подмигивать ему глазами. То левым, то правым, попере-менно. Но Голубенко всем своим видом показывал, что Симу он не признал.
-У вас что, нервы не в порядке? – строго спросил он Симу. При этом повернул голову не в сторону Симы, а в сторону окна, что было справа от него, меж тем, как подследственный находился как раз слева. И вообще, во все время процесса Голубенко явно старался дышать вправо. Точнее, старался не дышать влево, поскольку слева от него находился не только Сима, но и судья.
Итак, процесс начался.
Нет, Сима не отрицал бесспорных фактов. Да, он действительно продал свою машину, и на вырученные деньги купил три центнера первоклассной черешни и собст-венными руками заботливо упаковал ее в чемоданы. И он действительно имел твердое намерение отвезти свой груз в город, только недавно отпраздновавший окончание дол-гой полярной ночи.
-Но! …- Сима выдержал паузу. –…И это главное, - подчеркнул он, и на всякий случай продлил паузу, - будучи принципиальным противником всякого рода спекуля-ции, я решил бороться с ней своим, оригинальным способом. И только исключительно из-за чрезмерной занятости…
-Прошу обратить внимание суда на то, что подсудимый нигде не работает! – по своему появившемуся обыкновению опять в сторону окна, произнес реплику Голубен-ко.
-…Повторяю, - повторил Сима, округляя глаза на Голубенку, - исключительно из-за чрезмерной занятости я не успел защитить свой способ патентом. Из-за упомяну-той занятости, а после уже из-за полного израсходования приобретенных от продажи автомобиля средств…
-Ну, я же говорил, что в ГАИ больше делать нечего, - неопределенно, кому-то в пространство, которое, тем не менее, все равно находилось слева, буркнул Голубенко.
Далее Сима утверждал, что собирался просто подарить продукцию южных садов людям Севера. А ценой в 50 (пятьдесят) копеек за килограмм хотел всего лишь окупить стоимость проезда.
-Но главное!.. - возвысив голос, и вновь взяв необходимую, по сценарию Пега-сова, паузу, собрался сделать заключение Сима. - Главное – таким образом на корню пресечь всякую попытку моих земляков к незаконному обогащению за счет недоедаю-щих витамины народов Крайнего Севера.
Сима замолчал, обозревая реакцию зала.
Вот что ему обозрелось:
-Голубенко икнул;
-У Канцедала шевельнулись уши;
-Женщина-судья вскинула на Симу красивые глаза, и оценила его долгим прон-зительным взглядом кристальной голубизны.
Захваченный сюжетом Сима, меж тем, продолжал свою вдохновенную речь.
Покончив со злом в одном городе, он намеревался продолжить борьбу в других, еще более удаленных городах. В доказательство своих благих намерений Сима предъявил суду, и попросил приобщить к делу в качестве вещественного доказательства « Малый атлас Союза ССР» издания 1949 года, где были намечены маршруты в такие города, как Воркута, Свердловск, Новосибирск, и даже Магадан. Хотя доподлинно известно, что железнодорожного сообщения с Магаданом не установлено до сих пор.
Судья пронзила Симу вторым за сегодня, еще более долгим, и более глубоко пытливым, взглядом.
Голубенко заерзал на стуле и, по-прежнему отворачиваясь от судьи вправо, стал влево пытаться подмигивать Симе – то левым глазом, то правым.
Но Сима попросту не мог видеть правого глаза Голубенки, и потому решил, что тот моргает одним левым - то ли от готовности прослезиться, то ли сказать очередную гадость.
Суд, после некоторого совещания, принял доводы обвиняемого убедительными. Но, находясь под впечатлением собственных многолетних наблюдений, судья решила направить дело на доследование. А результатом истины постановила считать судебно-следственный эксперимент.
ГЛАВА 10
Судебно-следственный эксперимент
Молодые люди из компетентной организации, которые уже возникали на наших страницах, теперь должны были сопровождать Симу по несостоявшемуся ранее маршруту.
Разумеется, та первая черешня, которую несколько дней назад вернули в город произрастания, уже благополучно утратила свой товарный вид, и ее, по просьбе Симы, ее передали для полдников в камеру предварительного заключения имени Мамина-Сибиряка и Папина-Южняка. Там в два счета нашли применение начавшей бродить ягоде. И в то время, как новые три центнера черешни, купленные за счет государства для эксперимента, мчались по железным дорогам, соединяющим Юг с Севером, мами-но-сибиряковцы услаждали себя дивным черешневым самогоном.
В этот раз Симе не пришлось тратиться даже на билет, и судебно-следственный эксперимент носил характер приятного путешествия.
Сима лежал на верхней полке и смотрел в окно. Один из его попутчиков спал. Другой грыз яблоко.
-Эх, разъедрит же твою…! – восторженным полушепотом произнес Сима, глядя в окно.
-О чем ты? – спросил его попутчик с яблоком.
-Да вот – провел Сима широким жестом в сторону пейзажа за окном, - профука-ли.
-А мне по фигу, - с хрустом откусывая яблоко, откровенно признался Симин визави. Сам себя он предпочитал называть по имени и фамилии - Семен Брыкайло. – А от того, сколько у тебя там,– показал он за окно всеохватывающим жестом, - какой дивиденд? От того, что там, тебе что тогда, то и сейчас.
-А что мне тогда и сейчас? – простодушно спросил Сима.
-Хрен под нос, что же еще? – ответил Семен Брыкайло. И он одной рукой, по возможности наглядно, показал этот самый хрен, а с помощью другой опять откусил яблоко.
В это время на соседней полке произошло шевеление. Это просыпался второй Симин сопровождающий. За время судебно-следственного эксперимента он довел себя до полного изнеможения хронической головной болью с похмелья. Звали второго сопровождающего солнечно просто – Коля Пивень. Вернулся сегодня Коля в купе уже под утро. Правильнее сказать, он не явился, а его нашел утром под купе вышедший по малой нужде Сима.
Теперь Коля усиленно продирал глаза, которые на фоне общей опухлости головы разобрать было почти невозможно. И только после того, как Коля спро-сил: «Блин, где это я?», Сима догадался, с какой стороны у Коли лицо.
Коля молча сполз с полки и, кряхтя, выбрался из купе.
-Что с ним? – спросил Сима.
-С кем? – даже не сразу сообразил Семен Брыкайло, которому, напротив, Коля сегодня показался как никогда свежим.
-С его лицом, - полушепотом пояснил Сима.
-А что с его лицом? - пожал плечами Семен Брыкайло. - Лицо, как лицо.
-У него такое лицо, будто с ним сейчас случилось двадцать три удара, - выразил свои опасения Сима.
Но Семен Брыкайло успокоил его:
-За Кольку ты не переживай. Он парень крепкий.
И Семен Брыкайло рассказал следующую историю:
Пару лет назад Колю Пивня, как выдающегося работника, премировали тремя поездками в Конотоп, на излечение от алкогольной зависимости к одному известнейшему в этой сфере конотопчанину. Колин случай поначалу вовсе не показался конотопчанину таким уж из ряда вон выходящим, и за три сеанса он пообещал Колю вылечить. Словом, начал Коля Пивень ездить в Конотоп.
В первый раз вернулся благополучно. Друзья по службе заметили даже - улучшения налицо .
Поехал во второй раз. Вернулся еще благополучнее. На водку смотреть не может. Руководство не нарадуется, в звании повысить обещает.
Остался последний, третий раз.
Туда Коля поехал ..., а назад его нет.
Радость руководства чуть поутихла - работать-то некому.
Через какое-то время про Колино повышение в звании уже никто не вспоминает – руководство все больше матерится. А Коли нет.
Тогда начинают за казенный счет звонить в Конотоп. Но телефон в Конотопе не отвечает.
Тут уже Колина жена перестает молиться о возвращении мужа, и начи-нает все чаще стучать увесистым кулаком по генеральскому столу, что, как из-вестно, никак не может способствовать Колиному продвижению по службе.
После очередного разноса Колиной жены в генеральском кабинете, от-правляют в Конотоп посыльного.
И что же он находит в Конотопе? - А находит он там вдрызг пьяного Ко-лю вместе с таким же вдрызг пьяным целителем.
И от всего добра, с полными руками которого ехал Коля в Конотоп, только и оставалось непропитого, что дырочки на погонах, просверленные для новых звездочек.
-А с целителем что стало? – поинтересовался Сима.
-Пьет, - ответил Семен Брыкайло.
Через несколько дней поезд благополучно довез участников эксперимен-та на место.
Прибыв на центральный рынок далекого северного города и, объяснив филантропическую цель приезда, участники эксперимента без труда обзавелись во временное пользование кооперативной точкой на одно рабочее место. Вместе с торговой точкой ими также были получены весы, гири и швабра.
До слез растроганный директор рынка даже предложил оставить запись в книге почетных посетителей.
Пока шло оформление документов и взаимный обмен любезностями, молва о появлении в городе дарителя с юга неведомыми путями распространи-лась по всему северному город. Говорят, в тот день в большинстве его учрежде-ний не осталось даже дежурных. Все, кто хоть как-то мог передвигаться, почув-ствовали непреодолимую тягу к витаминам.
Однако…
Однако первым к месту происшествия успел худой гражданин в очках. Он по-южному мягко произносил букву «г» («гх») и говорил «шо» вместо «што».
Гражданин этот подкатил на грузовом такси, едва началась разгрузка че-решни. Он представился работником снабжения сразу нескольких детских са-дов, не торгуясь, выложил 150 рублей наличными, и, перегрузив черешню в такси, быстро удалился. На тот случай, если возникнет необходимость адресовать телеграммы благодарности маленьких северян, произошел обмен, написанными здесь же от руки, визитными карточками.
Судебно-следственный эксперимент был завершен. Алиби было полным. И в тот же день участники эксперимента дружной компанией возвращались до-мой в одном купе.
А в это самое время худой человек в очках, удобно устроившись в коопе-ративной торговой точке на одно рабочее место, и, отделив себя от хмурой оче-реди барьером прилавка, укреплял на рубиново-красной горке черешни напи-санную с помощью слюней и химического карандаша табличку:
ЦЕНА 10 (десять) РУБ.
Человек в очках был мало похож на продавца черешни. Он скорее был похож на отставного литератора, пострадавшего в борьбе с бюрократизмом. Из глаз его, отгороженных от мира толстыми стеклами очков, струились какие-то удивительные мысли, которые, впрочем, читать покупателям было некогда - они старались успеть купить черешню до того, как другие гости, и с другого юга, заставят этого гостя поднять цену – у тех-то гостей черешня давно по 12 (двена-дцать).
Когда торговля была закончена, гражданин в очках раскланялся и уда-лился в сторону аэропорта.
Прошло несколько дней.
Двое человек сидели за столиком небольшого ресторана в южном городе М. Перед ними лежал «Малый атлас СССР» издания 1949 года. Открытый на 49-й странице, он призывно манил компаньонов на тихий берег Иртыша…
ГЛАВА 11
«О, серун, серун, инча эра цаж?..»
(Слова из армянской песни)
-Нет, - категорически заявил Сима, - на Иртыш я не поеду. Да и не понравилось мне черешней торговать, - добавил он с присвистом сквозь недавно образованный про-бел между зубов.
-Знаешь, - согласился теплолюбивый поэт Цезик Пегасов, – мне тоже в холодах что-то плохо думается. А,
