естественных сил расширяет границы моего мировосприятия: я научилась абстрагироваться, прозревать, преодолевать границы тела и даже планеты. Я многое передумывала за долгие часы воссоединения с природными силами, переосмысливала и даже переоткрывала. Я задавала себе сложные вопросы и, используя своё внутреннее состояние перевоплощения, в поисках ответов уносилась в историю Мироздания, обозревая события прошлого и высвечивая тончайшие нити, связывающие существование человека с процессами эволюционирующего мира. На уровне интуиции, озарения и фантазии я старалась прозреть доисторическое существование нашей планеты, понять причинно-следственную связь современных процессов и сформулировать ответы на свои вопросы, используя определяющую и смыслообразующую аргументацию.
Длительное общение с океаном вводило меня в состояние психического транса, благодаря которому я научилась наблюдать за собой со стороны. И не просто наблюдать, но и разговаривать, задавать философские вопросы и отвечать на них. И однажды, вглядываясь в хрупкую фигуру одиноко стоящей на скале женщины, укутанную в тонкий плащ, с развивающимися на ветру длинными светлыми волосами, я решила разузнать о ней больше, вникнуть в то, насколько глубоко она сама себя понимает.
«Кто ты такая, Алла Тельная и что здесь делаешь?» – задала я себе первый вопрос.
– Обретаю гармонию, – ответила я и, подумав, продолжила. – Я женщина, созданная для вдохновения людей, для поддержания их в трудную минуту, для пробуждения в них творческих потенциалов и стимулирования к полной и осмысленной самореализации. Но, посвящая себя людям, без остатка раздавая сокровища своего внутреннего мира, я сама нуждаюсь в восста-новлении: во вдохновении, в накоплении новых эмоций и всплесков чувств. Я долго искала и, наконец, обнаружила среду, в которой мой внутренний мир узнал свои корни, с которой он воссоединился и обрёл целостность. Эта среда – стихия первозданной природы и философия космоса, в которой я оздоровливаюсь, избавляюсь от недугов и сомнений, пополняю запасы живительной силы и обретаю веру в себя. Здесь, у океана я перевоплощаюсь и обогащаюсь, нахожу своё родовое корневище и становлюсь посредником между дочеловеческим существованием и будущим людей. Через меня природные силы входят в по-вседневную человеческую жизнь и становятся мощным источником для вдохновения, порождающим в людях желание творить, преобразовывать и созидать. Я – женщина, которая живёт ради людей, нацеливает их на будущее, раскрывая возможности и содержание земного и вселенского существования.
«Ты – женщина для вдохновения?»
– Я думаю, да. Сколько себя помню, я вдохновляла своих знакомых, друзей, поклонников, учеников, а потом и своих читателей, пробуждая в них состояние наивысшего эмоционального и духовного подъёма, инсайта, умственного прозрения. С одной стороны, высвечивая дно человеческих отношений, а с другой – раскрывая богатство и возвышенность бытия, я создаю контраст и показываю, что можно жить в полсилы, и стремнина жизни безжалостно разнесёт мечты и идеалы, а можно творить в полную грудь, распоряжаясь своей судьбою. Я выросла на книгах, полюбила их и посвятила себя служению им. В благодар-ность за отречение от мирских радостей, поощряя мой труд отшельницы-книжницы, книги раскрыли передо мною двери сокровищницы, в которой хранится вековая мудрость предшествующих поколений. И я стала использовать её в своих монографиях и художественных произведениях, пробуждая лень и сонливость людей, расширяя границы их мировосприятия, помогая им обрести смысл и цель своего присутствия в жизни. Жизнь неоднократно меня испытывала и закаляла, поэтому я по себе знаю, насколько важно человеку ощущать свою незаменимость и привязанность к жизни, понимание своего места в масштабах Земли и космоса. В спальне Дома-музея Леонардо да Винчи в замке Кло-Люсе во Франции выгравированы вещие слова: «Comme une journee bien vecue nous mene a une mort paisible» – «Исполненный день дарит приятный сон, исполненная жизнь приносит спокойную смерть». Моё вдохновение помогает людям проникнуть в содержание жизни, взять необходимое для более качественного созидания и творения, и после воплощения прописанного предназначения с чувством выполненного долга покинуть этот мир.
«Ты одинока, Алла?»
Третий вопрос меня смутил, но, вслушиваясь в себя, я ответила на него искренно, не утаивая своих сомнений:
– Нет, не одинока. Возможно, это сложно понять, но, оставаясь одинокой среди людей, я совершенно не испытываю страдания от одиночества, наоборот, моё одиночество меня вдохновляет. Люди спасаются от одиночества в общении, в социальных сетях, в установлении тесных социальных коммуникаций, но при этом одиночество всё равно их настигает и вгрызается мёртвой хваткой питбуля. У меня есть семья, ребёнок, дружный коллектив, который я возглавляю, сотни друзей, знакомых, но в их кругу я одинока, потому что, в отличие от них, я не нуждаюсь в этом общении. Мир книг и построенный на его основе мой внутренний мир настолько богаты, автономны и удовлетворяют мои интересы, что все иные формы общения – это вынужденная дань непонятно кем установленным традициям. Я одинока среди людей, потому что в основном их ценности и цели мне неприятны – в них много праздности, корысти и непонимания основ бытия. С моей точки зрения, так жить порочно и глупо – это не подобает человеку разумному. Одновременно, днями простаивая в полном одиночестве у океана, я обогащена и вдохновлена общением с природой, потому что только здесь, соприкасаясь с естественным пульсом Земли и проникающими космическими силами, мне никто не мешает заниматься самоанализом, переосмыслением того информационного богатства, которое я почерпнула из книг, увидела и услышала в мире. Моё спасение от одиночества – это самоизоляция здесь, у подножия ещё не укрощенной дикой природы.
«Что заставляет тебя жить и бороться, Алла?»
– Предназначение. В отличие от многих других людей, я знаю, чего я хочу успеть сделать в жизни. У меня есть цель, и я знаю, как к ней идти. Причём моя цель настолько масштабна и глобальна, что продвижение к ней расширяет творческую самореализацию, стимулирует проникновение в содержание мира и высвечивает истоки возникновения человека на Земле и в космосе. Моя цель не предметна и не имеет ценности. Это скорее ориентир, путеводная звезда, которая, правда, не просто светит, а мотивирует, мобилизует и направляет мои внутренние потенциалы к постоянному совершенству и достижению новых творческих вершин. Оглядываясь назад, я вижу, что моя жизнь – это развёртывающееся и всеохватывающее проникновение в бытие, которое основывается на мудрости предшествующих поколений, обогащается современными передовыми исследованиями. Моя жизнь – это пробуждение спящих, вдохновение на творческий поиск, на максимальную самореализацию во благо своего народа, государства и цивилизации.
Признаюсь, иногда наступают периоды сомнений, разочарований, неудовлетворённости масштабами проделанной работы. Но я научилась жить по большому счёту, не отвлекаться на мелочи, возможно, поэтому моё творчество и достигнутые результаты меня удовлетворяют и вдохновляют на новые свершения. Я служу своему предназначению – в этом смысл моей жизни. Как женщина и мать я живу заботой о будущем человечества, стараюсь бороться со временем, чтобы по максимуму реализовать разбуженное во мне, намеченное и кем-то в меня зало-женное.
«А во что ты веруешь, Алла? В Бога?»
Это был сложный вопрос. Обращение к Богу в СССР запрещалось – в советских гражданах воспитывали атеизм. Но вместо Бога нас научили верить в будущее своей Родины, в коммунизм – гипотетический общественный и экономический строй, основанный на полном равенстве, отсутствии денег и преобладании умственного труда и высокодуховной деятельности. Принцип коммунизма – «От каждого – по способностям, каждому – по потребностям!» – являлся не только моим идеалом и путеводной звездой, а как минимум два предшествующих поколения сложили свои головы во имя того, чтобы он воплотился в жизнь. Поэтому вера в коммунизм и безграничная любовь к своей Родине лежали в основе моего творчества и поступков. Но, одновременно, я навсегда запомнила своё первое и пока единственное обращение к Богу, когда, со слезами вглядываясь в ночное звёздное небо, я умоляла сохранить жизнь своего без вести пропавшего мужа. И ведь мою мольбу услышали и исполнили. Поэтому я честно призналась:
– Я верую в свою Родину и её светлое будущее, а к вере в Бога я только подхожу.
Настенька, у океана я стала чаще задумываться о смерти. Причём приближение смерти пока не пугало, а наоборот, подстёгивало к деятельности, стимулировало к активной жизненной позиции. Возможно, бальзаковский возраст, в который я вступила, как раз и объяснялся чётким осознанием приближающейся старости и конца жизни. Но если одних людей приближающаяся старость и смерть, как логическое завершение жизненного пути, толкали к пессимизму, безразличию или на безрассудные поступки, то во мне бальзаковский возраст пробудил голод деятельности, масштабной самореализации, желание сделать что-то важное для своей Родины, весомое и незабываемое.
Стоя на берегу океана, я тщательно просмотрела и взвесила достижения своей жизни за прожитые четыре с половиной десятилетия. Многое пришлось переосмыслить, упорядочить и переставить, потому что те события, которыми я раньше гордилась и посвящала им время своей жизни, теперь, спустя годы, уже не впечатляли и казались заурядными, мелкими, пустыми. Я обратила внимание на то, что моя жизнь, как пружина, раскручивается с ускорением: с годами я совершала гораздо больше важных и весомых поступков, и чем старше становилась, тем более увеличивалась значимость моей деятельности на чаше весов. Как жаль, что понимание важности совершаемого приходит с опозданием, когда невозможно что-либо изменить и по-править. Но благодаря тому, что со школьной скамьи мои педагоги смогли обнаружить и пробудить во мне природой заложенные таланты, а период молодости и зрелости я посвятила их развитию и реализации, анализ пройденного жизненного пути, в принципе, меня удовлетворил. Оглядываясь назад и оценивая свои достижения, я испытала едва ли не гордость от сделанного. Проскальзывали упущения, заметными стали ошибки и просчёты, но в целом своё прошлое я могла оценить на твердое «хорошо». Осталось теперь только поднажать, успеть сделать ещё больше, чтобы к концу жизни значимость своего присутствия среди людей вытянуть на гордое «отлично».
Письмо тридцать пятое
Настенька, моё балансирование между привычной повседневной суетой людей и состоянием вдохновляющего одиночества на побережье Атлантики, позволили мне преодолеть ещё одну беду, которая подступила, как всегда, крадучись и незаметно. Казалось бы, с годами человек ко многому привыкает и должен спокойнее и мудрее относиться к потерям, обману и неприятностям. Возможно, так оно и есть, но, признаюсь, с годами становится труднее отказываться от устоявшихся взглядов, любимых привычек, и особенно больно переживать крушение идеалов. Всё, что
