Но, признаюсь, я воспринимала её замечания в искажённом свете – я считала, что она ревнует тебя ко мне, как в своё время я ревновала её к своему мужу. Ведь ты, маленькая моя, с самого рождения выделяла меня, узнавала, ждала и всегда встречала с таким восторгом и теплотой, что я забывала обо всём на свете. Во всех твоих детских порывах просматривалось столько искренности, радости и любви, столько нежности и ласки, что моя душа разрывалась от счастья: я плакала и смеялась, терялась и забывалась, полностью пленилась твоею непосредственностью и очарованием. Никого из нашей семьи ты так не любила, и сказать, что я отвечала тебе взаимностью – всё равно, что ничего не сказать, потому что я боготворила тебя, пестовала и лелеяла. Честно, я даже немного злорадствовала, наблюдая, как ты в моём присутствии забываешь о маме, дедушке и любом другом родственнике. Я считала, что время расплаты пришло: теперь они испытывали то, через что проходила я много лет назад, когда они на весь день вдвоём уходили в зоопарк, оставляя меня одну в квартире. И эта маленькая месть ещё больше ослепляла меня и вызывала восторг от твоего поведения. Ты мстила им за перенесённые мною страдания и обиды, и чувство отомщённости и свершившейся расплаты еще больше привязывало меня к тебе.
И, возможно, именно в этом ослепляющем безумии чувств я пропустила тот момент, когда бо́льшую радость тебе стали приносить не мои посещения, а те новые, яркие игрушки, которыми я всегда тебя задаривала. В своей старческой наивности я прозевала рубикон, за которым твоя детская искренность переросла в корысть, а пробуждающая и вдохновляющая любовь – в верный способ выманивать у меня деньги.
Любовь слепа – этому свидетельствуют наши с тобой отношения. Так сложилось, Настенька, что ты стала моей первой и последней любовью. Я никогда так не любила мужчин и не относилась с таким трепетом к своей дочери. Ты – единственная пробудила в моей стареющей душе то, о чём я много читала и слышала, но даже не представляла, что только от одного предвкушения встречи можно получать такое блаженство, эйфорию и радость... Но любовь – зла. Из-за этой любви я разругалась с твоей мамой, и мы на долгие годы перестали понимать друг друга. Моя любовь к тебе полностью вытеснила остатки радости от общения с твоим дедушкой, и длительное время одно его присутствие вызывало во мне приступы раздражения и негодования. Наконец, моя любовь к тебе на двадцать лет затмила удовлетворённость от общения с людьми, которые уважали меня и просили только внимания. Почти до своего семидесятилетия я оставалась слепа, глупа и жила тобой и нашими отношениями.
Теперь я понимаю, что, повзрослев, ты научилась умело подыгрывать мне, раздувать тлеющие угли эмоций, рассеивать сомнения в твоей искренности, которые изредка возникали во мне. Но я не жалею ни о чём. Это всё в прошлом. Все эти двадцать лет я оставалась с тобой искренней и открытой. Я жила своими чувствами к тебе, впервые начала считать деньги, потому что ты постоянно нуждалась в них, поэтому я металась по миру, зарабатывая их и выполняя все твои желания и капризы. У тебя в восемнадцать лет появилась своя квартира в центре Киева, машина, ты поступила учиться в самый престижный универ-ситет Украины. И, несмотря на то, что все эти годы я продолжала жить за рубежом на съёмных квартирках, даже не мечтала о своём транспорте, экономила на мелочах, я не жалею об этом. Я действительно всегда оставалась равнодушна ко всему материальному, а тебе это доставляло такую радость…
Только после того, как я узнала, что ты – наркоманка, пелена моментально спала с моих глаз, и я поняла всё. Больше года твои родители и дедушка скрывали от меня твою болезнь, пытаясь самостоятельно спасти тебя. Они боялись за меня, потому что знали, насколько я привязана к тебе и насколько моя жизнь зависит от твоего благополучия. Они не глупые люди и понимали, что в семьдесят лет я могла уже не пережить катастрофы такого масштаба. А ведь я заметила, насколько бережно и трепетно стала относиться ко мне твоя мама, как дедушка стал проявлять такую уступчивость и покладистость, которая раньше за ним не наблюдалась. Они обходились со мной словно с больной, оберегая от стресса мой внутренний мир, пытаясь спасти от крушения мои идеалы. Но я принимала их поступки в искажённом свете: считала, что твоя мама, наконец, признала мою правоту и своим поведением заглаживает передо мною свою вину. Ведь сколько раз она предупреждала меня, что моя безграничная любовь к тебе добром не закончится, но я продолжала высылать тебе на карточку деньги и удовлетворять все твои запросы. Я считала, что дедушка, постарев, смягчился, хотя до этого в каждый мой приезд он упрекал меня в том, что именно из-за меня и моей финансовой поддержки ты ушла от родителей и стала слишком рано жить самостоятельной жизнью. Оказывается, все они уже увидели пагубность моей любви к тебе, столкнулись с её последствиями, но пытались спасти тебя, не посвящая меня в перипетии борьбы, оставив наедине со своими иллюзиями. Ведь они знали, что я больше пяти лет занималась проблемой наркомании и профессионально знала её последствия. Но как смешно я выглядела в их глазах, рассказывая о достижениях Китая в борьбе с наркоманами, а в это время моя единственная внучка, моё вдохновение последних лет всё глубже погрязала в этой болезни, назло самым близким людям убивая в себе жизнь и своё будущее.
И узнала я о твоей болезни случайно, хотя в жизни, как я убедилась, ничего случайно не происходит. Соседка проговорилась. Не зная, что моя семья держит от меня в секрете твою болезнь, она в один из моих приездов стала в подробностях рассказывать о том, что мой муж совсем извёлся, что пока я отсутствовала, он целый месяц просидел в наркологической клинике, в которую ты, как оказалось, попала уже третий раз. Причём последний раз принудительно, именно при дедушкином содействии. Не зная всех хитросплетений наших семейных отношений, соседка выложила всё, что знала о тебе, о твоём распутстве, вредных привычках и о том, как всё это время люди, которых я от себя отдалила из-за любви к тебе, боролись за твоё и моё спасение. Получается, что пока они боролись, я всё это время поощряла твои слабости и усугубляла твою болезнь.
Именно в этот вечер я первый раз в жизни попала в больницу. Сердечный приступ чудом не перерос в обширный инфаркт. Если однажды ты меня вернула к жизни, то теперь из-за тебя я чудом не умерла – спасла оперативность соседки и своевременная медицинская помощь. Хотя, Настенька, признаюсь, мне тогда хотелось умереть, но уже от стыда перед своей дочерью и мужем. Я ненавидела себя и презирала тебя, я проклинала свою любовь к тебе и чёрствость по отношению к мужу и дочери. Уже многое невозможно исправить, хотя всё, что ещё оста-валось в моих силах, я постаралась изменить. Я попросила прощения у своей дочери: как только мне разрешили встать с постели, я встала перед ней на колени и как перед Богом покаялась. Это вызвало шок у неё и у её мужа, но мне принесло облегчение – жизнь научила меня признавать свои ошибки, а эта ошибка стоила мне двадцати лет расстроенных отношений с дочерью. Так же на коленях я попросила прощения у своего мужа – это святой человек, и я не достойна всего того времени, которое он посвятил мне. Моя семья оказалась мудрее меня, профессорши, гордости ведущих университетов Украины, Франции и Китая. Как жаль, что прозрение приходит слишком поздно. Я благодарна им за то, что они не отвернулись от меня, не предали анафеме, потому что по большому счету – это я убила тебя. Это я забрала у родителей ребёнка, а у Саши – его единственную внучку, это я сгубила молодую поросль нашего родового древа.
Прости меня, Настенька, но ты перестала вдохновлять меня и являться источником жизни. Ещё в больнице, придя в себя после сердечного приступа и увидев у изголовья осунувшиеся и безмерно печальные лица мужа и дочки, я вдруг осознала, насколько я ошибалась в жизни, как неблагодарно и эгоистично в последние годы вела себя. Через полуоткрытые веки, наблюдая за Сашей и Наташей, я вдруг поняла, что просто не имею права сейчас умереть, что мой долг – выкарабкаться и исправить то, что я натворила. Милая моя, у меня проснулась такая жажда жизни, такое жгучее желание отблагодарить этих, так до конца и не открытых мною людей, что я заставила себя жить. За считан-ные дни на основе разрушенного нашего дворца я сформулировала новый смысл своей оставшейся жизни – я хочу посвятить её всего двум людям: мужу и дочери, которые всегда хотели присутствовать в моём внутреннем мире, но так и не смогли, по глупости отвергнутые мною. Настенька, я хочу успеть наверстать упущенное и воздать им свою любовь, материнскую и супружескую нежность, за всё, что они для меня сделали.
А к тебе, внученька, у меня сложилось уже иное отношение – нет, не любовь, любовь прошла, стёртая обманом и неискренностью с твоей стороны. Настенька, глубокое чувство вины переполняет меня, когда я вспоминаю о тебе, потому что сейчас я отчётливо понимаю и признаюсь в том, что именно моя любовь погубила тебя, что именно из-за меня твои близкие не смогли тебя правильно воспитать, нацелить на борьбу, вовремя поддержать и спасти, когда ты впервые споткнулась. Прости меня, малышка, во всём виновата только я одна. Как только закончится контракт, я вернусь в Киев уже навсегда, стану на колени у твоей постели и попрошу прощения – не хочу умирать без твоего прощения. Я и так столько всего натворила за последние годы, что стыдно даже подумать. Никогда не думала, что моя сказка закончится такой катастрофой – обычно сказки имеют счастливый конец.
Милая, возвращайся к жизни – ради отпущения моих грехов перед тобой, ради своих родителей и тех, кто по-прежнему верит в тебя и любит. Богом прошу. Я редко обращаюсь к Богу, но в моих годах уже нет времени ждать и на что-то надеяться – ведь совсем скоро нужно подводить итоги. Поэтому, Настенька, прошу, спаси мою честь и совесть, не обмани, пожалуйста, дай возможность умереть с чистой совестью.
Письмо сороковое
Настёнка, а оставался ли у нас шанс спасти твою душу?
Ни в коем случае не перекладывая ответственности на чужие плечи, хочу провести небольшой анализ. В формировании внутреннего мира любого человека участвуют три основные социальные силы: родители, близкое окружение и система образования. Допустим, при формировании твоего внутреннего «Я» из-за меня и моей сумасшедшей любви первые две силы не сработали, но почему бездействовала и не пришла на помощь третья сила – система образования независимой Украины? Я вспоминаю свою юность и первое двадцатилетие развития твоей мамы – советская система образования не только подстраховывала непрофессиональное воздействие родителей, она во многих случаях его исправляла и по мере взросления ребёнка брала на себя воспитательные функции. Чем старше становилась я и Наташа, тем меньшее влияние на наше мировосприятие оказывали родители, а большее – учителя и социальная система в целом.
Внученька, государственная система образования должна выполнять три основные задачи:
1) установить в каждом ребёнке его предназначение и способствовать его
