загадочно, прижав указательный палец к подбородку, сказал:
– Не знаю. Не знаю. Но мне кажется это вот сама судьба. Не надо торопиться. Не надо.
– Что-то я не пойму вас? – обиделась Лиза.
Она вытерла слезы платком и уже как то недовольно и требовательно смотрела на своего начальника. Кирилл невольно улыбнулся, глядя в свою очередь на девушку.
– Просто Лизонька, нам нужно собираться. Нам нужно ехать, – Щупп грустно улыбнулся.
– Ехать куда? – Палкина растерялась.
Но главврач, словно не услышал ее. Он, подошел к Кириллу и, бесцеремонно расширив ему глаза, стал вглядываться в них, прикоснувшись пальцами ко лбу и щекам.
– Что она вам говорила? – требовательно спросил Щупп, рассматривая зрачки у Лучинского.
– Она. Она ничего... – смутился Кирилл.
– Так и ничего?! Она не намекала на поездку?
– Хм, она вещи принесла мерить, мне какие-то вещи дурацкие сшили.
Щупп принялся за шею Лучинского. Он продолжал его рассматривать и в тоже время ощупывать как подопытного мыша.
– Что за вещи? Можете описать?
– Да... темно-синяя рубашка такая. Брюки с кителем голубого цвета. На правой груди у кителя была нашивка с маленькой черной звездочкой что ли. И на груди какие-то дурацкие три большие буквы...
Щупп кивнул довольно головой и, похлопав Кирилла по плечу, тяжело вздохнув, сказал:
– Вэ, вэ, пэ?!
– Ну да... – растерянно ответил Лучинский.
– Ты поняла Лиза? – вновь улыбнулся Щупп.
Палкина растерянно села на стул, что стоял возле кровати. Она прижала ладонь к губам и тихо буркнула:
– Что прямо туда? К нему?!!!
– Да, девочка, да... а вот это и есть то, на, что я тебе намекал... – довольным тоном сказал Щупп и, повернувшись, покосился на Кирилла. – А у вас голубчик, голова не болит? Как чувствуете себя?
– Ну, это вы о чем тут все говорите? Что происходит? – возмутился Лучинский.
Он плюхнулся на свою кровать и капризным тоном добавил:
– Вы, тут меня, вообще, как кролика рассматриваете и что-то решаете? Может, хватит! Скажете, что происходит, и куда меня повезут?
– Повезут вас навстречу вашей судьбе и счастью. Собирайтесь в дорогу и перестаньте волноваться. С вами все будет хорошо. Все! Не надо беспокоиться. Это вот нам надо беспокоиться. А вам-то, что беспокоиться! – как-то обреченно, уже грустным тоном, заявил Щупп и тоже медленно сел на один из стульев.
Палкина смотрела на него немного испуганно, она, как показалось Кириллу, все еще не верила словам своего шефа.
Девушка сглотнула слюну и тихо спросила:
– И мы, что мы тоже едем прямо к нему?
– Хм, конечно, конечно Лизочка! Непременно поедем! Нам нельзя не ехать! Я все устроил! – заявил Щупп и, сорвавшись с места, словно ученик-первоклассник направился к двери.
У нее он обернулся и замер на мгновение.
Помолчав, как-то загадочно добавил:
– Войти в истории вот так, это, поверьте, совсем не земное! Не земное! – прикрикнул Щупп.
Он рванул на себя ручку двери и растворился в глубине коридора. Кирилл, сидел молча и смотрел на белый прямоугольник перегородки. Лиза встала и подошла к кровати. Она задумалась и как-то странно, словно режиссер оркестра махнула рукой над головой у Кирилла.
Тот поднял глаза и спросил:
– Извините, а может мне лучше вообще-то отказаться от этой поездки. Что-то мне это все не нравится. Почему вы, так вот, возбудились и насторожились?! А?! Это опасно?! И вообще, что это за поездка? К кому? Вы так говорите о каком-то загадочном существе? О каком-то полубоге? Кто это?
Лиза ответила не сразу. Она, нахмурила брови и вновь забавно махнула рукой, затем вздохнула и, погладив Кирилла по голове, тихо сказала:
– Я не знаю, что будет с вами, но, то, что вы увидите самого главного человека, это точно.
– Какого еще главного человека?
– Верховного правителя! Понимаете вы поедете к нему. У нас в стране так заведено, тому, кому дают вот такую одежду, что вы описали, значит, он поедет на встречу с правителем!
– С президентом что ли? Хм, ну и что?!
– Это верховный правитель. Я даже не знаю. Он человек ли вообще. Но поймите, он в нашей стране решает все! Все понимаете!
Кирилл задумался. Он стал мрачным. Ему неожиданно страстно и неудержимо захотелось курить.
Курить! Да!
Как он мог забыть, ведь можно вот так вот расслабиться, вставив в рот палочку с табаком.
Курить! Очень хочется курить!
– Бред, какой-то! Вы что тут с ума сошли! Какой еще верховный правитель! Я уже боюсь! Мне страшно, что вы вот так даже говорите о нем! Он решает все! Как он может решать все! Это ерунда, ерунда какая-то! Правитель! А если я откажусь?!
Лиза ухмыльнулась и, вновь тяжело вздохнув, тихо молвила:
– Вы не можете. Вы не можете отказаться. Но даже не в этом дело. Михаил Альфредович! Он придумал! Он что-то решил! Он знает, есть выход и я, я рада, и я готова на все! Ерунда это все! Я рада и готова! Михаил Альфредович! Он решил и придумал! – бормотала девушка, словно находясь в забытье, словно она была под гипнозом.
– Лиза! Мне это все надоело! мне надоело! Я устал от тайн! Я ничего не понимаю! Что тут у вас происходит? Что за дурдом? Объясните мне!
Лиза, словно рабыня в древнем Риме, опустилась перед ним на колени и, прикрыв его рот своей ладошкой, яростно зашептала:
– Молчите, прошу вас, молчите! Вы, вы и есть тот, тот человек, а я-то дура не верила... Вы и есть! Вы только молчите! Я вас прошу, умоляю вас! Умоляю вас, пожалуйста, делайте все, что вас просят! Я выполню любое ваше желание? Любое! Что вы не попросите, все сделаю, но пока, пока лишь молчите! Молчите и делайте все, что вас попросят! Я буду рядом! Я не дам вас в обиду, я жизнь свою отдам, что бы вы остались живы! Но и вы, умоляю вас, сделайте все, что вас попросят! Так надо!
– Лиза!!! Лиза! – испугался Кирилл.
Он вдруг понял, что девушка сошла с ума. Что она находится не в себе. Что у нее явные галлюцинации. Но в этот момент Палкина развела его подозрения. Она совершенно отчетливо и ясно ему сказала:
– Вы Кирилл, счастливый человек. И вы должны сделать счастливым и других! Только вы! это звучит сейчас очень странно. Но поверьте, я говорю вам совершенную истину, и отдаю отчет своим словам. Вы все узнаете. Все! но не сейчас! Не сейчас! Сейчас это просто опасно!
Кирилл зажмурился. Ему все еще казалось, или, по крайней мере, хотелось, что бы ему казалось, что это сон. Он накурился гашиша, и ему все это мерещится. Все это лишь галлюцинации, его фантазии. Его мозг просто придумывает вот эту нелепую историю. Он лишь спит, спит противно долго...
– Кирилл, прошу вас! Прошу! Вы можете сделать это ради просто людей! – Лиза причитала тихо и как-то обреченно.
Он посмотрел на девушку сверху вниз и, ухмыльнувшись, погладил ее по волосам. Он не мог ей отказать. Не мог. Так, по крайней мере, ему казалось в это мгновение.
***
Новая одежда, смотрелась, не плохо. Кирилл с этим был согласен, рассматривая себя в зеркало. Это нелепый на первый взгляд наряд сейчас уже не казался странным. Он стоял в какой-то большой комнате, где кроме мягких кресел картина на стене и двух больших зеркал ничего не было. Окна с матовыми стеклами, пропускающими лишь солнечный свет.
Но это не беда!
Главное, его впервые вывели из палаты и проведя по длинным коридорам доставили вот сюда! Это было непривычное ощущение. Это прогулка, пусть под присмотром двух санитаров-охранников, здоровенных детин, со скулами горилл и взглядом гиен, которые в белых халатах были похожи на мясников патологоанатомов из районного морга.
Но и это Кирилла не расстроило. Он сам шел! Он мог двигаться не по периметру пусть просторной, но замкнутой палаты, а по коридору по лестничному маршу и по этажам!
Кирилл понял медицинский центр действительно огромный, и пока он шел, он успел рассмотреть многие нелепые вещи.
Широчайшие коридоры, странно выкрашенные в синий цвет стены и оранжевые полы, как-то смотрелись по инопланетному. Кириллу даже показалось, что он идет по звездолету. А на мгновение он вдруг представил, что вот так и выглядит, какой ни будь галактический космопорт неизвестной планеты в созвездии Лиры.
И вот это комната, судя по всему, была какая-то приемная или специальное помещение для подготовки. Для подготовки человека ко встречи.
Но с кем?
Кирилл, еще раз рассматривая свое изображение в огромном зеркале, тяжело вздохнул. Он вдруг почувствовал, что с той стороны на него смотрят. Да, он вдруг ощутил каким то побочным чувством, что зеркало отражает лишь с одной стороны, а с другой - его рассматривают, как через окно. И он был прав....
– Этот сукин сын и вызвал переполох во всей республике? А? – гнусно и как-то капризно говорил генерал.
Его толстая шея вновь была прокрыта капельками противного пота. Сикора поморщился и, вздохнув, неохотно ответил:
– Да... товарищ генерал. Этот мужик и есть наше достояние. Причем мировое достояние.
– Этот вот хмырь?! Хм, никогда бы не подумал, что мировым достоянием станет мужик со смазливой мордой альфонса хитрыми и плутоватыми глазами....
– Что сделаешь. Не всегда у исторической личности подобающий вид...
– Это ты на кого намекаешь? - угрожающе пробасил генерал.
– Я, на Гитлера...
– А-а-а... а, что там Гитлер?
– Ну, вот у Гитлера лицо было вовсе не злое, а так, немного даже глупое...
– Хм... Гитлер.... Гитлер... не помню мать его... какая там у него рожа-то была.... тьфу ты! Нах... мне твой Гитлер! Ты мне опять зубы заговариваешь. Что скажешь про этого типа? Что он? Нас не подведет? – настороженно спросил генерал.
Сикора пожал плечами и вновь невольно покосился на потную генеральскую шею. Боров вновь не вытер свой пот. Это так противно...
– Подведет, не подведет... у нас нет выбора... мы же не заменим его. Так что остается только надеяться.
– Хм, вот это я и не люблю. Я привык на себя надеяться... Ладно, как там он себя вел? Что просит? Что говорит?
– Ведет себя обычно. Намедни, запросил выпить... поесть от души. В общем, обычный мужик.
– А бабу он не просил? – зло бросил генерал.
– Бабу... – смутился Сикора.
Майор тяжело вздохнул, кивнул головой, украдкой, зло посмотрел на генерала. Сжал кулак, затем из кулака соорудил фигу и, спрятав ее за спину, тихо ответил:
– Бабу... пока не просил.
– Хм, странно. Столько лет без бабы, а курить? Курить просил? Он курит?
– Курить... как не странно не просил. Курит ли, нет, неизвестно. Хотя, судя по обследованию на зубах, курил. Причем долго. Есть следы дегтя. Но возможно бросил.
– Вы, что ж ему в рот лазили? Зубы смотрели? – удивился генерал.
– За столько лет сколько он у нас, не только в рот. В жо... простите и везде куда можно. Он ведь спал. Вот только внутреннего вскрытия не делали. А так, все органы просканировали, всё, что возможно в него совали, выткали. Кроме печени, печень трогать было опасно. Так что...
– Ну, вы даете. Вам дай волю в не только в жопу... вы и в душу залезете! – буркнул генерал.
– Души нет... это понятие запрещено. В нашей официальной идеологии и внутренней политике, по крайней мере, – поддел шефа Сикора.
Генерал покосился на майора и, покачав головой, скорчил бульдожью рожу, сплюнув, махнул рукой:
– Э-э-э, мать твою, хоть ты хоть мне про это не ври! Тоже мне праведник! Сам-то, небось, крестишься, когда ко мне на доклад идешь? Крестишься! Знаю сукин сын! Все про вас ублюдков знаю! Только дай вам волю вы же! Суки! Ладно, мать твою! Ладно! Пошли, потолкуем с этим достоянием республики!
Кирилл устал стоять перед зеркалом и, почесав лоб,
