классика? Я чего-то с голодухи подзабыл... - ... но придётся испить чашу до дна? Или это уже у другого классика, а?
Не суть. Главное, что теперь, после моих уроков, вы уже точно не ошибётесь. Совершенно верно - зря Ксюха так сказала. Ой, зря! Наливала потом, бедняжка, в свою рюмку весь вечер сама. Пока, наконец, её не осенила дельная мысль признаться своему папику, что он гениальный поэт и она им гордится и восхищается. И вот тогда она была торжественно прощена и облагодетельствована в виде поцелуя в щёчку. Я бы конечно и раньше за Ксюхой поухаживал - что мне, жалко, что ли! - но Ксюха от меня далековато сидела. Или меня многозначительный взгляд командора из под маски душечки-поэта останавливал - не скажу наверное.
И было налито. И был тост. И речь держал, как всегда, командор. Или уже поэт - не могу сказать точно - я их постоянно в это время суток путаю.
- Дети мои! - сказал командор или поэт... За столом из его детей был только Юрец, но, тем не менее, он произнёс именно так, - Дети мои!
По замыслу командора это должно было заставить всех присутствующих прочувствовать торжественность момента и, на самом деле, даже почему-то не угомонившийся до сей поры дятел на одном из Трёх Тузов, наконец, замолчал... Такое вступление означало, что сейчас свершится что-то необычайное! И действительно…
- Дрын-дын-дын-дын-дын… - вдруг перебила командора бензопила. Затем чуть повыше и визгливее: - Дрянь-дянь-дянь-дянь-дрянь. А потом коротко пропела самую высокую ноту:
- Вжж-и-и-вжжжи-их… - и наступила тишина. Буквально на секундочку - зловещая такая Тишина... Затем сразу послышалось нарастающее ш-ш-шш...кр-р-ещщще-ен...-до!!! - и нам даже было слегка видно, как за гущей других крон упала здоровенная зелёная сосна. И тут я в третий раз за сегодняшний вечер подумал про пулемёт „Максим“.
- Вот сволочи! - прослезилась Танюха. - Ну пойдёмте их утопим! - заголосила она.
- Мамулечка, - честно сознался я, - Я тебе передачи носить не буду! Мне бы двух доченек выходить, а на передачи у меня тогда времени не останется. Утопить, мамуля, это ж не наш метод. Утопить – это ж мера уголовная, хоть и правильная, но они, к сожалению, административно пока безобразия нарушают. Подождём, пока вагонами валить начнут или... или есть другой метод. Положим, вдруг у них к утру спустит колесо, а?
- Два...
- Три!
- Четыре!!!
- Пять. - завершила подсчёт маленькая Лизочка, которая вообще-то ничего такого не имела ввиду. Просто мы ей обещали, что скоро начнутся игры, вот она и решила, что мы игру такую затеяли - считать по очереди. А узнав в чем дело, задумалась; видимо, пытаясь найти своё решение воспитательной проблемы... Но нам так и не довелось узнать Лизочкин метод наказания злодеев, ибо - чур меня! Чур! - вот оно, Зло. Само по тропинке к нам направляется.
- Ребят, спичками не богаты? - говорит, - а то, представляете, козлы, в лес поехали, а спички позабыли!
Ну да, думаю, кому ж ещё на „козлах“ ездить, как не козлам... И хотел кое-что вслух добавить, да Юрец меня опередил. Но он даже лучше сказал, не так грубо и простонародно, как я намеревался. Он ведь сын поэта, наш Юрец.
- А мы не курим, - сказал Юрец.
Вот умничка! И сосну, значит, хотя бы от аутодафе унизительного спасает, и этих варваров одновременно унижает, по своему, по-детски.
- А костёр как запалили? - не понял намёка мужичонка.
- А у нас зажигалка! - отбрил Юрасик с азартом.
- Не беда, подойдёт... - не сдаётся мужик.
- Трофейная, от дедушки досталась, у фрица отнята, бережём как реликвию... - ага, не на того напал: вы думаете, наш Юрасик за словом в карман полезет?!
- Гы-гы-гы, славный какой у вас малец, корки мочит! - обрадовался козлиный наездник, - Ну так что там насчёт спичек?
- Ладно, мужик, держи, - говорю, - Только отдать не забудьте.
Мысленно я, конечно, с Юрцом солидарен, но что тут делать? Кто его знает, что у них на уме, у местных! Мы вот сейчас заснём, а они следующую сосну нам на палатку свалят; ну или дорогу, уезжая, перегородят дубом вековым - тоже не мёд. Тут или, как Танюша предложила, камень на шею, или уже соблюдать принципы ненападения. Пришлось дать…
- А чё вы, - говорит, - мучаетесь так, сердешные? Прутики какие-то гнилые жжёте. Давайте я вам сосну свалю, хотите? Да вот, хотя бы вот эту? - и на один из наших фаллических тотемных столбов показывает, на главного, значит, Туза. Так, наверное, по его представлениям выглядит обыкновенная человеческая благодарность.
- Да спасибо, не надо - отказались мы дружно и он почапал обратно к реке.
И понял я тогда, братцы, одну простую вещь. Знаете, какую? Нихрена он не поймёт, этот мужичонка! Хоть все четыре колеса ему прокалывай - даже не догадается, за что... И напрасно я тогда надрывался с тем моим „манифестом“, что, мол, не губите, мужики, не губите!..
Долго нам ещё до Швеции, ох как долго! Там природу берегут. Там ни один, даже такой вот тщедушный мужичонка, в лес без своих, заранее купленных, дров ни ногой. А в местах массового паломничества заботливое государство дровишки бесплатно складывает: пользуйтесь, люди добрые. За что и платят шведские добрые люди ответной любовью своему государству. Кто знает, если бы наша власть так же нежно нас любила, то и мы, быть может, тоже фигу в кармане не держали? Может, хоть в будущем, а? А пока, ребятишки, далеко нам ещё до Швеции, далеко… В Америке не был, - не знаю, но думаю, что даже до Америки ещё жить и жить. Может, хоть внуки наши доживут...
А до Мишкиного тоста торжественного, совсем напротив, рукой подать. Он ведь не забыл, это его мужик только на полуслове оборвал. И коли был бы наш командор до сих пор командором, а не уже поэтом, как обычно к полуночи, то не исключено, что не донёс бы мужичонка таки спичек до своего приятеля.
Но мужики всё-таки получили тогда по заслугам. Свой же леший их и наказал. Нет, дождик, конечно, он на нас до кучи наслал, но он ведь не знал, что у нас припасён и даже заблаговременно поставлен чудеснейший коллективный „зонтик“ аж о десяти квадратных метрах крышею. Аккурат весь Лобок с костром посредине закрывает. Видите, и силы зла иногда не владеют всей информацией, из-за чего и в их канцелярии случаются досадные проколы. А мужички не только вымокли сами до нитки, и не только через дырявый брезент на крыше превратили своего „козла“ в использованный памперс, но и рыбёшки ни одной, даже малюсенькой, для кошки хотя-бы, не выловили... Так вот бывает...
И командор - вернее, теперь уже на все сто процентов поэт - продолжил прерванную речь.
- Дети мои! Братцы дорогие! Я, конечно, не знаю, как некоторые химики беспардонные, - и тут он посмотрел в мою сторону словно осуждающе, - сколько именно молекулярных слоёв улетучилось с поверхности наших напитков за время навязанной нам, но, тем не менее, благородной с нашей стороны борьбы со Злом, но я точно знаю одно. Круг замкнулся, друзья, и мы снова за этим столом. Несмотря на кризис и всю прочую херню…
- Папик!!!
- Это литературное слово, я это заявляю со всей ответственностью. Я специально узнавал и, кроме того, я - Поэт!
- И всё же, Мишель, это слово ругательное и я прошу его ко мне не применять! Давай воздержимся от подобных метафор, ладно?
- Но, Ксюшенька, он же от всей души и из лучших побуждений... - Танюха заступилась в кои-то веки за литературные слова, надо же!
- В лучшем смысле, можно сказать!
- Ну да, я ведь так и говорю: несмотря на херню в хорошем… - он бросил предупредительный взгляд на Ксюху и повторил с нажимом, - в хорошем понимании этого слова мы снова вместе и нам снова вместе чудо как хорошо! И давайте уже, наконец, тяпнем!
...Но тут, друзья мои, простите, я снова вынужден прервать свой рассказ и восстановить наконец-таки так долго мною попираемую до сего момента историческую справедливость!
Я предполагаю и, поверьте, не без основания, что у вас могло сложиться ложное впечатление о наших взаимоотношениях. Всем своим повествованием я вам демонстрировал, как мы любим друг друга, холим и лелеем. Боготворим, можно сказать...
Чёрта с два! Ерунда и показуха! Мы, если хотите, самые что ни на есть настоящие Монтекки и Капулетти наших дней. Вы, верно, полагаете, что для этого нужно как минимум в палаццах обитать, пред дожами склоняться и шпагой махать при всяком удобном и неудобном случае? Как бы не так! Мы ведь цивилизованные люди! Можно ведь и по-тихому ненавидеть...
На первый взгляд Юрец при таких раскладах не при делах получается. Он ведь, выходит, ромео. Но вы же помните, как этот пылкий юноша на меня глазами зыркал, когда я его, неблагодарного, на родной берег геройски переправлял, буквально за шкирку из пучины вытягивал! Ну и что, что с чуть подмоченными штанишками, но зато прямо в руки родной мамочки и, что тоже немаловажно, - живого!
У доченек, джульетт по-нонешнему, в свою очередь, к Юрцу претензии есть. Он ведь с некоторых пор носит свою подушку с собой и доченькам никак не удаётся так Юрца отвлечь, чтобы осуществить давно задуманный ими план мести. И это, как вы догадываетесь, только лишь самая верхушка айсберга.
Танька Ксюхе завидует, что у неё муж такой добрый и красивый и серенады пишет. Танюха, к слову, вообще всем жёнам завидует, у которых муж - не я. Она отчего-то уверена, что все другие мужья не лежат на диванах и попёрдывают, а напротив, посуду моют, в магазин как на службу ходят, гвозди в стену забивают, а налево - ни-ни! Гвоздь я, кстати, могу - ты только скажи куда... И никакое это не лево вовсе, а хоккей!
… А Ксюха не может простить всем нам, что мы так ловко меж дерев и кустиков грибы отыскиваем. Вот. Пусичка так вообще на всех когти точит. А лично мне на весь их кипящий котёл накласть три кучи, поэтому я, наоборот, получаюсь под перекрёстным огнём сразу со всех сторон света. От всех подряд претерпеваю!
Хотя нет. Совсем забыл! Как раз со вчерашнего дня и у меня к ним претензия появилась. Одна - но какая! Вот какого дьявола они меня Димоном называют, а?! Мы же договаривались, что я в этот раз еду инкогнито. Не можете меня просто замполитом называть - не надо! Мало на свете имён, что ли? Взять хотя бы того же Петю или Васю - отличные ведь имена! Ну или Зяма, на худой конец, ну чем не имя? А теперь вот по их милости на меня все будут показывать пальцем, и крутить им же, тем же самым пальцем, у виска. Потому как указательный палец универсален. Большой палец - для одобрения, мизинец - для кокетства, на безымянный же или кольцо надевать следует либо, наоборот, демонстрировать девушкам его, пальца, девственную-же наготу для повышения своих шансов; а средний палец вы сами знаете для чего: он как раз олицетворяет то, ради чего вы и повышаете эти свои шансы. Один только трудяга указательный делает всё остальное. Поэтому мне, конечно, не понравилось такое коварное нарушение конспирации с их стороны!
Такая вот диспозиция. Осталось только про Мишаню сказать. Он не то чтобы очень ненавидит нашу гадскую семейку, но пару гвоздей за пазухой всё же держит. Нет, не камней - нафига ему камни? Тяжести таскать! Именно гвоздей, чтоб при случае загнать их, сами знаете, в какую крышку. И даже три гвоздя носит. По числу доставленных ему нами кровных обид. Вендетта - слышали такое слово? Вот он и вынашивает свои гвозди. Каждый гвоздь имеет собственное имя. Командор, по слухам, даже день рождения каждого гвоздя помнит и отмечает, не чокаясь.
Первый гвоздь
