вы ублюдки, которые кроме всего этого, еще и хотите жить вечно?! Вы сумасшедшие извращенцы, с совершенным отсутствием нормальных человеческих рефлексов, таких, как: совесть, порядочность и главное восприятие правды, и реальности. Вы больные люди! Вы враги нормальной человеческой цивилизации!
Сикора грустно улыбнулся. Он внимательно посмотрел в глаза Щуппу и тихо сказал:
– Ты уже наговорил, лет на двадцать изолированных работ. В тундре. Понимаешь, что ты просто поедешь лечить отщепенцев и отказников, туда в тундру. И умрешь там, как простой рядовой батрак и враг своего отечества.
– Вот, вся ваша гнилая сущность, вы правду считаете крамолой!
Сикора покачал головой и ухмыльнулся:
– Нет, я не считаю правду крамолой. Просто то, что ты говоришь, подрывает устои нашего государства, а я служу ему.
– Кому? Какому государству? Этим толсторожим ублюдкам из партийного контроля? Этим секретарям взяточникам и карьеристам? На х...й нужно такое государство? Ты больной Сикора, если так искренне думаешь. Но, я вижу, что ты так не думаешь, просто стесняешься сознаться мне в этом!
Сикора помрачнел. Он сел на стул и низко опустив голову, буркнул:
– Может быть, но и тебя я прошу, просто заткнись!
– Я заткнусь, но и ты знай, что вы не всесильны! Вы навоз, который пойдет под нашу землю удобрением! И никакая система долгожительства вам не поможет!
– Заткнись! Все! Хватит! Ты перегнул палку! Это государственная тайна и говорить об этом в принципе вообще нельзя! Нельзя! Понимаешь, я хочу, что бы ты заткнулся и молчал и делал то, что мы с тобой, обговорили? Мы ведь заключили соглашение?
– Да... – смутился Михаил Альфредович. Он вдруг поймал себя нам мысли, что действительно, уж слишком много, сказал откровенного, этому фимобщику....
«А что если эта сволочь, просто провоцировала и записала вот этот монолог, и потом будет шантажировать? Что если я попался в сети этого старого комитетского козла... этого ублюдка из госбезопасности?» – судорожно подумал Щупп.
А Сикора меж тем продолжал:
– Ну, тогда мать твою, молчи и делай, а то, ты не только себе навредишь, и все окружающим, в том числе и мне...
– Извини, – выдавил из себя Щупп.
– Ну и хорошо! – сказал примирительным тоном Лаврентий Васильевич. – Вот и хорошо, тогда как я понял, я готовлю докладную записку про тебя в Москву, на Лубянку, и указываю в докладной про твой метод. Что мне удалось тебя склонить и его попробовать там в столице. Так? А Миша?
Щупп напрягся. Он должен был выдавить из себя ответ. Но тем самым раскрыть карты раскрыть тайну своей жизни, своей работы, своей мечты!
Его метод. Странная мечта сделать человека долгожителем. Его метод.
Метод Щуппа состоял в том, чтобы научить людей жить две сотни лет и чтобы для организма это стало нормой! Это вначале казалось абсурдом, навязчивой утопической идеей, над которой смеялись все: специалисты и коллеги Щуппа, пациенты и чиновники, все кому не лень. Навязчивый и с первого взгляда совсем наивный метод продления человеческой жизни, а вернее не продления, а настройки организма человека на жизнь более разумную и долгую. Метод, который разработал Михаил Альфредович, был и прост и в тоже время гениален, как все простое. Он однажды еще, будучи студентом медицинского института, вдруг понял, что человек сам себя убивает, сем изнашивает раньше время свой организм. Он сам, как плохой водитель, не следит за автомобилем, так вот и человек не заботится за своими органами и гробит их впустую, как-то безрассудно и отчаянно. Щупп понял, что в человеческом организме, как в биологической машине, заложен гораздо более мощный потенциал работы нежили то, что человек получает, а вернее выдавливает из себя. И это неправильно! И это просто абсурдно и даже преступно по отношению к себе! Ведь нужно-то, в сущности, не многое. Главное только не делать то, что противопоказано инструкциям, которые, как думал Щупп, выданы Создателем человеку. Просто нужно разумно эксплуатировать свой организм и тогда он прослужит гораздо дольше, чем среднестатистические семьдесят, семьдесят пять лет, продолжительности жизни. Человек выполняя некоторые законы и условия, может жить легко и приятно двести, а то и триста лет. Главное в это поверить и делать то, что завещает создатель, что говорит Бог!
И Щупп не смотря на смешки, и полное непонимание окружающих и коллег, начал опробовать свой метод. Сначала он применил свои разработки к себе! Стал выполнять свои же рекомендации. И о чудо! Он действительно почувствовал себя сначала лучше, а потом, как не странно это звучит, еще и моложе. Он стал ощущать, что его организм, как будто включил обратную скорость и начал омолаживаться, восстанавливать те функции, которые исчезали из-за времени и старения клеток. Щупп подробно исследовал каждый свой орган. Он делал анализы, он изучал свое тело и исследования, и данные подтверждали – Щупп, как биологическое существо не стареет, а в последнее время Михаил Альфредович заметил, по результатам анализов и исследований - его организм молодеет!
И тогда Щупп решился на тайный и незаконный эксперимент. Он набрал себе первую группу долгожителей. Он разыскал добровольцев – пожилых людей, которые готовы были ради того, что бы стать здоровым и сильным, и вновь почувствовать прилив молодости, выполнять его рекомендации. Такая группа набралась довольно быстро. Все кстати происходило в глубокой тайне и получилось, что долгожители непосредственно превратились в тайных членов некой секты «долгой жизни». Щупп понимал, что если власти узнают о его деятельности, то ему грозит минимум трудовые лагеря, а максимум дело дойдет до «особого заключения» и предания Щуппа «на нужды республики». А это было равнозначно высшей меры.
И хотя в республике смертную казнь отменили лет девяносто назад, вместо нее пару десятилетий назад (по просьбам трудящихся) ввели именно понятие: «предание преступника на нужды республики». Это означало, что над человеком могли, после решения «Особого суда», поставить самые чудовищные и фантастические эксперименты и опыты. И это было, по мнению многих, гораздо страшнее банального расстрела.
Но Щупп этого не боялся, более того, элемент секретности и опасности лишь подстегивал его.
А его пациенты действительно сначала начали восстанавливаться и добреть (в лучшем понимании этого слова), прямо на глазах, а затем и долгожданные результаты с восстановлением, и омоложением организмов «членов его тайного общества», не заставили себя ждать.
И все шло хорошо... если бы не этот литерный пациент «098».
Щупп вдруг понял, что именно тайный пациент «ноль девяносто восемь», и есть его главный «враг и соперник» в этой странной и почти фантастической борьбе, за человеческое долголетие.
Тайный пациент тоже не старел. Но метод его «не старения» был неизвестен никому. Щупп, как врач, лишь понимал, что «ноль девяносто восьмой» не стареет из-за внешнего стимулятора. Проще говоря, из-за какого-то «чудо - препарата», который позволял регулировать нормальную работу клеток и главное биологическое бессмертие их!
Щупп не знал, что делать, в последнее