Декабрь.Дворник. Снег. Метла.

отказали – три раза. Как оказалось, время лечит и, по- прошествии лет, Савелий Нилыч был бескрайне рад этим отказам. И был благодарен этим трем решительным и бесстрашным женщинам.
   Вопреки обычаю брать отпуск в то прекрасное время, когда «уж небо осенью дышало», Савелий Нилыч, поддавшись непонятному чувству, взял отпуск в июне  2039 года, купил путёвку и махнул на мотоцикле «Урал» на озеро Селигер.
   На берегу живописного озера, средь сосен был разбит палаточный лагерь, где находили приют все души, желающие отдыха и единения с природой.
   По воле случая, палатка Савелия располагалась вблизи с палатками группы туристов из Польши; весёлые, жизнерадостные ребята, целый день шутили, смеялись, пели песни под гитару и аккордеон, усевшись вечером вокруг костра. Расходились спать славянские гости по своим палаткам далеко за полночь. Невольным свидетелем и участником их веселья оказался и Савелий. Поначалу, он просто наблюдал за весёлой компанией, радовался вместе с ними и особого внимания на девушек не обращал. До поры, пока его внимание не привлекла одна симпатичная паненка: Малгося, так ее называли друзья. Блондинка с сине-зелёными глазами и завораживающим голосом. Польский Савелий не знал, но когда слышал голос польки, ему казалось, он понимает всё, ею говоримое. Однажды необыкновенной красоты паненка поймала на себе восхищенный взгляд Савелия, улыбнулась, поправила прическу и что-то прокричала, приветливо махая рукой. Из-за шума Савелий ничего не разобрал, но покраснел густо и быстро нырнул в палатку, успокаивать дыхание и учащенное сердцебиение.
   Солнце поднялось, природа спит. Савелий заканчивал гимнастику, стоя перед палаткой. Уф! Ещё пара дыхательных упражнений и зарядка закончена; Савелий взял полотенце и пошел на озеро освежиться после зарядки и прогнать сон. Ранней пташкой, как оказалось, был не Савелий; он разглядел в воде голову пловца, приближающегося к берегу. Савелию стало как-то не по себе, предательски задрожали колени и холодный ком льда появился внизу живота. На вялых ногах Савелий продолжил путь к озеру. Навстречу Савелию из воды, сверкая в лучах восходящего солнца каплями воды, выходила понравившаяся ему полька. Она приветливо улыбнулась и протянула руку:
   - Здравствуй, я Малгожата Штерн!
   Савелий, как великое сокровище, взял её мокрую ладошку в свою:
   - Савелий… Савелий Усольцев. Очень приятно… Малгожата!
   - Ты купаться? Да? вода – прелесть, парное молоко. Давай вместе искупаемся! – Малгожата схватила Савелия за талию и увлекла в воду.
   В воде Савелий обнял Малгожату, та сделала вид, что уворачивается от его объятий.
   - Я тебя люблю! – произнёс Савелий хриплым голосом. – Полюбил с первого взгляда.
   - Да? – Савелию показалось, Малгожата произнесла приглушенно «Та».
   - Да! – подтвердил Савелий.
   - Смотри, не ошибись, первый взгляд бывает ложным, - ответила Малгожата ему поцелуем. – Пойдём, а то я что-то продрогла. И ребята могут хватиться.
    На берегу Малгожата провела рукой по щеке Савелия:
    - А ты отважен, шалунишка!
    Палаточный городок постепенно просыпался…

   Из сладких воспоминаний Савелия Нилыча вывела потухшая самокрутка; он свернул новую, закурил от спички и снова окунулся в грёзы.

   Нос к носу Савелий и Малгожата встретились в лесу ближе к полудню. Савелий замешкался.
   - А в воде ты был отважнее, храбрый портняжка, - улыбнулась Малгожата, обняла Савелия и поцеловала в губы. – Пригласишь пани вечером на ужин? А? Это ничего, что пани сама напрашивается, а то пани видит, пан совсем растерялся и проглотил язык.
   Савелий, в самом деле, растерялся; он собирался прогуляться по лесу, но молодая полька выскочила из-за толстой сосны, как чёрт из табакерки, немного напугав. А язык, да, только его Савелий не проглотил, язык просто присох к гортани от волнения.
   - Испей водички, - полька протянула стаканчик с водой, - родниковая. Здесь недалеко родник бьёт из-под земли, местные говорят, вода целебная…
   Савелий махом осушил стакан.
   - Спасибо, Малгожата!
   - Можно Малгося…
   - Малгося, я … и сам, хотел…
   - И это принимается, - в глазах польки плясали весёлые чёртики. – Ну, скажи ещё раз!
   - Что? – удивился Савелий.
   Малгося хлопнула его по груди ладошкой. Савелий крепко обнял Малгосю, она вскрикнула, и поцеловал её.
   - Я тебя люблю! – сказал Савелий, отдышавшись.
   - Жди на ужин! – Малгося растворилась в дымке леса.
   Савелий долго стоял на месте и вытирал рукой обильно выступающий пот, то холодный, то горячий.
   Вернувшись в палатку, составил план действий. Весело урча двигателем мотоцикл «Урал» понёс ездока в сторону ближайшего городка.
   - Можно? – Малгожата убрала в сторону полог палатки и вошла.
   - Пожалуйста! – Савелий привстал с кресла.
   Посередине приличных размеров палатки стоял небольшой круглый пластиковый стол; посередине разместились шампанское и мартини, отварные крупные креветки  в соусе «Песто», канапе с языком и бужениной, два бокала и два стакана, вазочки с виноградом и яблоками стояли на углах стола по правую руку от хозяина и гостьи. По углам палатки, в глубоких стеклянных полусферах в воде горели ароматические свечи.
    У Малгоси радостно вспыхнули глаза:
    -Сава, как тебе это удалось?
    Савелий уселся и развел руками:
    - Да, вот так, как-то, непринуждённо…
    Малгося уселась на своё кресло; обвела взглядом палатку:
    - Твоё жилище больше походит на шатёр.
    Затем ещё раз окинула мельком стол и резюмировала:
    - Молодец! Пани довольна! Вино убери; предпочитаю вот это!
    Только сейчас Савелий заметил, что Малгося держит правую руку за спиной и заинтригованно смотрит ему в глаза.
    - Это! – и Малгося поставила на стол литровую бутылку «Дар Поморья». – Пятьдесят семь градусов крепости! – сказала так, будто явила миру долго искомый Грааль.
    - Ну, что ж, раз наши души бьются в унисон, - Савелий встал, убрал со стола вино и вытащил из рюкзака, как нечто ожидаемо обыденное – двухлитровую банку с янтарного цвета жидкостью. – Самогон; домашний; на травах и грецком орехе! Семьдесят два градуса возможного обзора! Вуаля!
   - Вуаля, так вуаля! – уважительно произнесла Малгося . – Что ж ты, Сава, скромничал-то? Деньги зря на ветер выбросил… слушай, давай, я вино подружкам отдам или ты против?
    Савелий пожал плечами – отдавай, мол, что добру пропадать.
    - Итак, с чего начнём? – Малгося хитро уставилась на Савелия.
    - С моего, - тоном, не терпящим возражения, ответил он.
    - Почему? – сделала выпад Малгося.
    - Потому, что кончается на «у», - парировал Савелий и разлил самогон по стаканам. – За что пьём?
    - Не смешно. – Делая ударение на «е» надула деланно губки Малгося. – За нас – этим вечером пьём только за нас! – и маленькими глотками, осторожно и деликатно, словно пила не самогон вовсе, а божественный нектар, почти не морщась, выпила самогон и перевернула стакан вверх дном. – Вот!
   - За нас! – повторил, как эхо, Савелий и залпом осушил стакан и закусил креветкой. – Что дальше?
   Малгося села на колени к Савелию и начала расстегивать рубашку.
   - Дальше? – переспросила Малгося, когда управилась со всеми пуговицами. – Вот, что…
   Не двигаясь, дыша в унисон, Савелий и Малгося лежали на просторной надувной кровати и смотрели сквозь полог шатра на звездное небо. Особый материал, из которого изготавливали палатки, позволял ночью любоваться звездным небом, днём – надёжно защищал от солнечного света; при этом из палатки видно было всё, творящееся вокруг, а снаружи она была полностью непрозрачна. Вот и сейчас, ночью, Савелий и Малгося любовались ночным небом…
   - Ой, Савушка, смотри, звезда падает! Быстрее загадывай желание! – Малгося рывком поднялась на кровати, следя за звездой. – Всё! упала…
Что загадал ты? – Малгося повернулась к Савелию.
   - Нельзя говорить, не исполнится, - вполголоса произнёс Савелий, любуясь Малгосей.
   - Предрассудки! – отрезала она.
   Савелий привлёк к себе Малгосю и зарылся лицом в её волосах.
   - Тогда, скажи своё…
   - Я первая спросила, - растягивая гласные, будто исполняя песню, промолвила Малгося.
  Их беседу прервал звонкий девичий голос:
  - Малгоська, пся крев, бросай своего русского и иди к нам!
  - Пошла в дупу, Агнешка! – не заставила себя ждать Малгося и что-то ещё добавила, что именно, Савелий не понял, как и половину прежде сказанного.
   - Ой-ёй-ёй, какие мы грамотные! Думаешь, медведя за юлду схватила…
   - Засунь язык в дупу! – перебила Малгося Агнешку.
   - Земляки ждут, не дождутся? – улыбнулся Савелий.
   - Нет, - Малгося перешла на русский. – Интересовались, как дела.
   - Кстати, откуда так хорошо знаешь русский?
   - Я филолог, журналист. Два года проходила практику в Москве, Новосибирске, Владивостоке.
   - Вона что!.. – протянул удивлённо Савелий и заметил движение Малгоси. – Уходишь?
   - Останусь до утра. – Малгося легла, покрутилась, пока не нашла удобное положение. – Ничего, что к тебе спиной, просто так мне очень хорошо. Сава, обними меня крепко-крепко и не отпускай! – и уже шепотом, на грани сна. – Матка Боска, же робе, зваровалам (что я делаю, я сошла с ума)!
   Весь следующий день Савелий провёл на озере, переходя с места на место вслед за солнцем. Только ближе к вечеру палаточный городок наполнился шумом: кто вернулся с экскурсии, кто из туристического похода.
    Савелий сидел в палатке, пил чай с изюмом и черносливом и поймал себя, впервые за много лет, на мысли, что его тяготит одиночество. Он слышал, как рядом громко разговаривали между собой поляки, потом шум утих. Через щель в полах палатки Савелий видел  высокое яркое пламя костра, расположившихся вокруг него соседей-поляков; Савелий увидел Малгожату и сердце противно заныло. Поляки между тем, угомонились, и послышался звонкий голос гитары и обволакивающий звук аккордеона. Соседи хором исполняли песни; были они и грустные и веселые. Время текло незаметно. В городке  со всех сторон неслась музыка – туристы отдыхали и веселились.
   Савелий попытался уснуть, однако, ничего не получилось; повертелся с боку на бок, сон не шёл; не давали покоя мысли о Малгосе. «Всё, иду к полякам, - решил про себя Савелий. – Прогонят, так тому и быть».
   Появился он из темноты внезапно, освещённый пламенем костра был похож на древнего идола; поляки вскрикнули от испуга, кто-то выругался – Савелий разобрал только «чёрт».
   - I am sorry, - начал Савелий, вспоминая английские слова. – Э-э-э…may I keep still your company?
   Тишина висела недолго.
   - Присаживайся, Савелий, - Малгося первой взяла себя в руки. – И, говори, пожалуйста, по-русски. Мои друзья, как и я, филологи, и знают русский. Некоторые даже лучше меня.
   Савелию уступили место; он сел и представился:
   - Савелий.
   - Павел, Пётр, Хенрих, Агнешка, Гелена, Анна, - послышалось со всех сторон. Мужчинам Савелий жал руку, паненкам дружелюбно улыбался.
   - Разрешите аккордеон? – спросил Савелий.
   - Умеешь играть? – спросил, кажется, Пётр.
   - Учился в музыкальной школе. – Савелий под себя подогнал ремни, размял пальцы, прогнал гаммы по клавиатуре, пару раз глиссандо и без остановки исполнил полонез Огинского «Прощание с родиной».
   - Подхалимничает, - Савелий узнал по голосу Агнешку.
   На неё зашикали.
   - А что я-то? – удивилась она.
   -