-Но, батюшка архимандрит, ведь так все духовенство поступает! Как же иначе!
-А сосед твой, Колька, то-же так поступает, а?
-Нет,-батюшка засмеялся,-у него все по-другому,-демократия,-как он это называет,-соборность. Все решается сообща с общиной. Вот только толку от этого никакого: босота-босотой! Уже пятнадцать лет в сане, а ничего еще не нажил. Честно говоря, не знаем, как от него избавиться: всю картину в благочинии портит...владыка, кстати, благословил вместе с ним крестные ходы с иконой совершать,...а я не знаю, как мне ему об этом сказать,...да и стоит ли? Все равно он этого делать не будет,-откажется.
-Вот видишь, батя,-духовник ткнул указательным пальцем батюшку в грудь,-ты сам признался, что все-таки без обмана прожить можно, на примере твоего соседа.
-Да, получается можно,... но я так прожить бы не смог,-сами понимаете,-семья все-таки. Дети есть хотят, да и учить их надо.
-Вот то-то и оно,-духовник опять ткнул батюшку пальцем в грудь,-что без этого, брат, не проживешь! И причем врут все: начиная от патриарха, и кончая обычным сельским попом. Но, как показывает нам жизненный опыт, от этого вреда нам никакого нет,-только одна польза! Люди-то от этого не страдают, правильно? Как молились, себе, так и молятся, а в поповские дела нечего им лезть, от них один только вред! И если будет в церкви демократия, не будет авторитета батюшки, то и церкви не будет: все развалится! Поэтому, брат, приходится соглашаться и с тем, что-бы в храме жила ложь, так как без нее, родимой, никак нам пока не обойтись! И к этой самой лжи ты прибегаешь гораздо чаще, чем к истине,...и самая большая ложь заключается знаешь в чем?
-В чем?-спросил батюшка, тупо вращая глазами, и не зная, что на все это отвечать духовнику.
-В учении о Царстве Небесном!
-Это как-это???
-А вот так! Ты покойников отпеваешь?
-Ну, да.
-Любых?
-Любых.
-Даже и тех, кто и лба не знал, как перекрестить?
-Да всех, батюшка духовник, мне без разницы кого. Я что, судья им что-ли? Лишь-бы бабло платили.
-А в чине отпевания что написано? Например кондак погребального канона: "Со святыми упокой, Христе, души раб твоих, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная." А как можно безбожника, который даже и перекреститься толком не знал как, в Царство Божие, со святыми, а?
Это все равно, что тебя, например, взяли за руку, и просто так посадили в Российскую Академию Наук, хотя ты даже никакого образования не имеешь. Скажи мне, смог ли бы ты там работать, а?
-Конечно же нет! Ведь для этого надо, как минимум, профессором стать, научные труды иметь, изобретения, там, всякие...
-Правильно отец ты сказал: простому человеку там делать нечего; для того, что-бы там работать, нужно науке, как минимум, пол-жизни отдать,-жить этим! Так и тут: помести обычного грешника в Царство Небесное,-поближе к Богу,-так он там не выживет,-просто сгорит! Да и есть ли это Царство на самом деле? Кто его видел? Кто оттуда возвращался? Кто знает, как оно устроено, и каковы там законы жизни? А ведь мы непрестанно про него на проповедях говорим, и убеждаем народ, что оно на самом деле существует, и что там, именно, все так, как в наших книгах написано! Да, мы убеждаем, заставляем людей в это верить!!! А так ли оно на самом деле?-никто этого не знает...
-Так ведь в книгах же написано...
-В книге, брат, все можно написать,...бумага все стерпит. Но лучше один раз увидеть своими глазами, чем тысячи раз об этом читать с чьих-то слов, или слушать об этом. Свой опыт,-он ни с чем не сравним! Ты то сам видел ли какие-нибудь загробные видения?
-Да нет,...перехоронил кучу народа, и хоть бы один из них явился...
-Вот и я, брат, тоже самое...впрочем, это фундамент,-основа основ церкви,-не будь этого учения о воскресении мертвых, о Царстве Небесном, не было бы и церкви. А так ты сам знаешь: хочешь заработать миллион,-создай свою веру...сумей убедить людей, что все именно так, как ты говоришь; и деньги потекут к тебе сами, рекой.
В это время в дверь постучали, и раздался голос: "Молитвами святых отец наших, Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас."
-Аминь,-ответил Хандры-Мандры. Дверь отворилась, и вошел трапезарь,-монах о. Марк с подносом, а следом за ним послушник Валерий, который так-же держал в руках поднос с пищей.
-Ну, заходите дорогие отцы,-важно сказал о. Афанасий,-чего это вы так долго? Мы уже вас заждались. Я то ничего, а вот наш гость,-о. Виктор,-прилично проголодался. У батюшки с утра во рту и маковой росинки не было,...нехорошо так заставлять себя ждать. Давайте-ка расставляйте все на стол, и на поклоны: по двадцать поклонов каждый.
-Простите о. Афанасий,-ответил о. Марк,-мы особо резину не тянули: только все приготовили, и сразу же сюда. Мы вовсе не хотели вам досадить. А поклоны мы конечно-же положим. Благословите.
-Бог благословит. Давайте, выполняйте.
о. Марк и послушник Валерий сняли еду с подносов, быстро сервировали стол, а после этого отбили каждый по двадцать поклонов под мерный счет архимандрита. Сделав все это, они забрали пустые подносы и удалились.
-Ну, что-ж, отец,-архимандрит широким жестом руки обвел стол,-добро пожаловать на нашу скромную монастырскую трапезу.
Скромная монастырская трапеза состояла из двух видов французского коньяка,-Chabasse и Remy Martin, большущей пиалы с черной паюсной икрой, нескольких видов салатов, тушенной телятины с овощами, красной рыбы, свеже-мороженной клубники, нескольких сортов дорогих колбас, и прочих монастырских яств,-которые можно попробовать далеко не в каждом ресторане.
Хандры-Мандры наполнил рюмки коньяком, и провозгласил тост: "Ну, будем! За нашу, брат, церковь, которая щедро дает нам от благ земных, и обещает блага небесные!"
Архимандрит и батюшка чекнулись и выпили. Минут пятнадцать за столом царило молчание: Хандры-Мандры и о. Виктор сосредоточенно поглощали монастырскую пищу. Особенно старался батюшка: дорожный голод и обилие дорогих яств заставляли его жадно набивать вместительный желудок, который, впрочем, в этом отношении был хорошо тренирован. Хотелось попробовать всего, и побольше. Но вот, наконец, наши преподобные отцы несколько насытились, и телесная пища вновь уступила место пище духовной.
-Так вот, брат,-продолжил о. Афанасий,-возвращаясь к нашей с тобой теме,...я имею в виду чудотворные иконы. Вспоминается мне один случай: некто из друзей нашего владыки, тоже архиерей, рассказывал вот что: у них там, в епархии, тоже есть мужской монастырь. И решил наместник этого монастыря заказать на святой горе Афон храмовую икону. Сам понимаешь, дело это далеко не дешевое. Нашелся спонсор, которого убедили, что если он оплатит изготовление и пересылку иконы, то его дела резко пойдут вверх. Короче говоря, заплатил он и за икону, и за поездку на святую гору наместника и еще двух монахов,-ведь сам понимаешь, такое дело по письмам и по телефону не решается,-оплатил пересылку, в общем,-взял на себя все расходы. Привезли эту икону в монастырь, торжественно освятили, ну и поставили для поклонения.
Все бы и ничего, да вот только по прошествию некоторого времени спонсор этот обанкротился и обнищал.
Разозлился он, брат, не на шутку! Я,-говорит,-столько бабла на монастырь вывалил, а мне в благодарность вот что? Где же справедливость? Где же ваш Бог? Почему Он так по-скотски со мной поступил? Ведь я же сделал все так, как вы меня просили, так в чем же дело? Что не так!? Ну,-говорит,-раз такой расклад, отдавайте черти назад мне все бабло, и икону. Я хоть за эти деньги кредиты погашу.
Сам понимаешь, отец, никто никакого бабла отдавать ему не собирался: сказали, что, мол, все уже потрачено. А вот к иконе он, пидор, прицепился: если не отдадите,- говорит,-то приведу пацанов и заберу силой.
Что тут делать: и отдавать жалко, и оставлять опасно,-мало ли, действительно, что у него на уме. Пошел наместник с этим вопросом к владыке. А тот ему сказал вот что: "Ты,-говорит,-отец наместник,-объяви эту икону чудотворной. Нанесите на нее капельки мира, украсьте крестиками, колечками, и другими побрякушками, расскажите о иконе людям на проповедях, и скажите, что, мол, такой-то бывший спонсор хочет ее у монастыря отнять. Если им икона нужна, и дорога, то пусть они ее тоже вместе с монахами защищают."
Так и поступили: нанесли на икону из шприца капельки мира, побрызгали благовониями из пулевелизатора, стали украшать цацками, и, естественно, говорить о иконе на каждой проповеди. И ты знаешь,-люди повелись, поверили!
Стали перед иконой читать акафисты, заказывать молебны, украшать ее. А когда наместник сказал, что икону хотят у монастыря отнять, и сказал кто хочет отнять, то народ заявил вот что: "Мы,-сказали,-этого человека на куски порвем, как бумагу, пусть только сунется!"
Донесли все это спонсору, и тот растерялся: не знает что ему делать; не ожидал такого заплета. А после и вовсе рукой на все это махнул. Так оно, брат, все и управилось.
-А икона так и осталось чудотворной,-спросил батюшка.
-Конечно же осталась! Попробуй-ка скажи теперь, что это было не так! Во-первых,-могут не поверить; а во-вторых,-кому это надо? Ведь обличить самого себя во лжи,...это, брат, надо быть полным идиотом! Кто же нам после этого поверит, а? А без веры,-сам понимаешь,-о какой духовности можно говорить?
Вот так эта икона по сей день и считается мироточивой и чудотворной; более того, она даже в каталог занесена, так-то!
-Отец Афанасий, а можно узнать, какая это икона, и какая епархия?-спросил батюшка Виктор.
-А вот этого тебе, брат, знать совсем не нужно!-ответил архимандрит,-сам знаешь,-любопытство большой порок. Достаточно для тебя и того, что я тебе сейчас рассказал. Вот отец и получается, что не будь матушки лжи, монастырь иконы бы лишился, да и спонсор тот тоже тяжко бы согрешил: как-никак на монастырское имущество руку протянул. А так, матушка ложь все исправила, все разрулила, все в порядок привела; да и народ Божий утешила,-икона то в монастыре осталась, теперь каждый может к ней прибегнуть. Честь ей за это и хвала,...давай-ка, брат, выпьем за нее.
Архимандрит и батюшка налили коньяк в рюмки и чокнулись.
-За матушку ложь, за нее родимую!-провозгласил тост о. Афанасий,-пусть она живет на земле и здравствует.
-Спаси вас Господи, отец архимандрит,-сказал батюшка закусывая коньяк маслиной,-вы просто камень с моей души сняли! С иконой мне все понятно, а вот как быть с той женщиной? Получается, что я матушке изменю, если ее трахну,...ну а выхода у меня другого просто нет: мэр со свету сживет.
-Да-а-а-а,-протянул архимандрит,-действительно, получается что тут тебе придется согрешить. Но знаешь что, брат, порой бывает так, что без греха не может быть и добродетели. Вот смотри: апостол Петр, например, не отрекись он от Христа, не было бы у нас и образа великого покаяния. Понимаешь, надеюсь, о чем я говорю?
-Поясните отец Афанасий пожалуйста, что-то мне не совсем это понятно.
-Ну, смотри отец: Петр обещал Христу, что не отречется от Него ни при каких обстоятельствах, так?
-Да, обещал.
-А потом испугался и отрекся, правильно?
-Да.
-А теперь к тебе вопрос: что является основным моментом в жизни каждого православного