Иногда и дилетанта полено выслушать!

всех моих рассужде¬ниях никаких Фактов, одни выдумки. И с чего бы оперу, считавшему рас¬крытым и убийство горного мастера, и смерть буровика, еще раз к этим делам возвращаться, создавать для себя ненужные сложности? Когда все так просто и ясно?
Нет, к Михаилу не поеду. Есть у меня сомнения - вот сам в них и раз¬бирайся. И что делать - тоже понятно: искать в окружении Коваленко че¬ловека и серьезный криминал, связывающий их обоих сейчас или в недале¬ком прошлом. Очень этот криминал у меня вязался с какой-либо наркотиче¬ской дрянью, не зря "травка" упоминалась в разговорах и о погибшем Мацурине, и об убитом Славе, и даже о Коваленко, который непонятно для чего эти разговоры провоцировал.

                                       
                    Часть двенадцатая.


                      Продолжаю расследование, и есть подвижки.


Легко планировать, довести вот намеченное до конца не просто, иногда до полной безнадеги. Сейчас безнадега вырисовывалась реальной как нико¬гда: что я могу узнать нового о единственном у меня подозреваемом не¬понятно в чем Алексее Коваленко, если все возможное уже узнал от окру- жающих его по работе? Еще раз им же надоедать? И что они скажут нового?
Такие мысли в голове мелькали. Между другими - по делам геологическим, потому как понедельник все на участке геологи проводили в совместном маршруте. Знакомились с новым, что каждый нарисовал на фотопланах за мое недельное отсутствие -
я входил в курс  появившихся проблем, связывал их с уже известными. То-есть, имело место привычное и необходимое кол¬лективное мероприятие.
И что делать? Это опять не по работе. Выходить на других, от Алексея Коваленко несколько дистанцированных? Тех, кого не возит в поле как ра¬ботников горного цеха, но с кем все же встречается? Тогда прежде всего это другие шофера, специалисты гаража при плановых осмотрах и ремонте машин. Можно приплюсовать ребят из мехслужбы - приварить, просверлить, выточить на токарном тоже нужно любому шоферу.
Большинство трудяг я конечно знал, с многими был в приятельских отношениях – как с компаньонами по делам охотничье-рыболовным. С этими мне говорить легко - начать с баек и перейти на нужную тему, не вызывая подозрения у собеседника. Наверное….
Паша прервал ход мыслей - выколотил образец и  всучивал его мне с Владимиром. Пытался уверить, что принадлежит он новому горизонту, которого у нас нет. Пришлось побегать, камни поколотить, пока не убедились, что не горизонт это, а пятно измененных до потери привычного облика всем хорошо известных гранитоидов. Разобрались, слава богу. Паша почесал за¬тылок, с нашими доводами согласился. Пошли дальше...
Опять мысли не по работе — наверное, начать нужно с приятеля механика со звучным чисто русским именем Евдоким, почему то в уже забытые времена трансформированном в более короткое — Дока. Это он устроил соревнование по стрельбе среди женщин и детей на майском пикнике. Парень как в народе говорят шебутной, пронырливый, с юмором. Послушать его всегда интересно, в чем убеждался неоднократно. А по состоянию души – я имею ввиду наши общие страсти – мы очень близки. Считаем, что рыбу можно ловить только для собственного потребления, если кому отдавать – безвозмездно в виде презента. А диких животных добывать исключительно пешком, только одну особь за охоту, и должна она быть, если лето, обязательно рогачем, желательно не вожаком стада. Я ему не успел пох¬валиться о своей последней поездке в охотничьи угодья, все не было вре¬мени. Тепель оно кажется пришло, и....
«Ты хоть слушаешь, о чем говорю?» - Владимир ткнул меня в бок ку¬лаком, - «Пять минут талдычу, а ты в облаках витаешь!»
«Спит он на ходу, не видишь! Жена замучила, неделю дома не был!» - подал голос неразговорчивый Паша, и с ехидством подхехекнул.
Я мотнул головой, показав коллегам, что избавляюсь от некого сонно¬го наваждения. На самом деле прогонял из головы мысли не по работе. И не замедлил Владимира попросить:
"Извини, задумался. Давай еще раз, я не совсем врубился," - на самом деле и понятия не имел, о чем коллега мне толь¬ко что говорил.
"Ну-ну"," - Владимир в сомнении покачал головой, - «Это на  тебя отряд подействовал. Наверное красавицу, которую там видел, забыть не можешь!" -  здесь он улыбнулся, потом озабоченно вздохнул, - "Лад¬но, давай еще раз пройдемся по теме." И с пол часа мы обсуждали, как и где должны прямо вот с этого моме¬нта потратить основные объемы канав, дудок, собственные усилия, потому что уже определились места, где если какая и есть руда на участке, то она может быть только там и нигде иначе.
Больше до конца работы в мыслях от нее не отвлекался. И только по дороге в партию, сидя в кабине машины, вспомнил про нашего шофера, то-есть того, кто сейчас сидел рядом: может об Алексее Коваленко кое-что и знать как коллега по работе. Попытался на эту тему заговорить. Правда не сра¬зу, а начав с недавнего события в поселке - пожара и смерти буровика Мацурина.
Здесь нужно кое-что о шоферах в геологии уточнить. Очень они разные, и работать могут не все на наших объектах. Проще обеспечивать вахтами буровые агрегаты, которые как правило подолгу стоят на одном месте, до¬рога от поселка одна и заблудиться невозможно. Обычно новичков шоферов садят на вахтовые машины бурового цеха. Они привыкают к нашему безлюдью, начинают более-менее ориентироваться на местности. После этого некото¬рые могут работать и с геологами - те, у которых проявляются дополнительные качества: хорошая зрительная память на детали рельефа местности, способность в разговоре с геологом понять о каком конкретно месте идет речь, потом самостоятельно туда подъехать, что бы кого-то     забрать или дождаться; обязательно отсутствие боязньи одиночества, и конечно собственное желание, потому что работать приходится в жару, ездить по бездорожью, машину ремонтировать почаще.
Шофер наш, Константин, полностью соответствовал необходимым критери¬ям. Даже больше - обладал определенной интеллигентностью, что для пред¬ставителей его професии явление не очень частое. По крайней мере привы¬чного мата от него никто не слышал, а в разговорах чувствовалась начита¬нность и язык литературных классиков. Поэтому мы не удивлялись, что жена его - докторша в Мирненской больнице. И конечно, очень его ценили и уважали.
Сейчас мы повспоминали последние события в поселке, и я в нужный момент поинтересовался, не знает ли он, кто снабжал Мацурина отравой, то— бишь   «травкой» , которая и явилась причиной его смерти. Как—то же она у него не переводилась? Интеллигентный шофер пожал плечами, помолчал , и дал интересный ответ:
«У вас здесь (т.е. в партии, сам—то Константин жил в Мирном при жене докторше) один Мацурин травку и курил, других я по крайней мере не знаю. Может кто разок—другой пробовал, и все. А у нас (т.е. в Мрном) эпидемия весной случилась - пацанва смолила по черному, потом, правда, притихло».
Я хотел продолжения разговора: «Откуда знаешь такое?»
Константин усмехнулся: «У меня жена доктор, а у нее подруга — психиатр, и по совместительству нарколог. К ней всех этих куряк из милиции таскали».
Оба мы замолчали - проскакивали   жутко расхлябанный участок дороги, потом шофер высказал свое убеждение:
"Эту заразу, то-есть "травку", в Мирный привозили. Не в партию точно. А буровик сгоревший должен был того человека знать. Теоретичес¬ки."
«А из наших, партийских, по твоему никто не мог привезти?» — решился я уточнить.  
"Почему не мог? Мог конечно. Только как таксист - вез клиента с грузом, и все», - Константин глянул на меня и опять уставился на дорогу, потому что сплошные ямы и колдобины не давали возможности расслабиться.
«И кто из наших этим таксистом мог быть?» — не дал я отвлечься от те¬мы.
Константин пожал плечами: "Да любой»,- глянул на меня с улыбкой, - "хочешь узнать - поинтересуйся в гараже, кто машину брал в этом году весной, дня на два, для своих дел. "Травку"-то весной привезли, значит она из прошлогоднего урожая, и если за ней ездили — значит готовую за—
бpaть, а раз весной — то машина должна быть вездеходной. Ну газончик, или ГАЗ-66. На другой в распутицу по степи не проедешь».
Очень интересную мысль Константин высказал, сразу видно, что шофер наш детективчики почитывает. Я ее, конечно, на заметку в памяти отложил, как обязательную для проверки, и еще вопрос задал:
"А как в Мирном? У них такие машины вездеходы есть?»
«Есть конечно, две—три. И на них могли за «травкой» смотаться, только», - еще раз мне улыбнулся, — "тебя же больше не Мирнинские, а партииские интересуют»?
Это он угадал, действительно, интересовали меня машины партийские, а точнее — всего одна из них, закрепленная за Алексеем Коваленко. Но упо¬минать его фамилию сейчас поостерегся, что-то больно хорошо Константин мои мысли угадывал. И интересный разговор перевел на тему житейскую: кто чем занимался прошедшие выходные. Вскоре с наметившимся в моей голо¬ве планом последующих действий машина подрулила к камералке.
На следующий день план свой  начал реализовывать. Вернувшись с участка, побе¬жал в гараж искать приятеля механика. Но Дока на глаза не попадал; решил уже возвращаться в камералку, разговор отложить на другой раз. И здесь рядом тормознул персональный уазик начальника партии, задняя дверца ра¬спахнулась, высунулась улыбающяяся физиономия пропавшего приятеля,и он замахал мне рукой, приглашая в кабину.
Я без лишних слов в нее заскочил, и машина тронулась, направляясь, как я понял, к закутку механика в дальнем углу гаража, где он должен был выгрузить лежащие сейчас у нас под ногами запчасти для техники.
Жизнерадостного Евдокима - Доку желание поговорить со мной переполня¬ло:
«Знаю, знаю - рогача завалил!» - кто-то из геологов успел ему проболтаться о моей последней поездке на охоту, - "Но и мы не лыком шиты!" -успел сн сказать, и разговор мы прервали - подкатили к закутку и нужно было запчасти из машины в него перенести. Минут пятнадцать этим занимались. Потом машина с шофером уехала, а я и Дока остались вдвоем, с желанием кое-что рассказать друг другу.
"Что у тебя там не лыком шито?" – хотел я услышать нове¬нькое об охотничьих успехах приятеля.
"Есть кое-что", - механик залез рукой в щель между двумя стелажами для хранения железяк и что-то там нащупывал. Наконец нашел, вытащил на свет начатую бутылку типа "огнетушитель" с темным вином, разболтал ее, и посмотрел на свет, - "не одному тебе пруха идет, иногда и мне перепада¬ет. Помнишь волчьей следы?" - это он о лужах солоноватой воды и волчьем выводке, выбравшем их своим водопоем. Да, я ему не очень давно объяснял, как найти место, где все это находится. Оставалось подтвердить:
"Помню конечно."
"В субботу туда мотался," - Дока расплылся в улыбке, предвкушая мою реакцию на его следующие слова, - "Редко так везет, как в этот раз! То¬лько втихаря к воде подошел, только оглядываться начал - а серые вот они - уже рядом, попить спешат!"
"Ну и как?" - не мог сдержаться.
"Дуплетом двух уложил!" - выдал с торжеством,   - "Матерого, и одногодку!" И не мог не отметить, что в делах охотничьих мы по край¬ней мере на равных: "Так что не один ты   пустым из степи не