Борисович,-это имя я придумал сам,-но мэр одного из провинциальных Российских городков, которых так много на просторах нашей необъятной Родины. Да, уважаемые, как это не покажется вам странным, но вот взял, и рассказал за чашкой чая у себя дома, куда он меня по старой памяти любезно пригласил. Так что то, что я пишу, не плод моего больного воображения, а реальные события, которые происходили, да и постоянно происходят в торговой корпорации под названием "Московская Патриархия."
Так продолжалось минут пять: батюшка Виктор лаял, а мэр содрогался от смеха. Наконец, Лев Борисович стал затихать, и сказал: "Ну, Витяй, это были твои самые лучшие слова за сегодня! В них ты выразил все,-всю свою сущность, лучше даже сказать,-всю сущность вашего брата-попа, и больше ничего тебе говорить не надо. Не ожидал,... так меня рассмешил, так рассмешил, так настроение поднял! Ну, сегодня ты действительно заслужил! Давай, теперь проси! Ну,... вот так вот,... правильно: становись на задние лапы, открывай рот, и получай законно заслуженную кость."
Батюшка поднял согнутые в локтях и кистях руки вверх, стал на колени, приподнялся, и аккуратно губами взял решение и деньги.
-Браво!-Лев Борисович захлопал в ладоши и засмеялся.
-Ты знаешь что,-продолжил мэр, прохаживаясь по кабинету,-если-бы все это, то что сейчас тут произошло, заснять на камеру, и показать по телевидению, то это была бы самая лучшая антирелигиозная агитация, какую я в своей жизни только встречал. При советской власти, например в те времена, когда я был в компартии, за такую пленку много бы отдали, что-бы ее иметь. Такой человек, который отснял бы этот материал, наверняка еще бы и государственную премию получил. Впрочем, сейчас времена уже не те; но все равно, я думаю что и в нынешнее время этим можно было-бы шокировать многих. Хотя вы, церковники, быстро бы нашли этому оправдание: сказали бы, что это подделка и подлог; что такого никакой батюшка в принципе не может совершить, а все это происки дьявола,-нападки на церковь,-а церковь, мол, чиста и безгрешна. Так ведь, Витяй? Ведь именно на него вы любите все сваливать,...а еще и на Бога. Мол, Господь попустил, а дьявол попутал, так ведь?
Батюшка молчал. Ему сейчас было явно не до ответов: о. Виктор сосредоточенно, трясущимися от волнения руками, прятал в портфельчик решение горсовета и деньги.
-Ты что, язык что-ли проглотил?-мэр повысил голос.
-Простите, мой господь,-ответил батюшка, застегивая портфельчик,-тут я с вами не совсем согласен. Над всеми нами есть Бог, и вы это прекрасно знаете, и согласны с этим. Но Он действует не на прямую, а через людей. Вот, в данном случае, орудием своего промысла Он избрал вас, и назначил вас господом-богом для меня. Такое бывает; даже в Библии про это пишется: например, когда Моисей выводил евреев из Египта, и нужно было об этом договориться с фараоном, то-есть, доказать ему, что именно Господь требует отпустить евреев из Египта, а не сам Моисей от себя, то Бог сказал ему так: "Смотри, Я поставил тебя Богом фараону, а Аарон, брат твой, будет твоим пророком: ты будешь говорить Аарону все, что Я повелю тебе, а Аарон, брат твой, будет говорить фараону."
То-есть, фараон должен был слушать Моисея, как Господа Бога своего, а Аарона,-как Его пророка. Вот так и в нашем случае: я оказываю вам почитание, как Богу, именно потому, что Он назначил вас господом-богом для меня. И это вытекает из тех промыслительных действий Бога по отношению ко мне, которые мне пришлось пережить в своей жизни. Так что обвинять меня в безбожии глупо и невежественно! Это могут делать только недалекие люди; а церковь на таких никакого внимания не обращает: ихнего мнения не слушает, и более того, накладывает на них церковные прещения,-например, отлучает на какое-то время от причастия.
А о том, что властям нужно повиноваться, тоже в Священном Писании написано; например, апостол Павел говорит: "Каждый из вас должен быть послушен руководящим властям, поскольку нет власти, которая не была бы от Бога, а существующие власти были установлены Богом. Потому, всякий, кто противится властям, противится тому, что установил Бог; а противящиеся навлекут на себя осуждение. Ведь правители страшны не для тех, кто поступает правильно, но для тех, кто поступает дурно. Ты хотел бы не бояться человека, облеченного властью? Тогда просто делай добро, и ты завоюешь его одобрение,
так как он Божий слуга, ради твоего блага. Но если делаешь зло, бойся! Потому что не напрасно в его руках власть меча; так как он Божий слуга, чтобы наказывать делающих зло. Повиноваться же следует не только из страха наказания, но и ради собственной совести."
Вот почему, мой господь, поклоняясь вам, я никакого греха не совершаю, а лишь исполняю Божию заповедь: вас я почитаю как бога, поставленного надо мной Богом, а Его я тоже не забываю,-в церкви ему молюсь и служу.
-Да-а-а-а,-протянул мэр,-слушая тебя, получается, что исходя из Библии можно оправдать все: любой поступок, или проступок человека. Правильно нам говорил один лектор, когда я учился в высшей партийной школе, что Ленин совершил большую ошибку, когда начал церковь гнобить, а попов истреблять. -Надо было ему,-говорил он,-приспособить ее для службы нам; и тогда, в скором времени, люди стали бы почитать за богов нас, служить, и поклоняться нам. А церковь бы постоянно промывала им мозги, и говорила, что наша власть от Бога, и так должно быть.
-А неужели это было-бы возможно?-спрашивали мы у него.
-Еще и как возможно,-отвечал нам лектор,-ведь для попов один бог,-деньги, и материальные блага, которые опять таки приобретаются за деньги. Поэтому они за них сделают все: и мать родную продадут, и Господа-Бога своего. Как вы думаете, кто Христа распял? Богатые попы, вот кто!!! Именно они народ научили.
Видишь, Витяй, он все правильно говорил,-как в воду смотрел. Впрочем, а сколько сейчас время?
-Уже пятнадцать минут шестого,-ответил батюшка.
-О-о-о-о, Витяй, засиделись мы с тобой тут, пора и по домам расходиться. А то на эти темы можно до самого утра философствовать. Впрочем, ясно тут одно: за бабки твоя церковь может любой грех оправдать, так-то! Ты все, что я тебе отдал, взял?
-Да, все.
-Ну хорошо. Завтра давай, с утра вперед по инстанциям,-открывай свой "ХАРОНЪ", а послезавтра готовься к выезду: поедешь с тем, о чем мы тут говорили, в монастырь,-к своему другу Хандры-Мандры. Он, как я тебе уже и говорил, обо всем в курсе. А за вашего архиерея не безпокойся,-я ему позвоню и все улажу. Молодец, что вспомнил про него: он обязательно должен об этом знать и дать свое добро. Нехорошо через его голову прыгать, да и для людей это будет гораздо весомее: как-никак, а все-таки авторитет владыки. Пенделя я тебе сегодня давать не буду: во-первых, Аленька над тобой неплохо поработала, а во-вторых,-ты сегодня меня так рассмешил, как никогда! Поэтому живи спокойно, товарищ сарацин,-при этих словах мэр засмеялся,-ну все, давай, адью. Когда приедешь из монастыря мне позвонишь, понял?
-Да, понял мой господь.
-Ну и ладненько; давай, чухай, и попадье своей привет передавай! Скажи ей что ты особенный,-не такой как все,-пусть она бережет твой талант и лелеет; он еще нам очень пригодится!
Батюшка поклонился в ноги мэру, взял свой портфельчик, в котором лежала великая святыня, и вышел в приемную. Секретарши к великой радости о. Виктора уже не было: очевидно она давным-давно уже ушла домой. Поэтому никто не мешал батюшке безпрепятственно выйти из мэрии и как на крыльях направиться прямиком к дому.
глава_6
Придя домой, батюшка первым делом достал из портфельчика решение горсовета, деньги, и показал матушке. Стоит ли говорить о той радости, о том искреннем восторге, который испытала и пережила наша благочестивая священническая семья. Батюшка с матушкой обнимались, целовали друг-друга, смеялись как дети, подбрасывали вверх решение и долларовые купюры, легонько толкали друг-друга; в общем, этот вечер для них был как-бы почти Пасхой Господней! Когда первые эмоции немного улеглись, наше семейство сытно отобедало, в процессе неоднократно поднимая бокалы с вином, и провозглашая тосты. Пили в основном за то, что-бы в доме никогда не иссякало бабло, что-бы не было никаких скорбей и лишений, что-бы дети росли крепкими и здоровыми, и что-бы и у самих было здоровье. В общем за все то, за что обычно мы с вами и сами так часто поднимаем бокалы. После обеда, немного отдохнув, батюшка Виктор начал обстоятельно, со всеми подробностями, рассказывать матушке о том, что происходило у мэра. Умолчал он, естественно, только о эпизоде с секретаршей, и о том, что дал согласие трахнуть некую мадам. Зато подробно рассказал ей о том, как пришлось ему пострадать, и быть униженным, изображая пса, и о своей находчивости в оправдании своего поступка: что, мол, такое его поведение вовсе не является предательством Бога, а наоборот,-говорит о мудрости и гибкости его ума.
-Да, Витя, ты действительно поступил очень мудро,-с серьезным лицом сказала матушка Ольга,-ведь действительно так. Лева поставлен Богом, как власть имущий, и именно он решает, какие блага, и сколько кому давать. За это он и должен быть почитаем, как орудие промысла Божия. Так и в Писании сказано, и, наверное, у святых отцов. Будешь в монастыре, обязательно поговори на эту тему с Хандры-Мандры. Я думаю, он тебе более подробно все расскажет.
Беседа наших супругов текла не спеша, и затянулась до половины ночи. Переварив, наконец, все, и детально обсудив происшедшее, матушка Ольга сказала: "А ты знаешь, Витюша, ведь в том, что Лева придумал с иконой, есть несомненный промысел Божий! Представь себе,-у нас с тобой в храме будет чудотворная икона!!! А это значит что? А то, что будет постоянный приток людей к нам в храм, и, естественно, постоянный приток бабла. Ну и хрен с ним, что она на самом деле не будет чудотворной; тебя это не должно смущать; ведь молиться то будут все равно Пресвятой Богородице, а разве это грех? Причем, думая что икона чудотворная, и молиться то будут гораздо усерднее. Таким образом, тут получается троякая польза: во-первых, угодим властям, и будет у нас с тобой, Витя, еще и свечной цех,-свой, собственный; во-вторых, люди будут учиться благоговейной молитве; ну а в третьих,-самое главное,-все будут знать, что только у нас в хаме есть чудотворная икона, и, естественно, потянутся сюда. А это, Витя, деньги, деньги, и еще раз деньги. Где тогда будет тот Николай? В большой и глубокой заднице, вот где! Все будут говорить, что истинный священник в Глухове только один,-это о. Виктор. И доказательства тому самые яркие,-чудотворная икона Матери Божьей,-Сама Царица Небесная батюшку отметила! Так что мы с тобой, Витя, тут не прошибли: правильно поступили, на верную лошадку поставили. Видишь как: там где сила, там и Бог! А сила где? Там, где власть и деньги!"
-Я с тобой, Оля, полностью согласен,-задумчиво сказал батюшка,-только вот изображать пса мне как-то вовсе не хочется; по-человечески то это противно, а тем более в моем положении: ведь я все-таки священник, а священника должны уважать, и почитать. Помнишь как у нас, на Западной Украине, к священнику относятся?
-Конечно, Витя, помню.
-Помнишь о. Василия, благочинного? Помнишь, когда он приезжал на машине на службу, и выходил из нее, так бабы
