ПЕЧАЛЬ

правой, пришелся ему под дых. Ловя жадно разбитым ртом воздух, Лешка пытался встать на ноги, но Протасов со всей силы ударил его  сцепленными в замок руками по затылку - асфальт поплыл перед глазами и под шум в ушах он потерял сознание.
- Убить тебя мало, гнида ползучая, ну ничего- не здесь и не сейчас,- Протасов зашагал назад в горотдел, из которого навстречу бежал ошеломленный увиденным дежурный.
Поравнявшись с ним, Федор не таясь, в голос сказал - Иваныч, если не трудно - убери эту падаль со двора, а то подумают, что здесь не милиция, а пляж какой-то.
Оставив позади себя изумленного сержанта, Протасов поднялся в свой кабинет, сел за стол, нашел чистый лист бумаги и,  сказав спокойным тоном Мише: «Ни о чем не спрашивай, я поступил, как считал нужным», принялся писать рапорт об увольнении.
Спустя час он шел на съемную квартиру уже не будучи следователем, такая вынужденная свобода пугала и одновременно была интересна ему. Что будет дальше, как жить, куда пойти работать в это дикое время - он не знал, одно грело его душу - там, перед зданием горотдела он поступил по совести, и это был рост над собой, над своими извечными страхами и сомнениями.
***


- Так, нам уже пора,- Пегас отошел от окна,- собирайся, машина приехала, а я пока свои медикаменты прихвачу - сюда мы пока не вернемся.
На улице темнело рано - октябрь стоял на исходе и приближение зимы чувствовалось все явственнее, ветер гонял по двору опавшую листву, а глупый маленький котенок пытался поймать легкие листочки, неуклюже выдавая пируэты будущего хищника. «Вот так и я: вчерашний студент, ныне - убийца и бомж, потерявший родных и друзей, мытарюсь, как беспомощный котенок в новой для себя действительности, а кругом окружают умные и сильные хищники, для которых моя жизнь нужна, как способ достижения своих целей. Впрочем, и на том спасибо, все могло быть и хуже - когда цена моей жизни не сошлась бы с этими самыми способами. Парадокс, да и только»,- Сергей сел на заднее сиденье кофейной «шестерки», устало потер глаза и приготовился для очередного поворота своей судьбы.
- Слышь, Пегас,- здоровяк с татуировкой на бритом загривке в виде черепа с перекрещенными костями обратился к севшему на перед доктору,- пересядь назад, я же машину буду вести, а ты за «овцой» должен присматривать, так меня шеф инструктировал.
- Да, не вопрос,- Пегас пересел и, нагнувшись, вкрадчиво шепнул на ухо Сергею: видал, манеры еще те.
- А кого это он «овцой» назвал?- в свою очередь спросил Сергей.
- Да, че ты все время зацикливаешься, кто и что сказал. «Овца»- это у нас обозначает, типа «новый сотрудник».
- Ну, ты даешь, Пегас,- здоровяк завел мотор,- скажу братве вечером - пусть поржут.
- Ты то хоть мне объяснишь: кто это «мы»?- Сергей решил не обращать внимание на реплики здоровяка и придвинулся поближе к Пегасу.
- Ясное дело, мы- это «Черные ястребы»,- Пегас сказал это с какой-то особенной гордостью в голосе.
- Ясно, совпадения, совпадения…
- Какие совпадения?
- Да так, ничего особенного, просто вид за окном красивый - люблю осень.
Они ехали чуть более получаса, причем большую часть дороги (Сергею так показалось)- кружили вокруг, да около. «Хотят, чтобы я дорогу не запомнил, так куда я теперь денусь - без паспорта и, наверное, с портретами о розыске по всему городу, странные люди»- Сергей поежился - в машине отсутствовал обогрев.
- Ну проходите, гости дорогие, чаек или что покрепче с дорожки, если хотите- баньку, но это будет только часика через два- топить недавно начали,- встречать их возле ворот усадьбы на дачном поселке вышел коренастый мужчина, с большими черными усами, разбавленными редкими вкраплениями седины, в матроске и бандане на голове.
- А че, Степаныч, можно и не отказаться от чайка,- Пегас первым выскочил из машины и пожал руку хозяину.
- Это мы быстро сообразим, проходите пока в дом, а тебя как кличут,- встречающий с любопытством рассматривал Сергея.
- Ему шеф кликуху «Гербалайф» дал,- сразу поспешил ответить за Сергея Пегас.
- Ну а я, стало быть - Кабан, давай «краба», нам с тобой тут месяца три, не меньше, зависать придется, поэтому сразу улавливай: подъем в шесть утра, потом- свои дела, занятия начинаю обычно в восемь, отбой в девять- десять, и еще по хозяйству будешь помогать, идет?
- А у меня, что есть выбор? Идет, конечно,- Сергей непроизвольно поморщился от крепкого рукопожатия Кабана.
Когда они испили по пару чашек крепкого черного чая с сухариками и вприкуску с сахаром- рафинадом, Кабан обратился к Сергею,- значится так: какими единоборствами владеешь, или иным спортом занимался?
- Да в школе еще - три года на дзюдо ходил, вот в институте «качался» понемногу, а так, в принципе, нечем.
- Маловато, однако,- Кабан задумчиво почесал затылок,- и вид у тебя совсем не спортивный, только Деда ты все-таки завалил и причем, судя по тому, что Бобер говорил- голыми руками.
- А что, Дед такая фигура значимая была?- Сергея стало подташнивать от нахлынувших воспоминаний.
- Ха, «сошка» мелкая, не в том дело- он спортсмен и боец неплохой был, а ты его один на один «замочил», нескладушки получаются.
- Так это легко проверить, мне терять нечего,- Сергей внутренне подвелся.
- Вот и проверим, а заодно и подучим, чтобы шишки на лбу зазря не набивал,- Кабан поставил чайник на печку,- завтра и начнем, а вообще, по большему счету, у каждого из нас внутренний потенциал имеется, и такие резервы скрыты - только умей их открывать.
- Короче, если петух жаренный в задницу клюнет, то многое можно наворотить,- решил вмешаться в разговор и подытожить тему Пегас.
Кабан бросил на него холодный взгляд, отчего тот сразу вжал и без того короткую шею,- про задницу ты бы лучше помолчал.
- Будем собираться отдыхать, завтра для тебя нелегкие деньки настают,- Кабан кивком указал Сергею и Пегасу на висевшие на стене березовые веники,- бегом марш в баню, спать будите в соседней комнате, а мне тут кое-что по хозяйству доделать надо. Ни кто не стал с этим спорить.





ГЛАВА X
«Крутится волчок…»
(рок- группа «Круиз»).
Из ненаписанного дневника Сергея Незваного:
Перемены - это то, что двигает нашу жизнь и не дает нам самим застаиваться на месте. Получается своего рода замкнутый круг: перемены - как следствие изменяющийся жизни, а жизнь- это следствие произошедших перемен. Меня перемены всегда пугали - за ними я не видел ничего хорошего, ведь именно перемены забрали навсегда моих родителей, а теперь и  мою Оленьку, поэтому, скорее всего, мои самые худшие ожидания в той или иной степени оправдывались. В старших классах перемены сделали меня изгоем среди одноклассников, а, собственно говоря, кому понравится такой комсорг класса: всегда угрюмый, не поощряющий, а самое главное - не покрывающий их всевозможные шалости и «подвиги». Я был категорически против моего назначения на эту должность, но хорошая учеба, прилежное поведение, увлечение чтением книг и помощь в работе школьного музея - сделали свое дело. Тогда независимые от меня обстоятельства повернули мою же жизнь в другое русло, по крайней мере - так это тогда виделось. Что же говорить теперь о той ситуации (язык даже не поворачивается назвать ее таковой, скорее это совершенно другое временное и пространственное измерение для меня), в которую я попал, ведомый злым роком. Такие перемены не могли явиться мне раньше даже в самом страшном сне, а теперь - это новая часть меня самого, я бы сказал, но боюсь допустить даже в помыслах - неотъемлемая часть.  По сути, если не быть лукавым с самим собой,- это и сеть новый «я»: пугающий, совершенно отличный от «я» прежнего, но вместе с тем - притягателен новизной и простотой в принятии решений. Сейчас каждый мой шаг одновременно кажется естественным и непродуманным, но на самом деле - за каждым моим движением стоит титаническая работа ума, не прекращающаяся даже во сне. Да и снов я теперь практически не вижу - так, какие-то смутные обрывки от прожитого накануне дня, и то весьма редко. Я учусь контролировать каждый свой шаг, каждое свое действие, потому что не забываю - я нахожусь на чужой  территории, где, мягко говоря, не очень приветствуют случайных гостей. А я отношусь именно к таковым: непрошенный чужак из другого мира, которого глубоко здесь презирают. Но быть своим среди чужим и чужим среди своим - это доля не для меня. Просто я должен сделать внутри себя выбор: остаюсь здесь, или возвращаюсь к прежнему укладу, третьего не дано. Учитывая, что назад мне путь заказан, вывод напрашивается сам собой. Но как все-таки не хочется его принимать…
***

Бурдас сидел в своей квартире, уныло понурив голову, он еще и еще раз перебирал в уме события этого первого дня ноября - вот он идет по улице: прекрасная погода, листья разных оттенков сплошным ковром лежат по нехоженым аллеям старого парка, впереди выходные дни, а значит – новые встречи с друзьями, бренчание на гитаре до самого утра, правда одна общая печаль не дает чувствовать себя непринужденно как раньше- это трагическое исчезновение Дока и все, что этому предшествовало, но врожденный оптимизм не давал впадать в панику- именно он был главным стрежнем, опорой, не позволившей в первые дни трагедии остальным членам их компании окончательно отчаяться- просто они методично делали свое дело: расспрашивали знакомых, пытались выйти на соответствующие структуры. Да, результат был нулевой, дело это состояло сплошь из одних темных пятен, из неточностей и несовпадений, но каждый был на своем месте: Немец ездил на прошлых выходных к Доку домой и пытался хоть как-то успокоить его убитую горем бабушку, Сержант с Вохой искали подходы к милиции в надежде узнать хоть какую-то информацию, а Карпуха выступал в качестве мозгового центра всего этого действа. На себя Бурдас взял ношу, оказавшуюся теперь роковой - он занял денег для дачи взятки одному милицейскому чину, дабы тот посодействовал в налаживании связей со своим начальством.  И тот посодействовал - деньги забрал с великой охотой, поставлял регулярно информацию, правда весьма скудную, недавно даже сообщил о готовящейся договоренности со следователем, ведущим дело Дока, и… исчез - дома сказали, что он отбыл в срочную командировку. Не трудно было предположить, что их могут вот так запросто кинуть,  но надежда на то, что история с командировкой была правдой - все же еще оставалась. Деньги же Бурдас занял у одних весьма сомнительных знакомых, но времени для их оценивания просто- напросто не было, да и проценты они предложили божеские - не более тридцати в месяц, а срок отдачи определили - до февраля следующего года. За этот период отдать всю сумму с процентами было реально и не очень накладно для всей их кампании. Нереальности случились сегодня утром, когда в парке его остановили кредиторы и потребовали отдать всю сумму завтра же, естественно с учетом процентов. Были они крайне взволнованные и объясняли столь стремительную  смену своих условий тем, что, якобы, эти деньги не их, а были взяты у крутых парней, и теперь те требуют возврата. Никакие доводы Бурдаса во внимание приняты не были.
Открыв холодильник и достав оттуда кусок колбасы, Бурдас повертел ее в руках и хотел, было положить на находившейся рядом стол, как шальная мысль пришла ему в голову:»а что если я пойду к этим парням и предложу им