разбуженный кондукторами блондин, заметно опустел: несколько подвыпивших компаний, студенты, бабушка с внуком и пяток рабочих не в счёт. Двери распахнулись и внутрь вошло ещё несколько пассажиров. Люди вышли из тьмы и ступили в светлый прогретый вагон, переведя дух и смахнув с плащей и курток крупные дождевые капли сентябрьского дождя. Все они были уставшие, на их лицах не читалось ничего кроме желания скорее добраться до дома, откупорить перед телевизором бутылку пива и заснуть под теплоходный гул изношенных труб своей старой «Хрущёвки».
Но она отличалась от них. Обворожительная, высокая… эта брюнетка была не ровня тем, кто, нацепив серую маску обыденности и безысходности, не снимал её последние несколько лет. Заметно отличалась от всех остальных пассажиров, погрязших в своих проблемах, думах, в противостоянии со сном. Её голубые глаза, точно такие же, как и у самого Валентина, искрились добротой и энергией, будто её день начался всего пару часов назад. Грациозно покачивая бёдрами, стройная девушка, возрастом чуть более двадцати, прошла вдоль нескольких рядов кресел и устроилась у окна, против направления движения поезда. Туманный сон Валентина Лозинского как рукой сняло. Обратив внимание на яркий маникюр незнакомки, мужчина наблюдал, как она расстегивает пальто цвета горького шоколада, оставив при этом нетронутым ярко-красный вязаный шарф, непроизвольно навеявший ему воспоминания о рубине, украшавшем обручальное кольцо любимой. Ощутив горечь, он отвернулся к окну, но всего через несколько секунд вновь покосился на девушку. Валентин ощущал себя предателем памяти о Марине, но какая-то неведомая сила попросту не давала ему отвернуться от этой загадочной незнакомки. Поправив перед зеркальным отражением чёлку, жгучая брюнетка на каблуках забросила ногу на ногу и достала из кармана «iPod», опустив свой чарующий взгляд на дисплей. «Следующая станция…» - Лозинский не расслышал последующих слов, пленённый её, слегка накрашенными, но такими естественными пухлыми губками.
Прибыв на конечную станцию «Сергиев Посад», она застегнула пальто и вышла в тамбур, не обратив даже маломальского внимания на пожирающего её взглядом блондина. Уставившись вслед очаровательной брюнетке, мужчина опомнился и сам поспешил к выходу, сдавленно вздыхая при каждом шаге на правую ногу. Наслаждаясь женской красотой, он впервые за долгое время отвлёкся от посторонних мыслей. Однако, лишившись натуры, его разум вновь возвратился в реалии своего незавидного существования. Девушка в красном шарфе бесследно исчезла в высыпавшей на платформу толпе пассажиров.
Глава 5
Крупный мужчина задёрнул мрачное осеннее небо шторой и подсел к Валентину. Благодарно приняв из рук Децина чашку кофе, блондин молча помешал сахар, вглядываясь в собственное отражение: изнурённое, с лиловыми мешками под глазами, о насыщенном цвете которых, он мог тогда только догадываться.
«Из раза в раз эта история повторялась, если я успевал на 19:46. Она заходила в четвёртый вагон на станции «Софрино», садилась невдалеке и слушала музыку, после чего выходила в Посаде и пропадала, как сквозь землю…»
Психотерапевт задумчиво провёл ладонью по едва заметной щетине, в уме подбирая слова.
«Вы… уже взрослый человек, Валентин. И должны понимать, что я не занимаюсь устранением каких бы то ни было комплексов. Конечно, отчасти это и мой профиль, но я работаю с более серьёзными случаями, вам ли не знать?»
Рука Валентина, - та, что держала небольшую чашечку душистого кофе, - заметно дрогнула.
«Николай Иванович, я никогда бы не стал беспокоить вас только потому, что стесняюсь подойти к этой девушке и завязать с ней общение. На то у меня имелись более веские причины».
«Тогда я сгораю от нетерпения услышать их» - смиренно ответил психотерапевт.
Децин нехотя поднялся и прошёл к выключателю на стене. Через секунду, яркие лампы дневного света озарили своей белизной кабинет.
«Так лучше?»
Лозинский кивнул.
Глава 6
И впрямь, долгое время Валентин не решался подойти к своей загадочной спутнице. Иной раз, блондин разглядывал прекрасные черты её лица вплоть до конечной остановки, не в силах оторвать своего взгляда от этого греческого профиля, огромных голубых глаз и смоляных волос, время от времени, которые, девушка поправляла интригующим движением рук. Ему не терпелось подойти к ней поближе или, набравшись наглости, усесться напротив; глупо улыбнувшись, поинтересоваться - «который час», и услышав её дивный голос, навсегда сохранить его в своей памяти сладким сном. Витая в робких, после случившейся с ним катастрофы, мечтах, когда-то уверенный в себе человек всем существом корил себя за похоть, за желание вновь стать кому-то нужным, любимым. Обостряло ситуацию и то, что со времени гибели Марины не прошло ещё и года. И всё же, разрываясь от противоречий, он продолжал непроизвольно смотреть на неё, даже не замечая на себе настороженных взглядов соседних пассажиров.
Прошло, наверное, две недели, прежде чем это случилось впервые. Лениво переваливаясь из стороны в сторону, состав подкатился к платформе. К тому времени возле тамбура уже образовалась толкучка, но Валентин не обратил на это внимания, всецело поглощённый грацией движений пассажирки в красном шарфе. Её худенькие руки скользнули вдоль тела, застегнув все пуговицы пальто. Внимательно исследуя взглядом каждую деталь её внешности, Валентин отметил про себя отсутствие на правой руке обручального кольца, но тут же отбросил эти бездушные мысли, сердцем ощутив сильнейший фантомный ожог. Как обычно, очаровательная брюнетка просунула свой «iPod» в карман, но, пропустив вперёд унылого продавца газет, на секунду застыла. Застыла всего на мгновение, однако и этого оказалось достаточно, чтобы Валентин впервые за долгое время стыдливо отвёл свой голодный взгляд в сторону. Голубизна океана, заточенного в её глазах, поразила мужчину своей красотой, бесконечной глубиной и сапфировым блеском. Этот взгляд показался тогда одинокому человеку умопомрачительным. Умопомрачительным, но ничего, ровным счётом, не выражающим. Незнакомка без интереса окинула Лозинского взглядом и тут же отвернулась, присоединившись к потоку рвущихся на волю людей.
«Вспоминаю себя в вашем возрасте – добрая улыбка расплылась на лице сидящего за столом терапевта. – Заговорили с ней?»
«Да… почти». – Без тени улыбки ответил тому Валентин.
С того самого раза, как их взгляды пересеклись впервые, Валентин начал замечать, что уже и сама девушка стала изредка поглядывать на него, даже когда он пытался отвлечься чтением или видами за окном. Когда он начинал ощущать на себе чужой взгляд, его глаза безошибочно поднимались в сторону жгучей брюнетки, сидящей к нему лицом неподалёку. Бывало, она тут же кокетливо отворачивалась, реже – продолжала изучать лицо Валентина, словно пытаясь узнать в нём кого-то знакомого. И всё же ощущение от установившегося невербального контакта блондин испытывал двойственное.
Одним сентябрьским вечером рекламное агентство «Ирида» закрылось на пару часов раньше: впервые со времени летних отпусков и отгулов коллектив собрался в полном своём составе, и по этому случаю было принято решение устроить небольшую корпоративную вечеринку, дабы обсудить направление деятельности фирмы в неформальной обстановке. И хотя Лозинский не был любителем шумных гулянок и алкоголя, провести пару часиков в окружении старых добрых коллег считал святой обязанностью. В конечном итоге Валентин переживал не самый простой период своей жизни и тёплая дружеская обстановка была ему тогда как нельзя кстати. К тому же, - думал Лозинский, - когда ещё представится случай увидеть собственного шефа в приличном подпитии, в праздничном колпаке и измазанными тортом усами?
Валентин уже хотел было поддаться на уговоры коллег и отправиться домой чуть позже, однако какая-то необъяснимая тоска, напавшая на уставшего от шума и веселья человека, всё же заставила его придержаться тем вечером своего обычного графика. Попрощавшись со всеми широкой улыбкой и взмахом руки, он шагнул за порог и поспешил к трамвайной остановке, в мыслях проклиная свою конечность за эту нестерпимую боль.
Как показала практика, по своей натуре, человечество уже давно свыклось со своим титулом венца природы. Всё чаще встречные нам мужчины щеголяют в дорогих костюмах, а дамы скрываются за тонированными стёклами дорогих внедорожников. Всё чаще мы пеняем на такие мелочи как не вовремя разрядившийся телефон или маленькое пятнышко на своей белой футболке. И эта мышиная возня продолжается до тех пор, пока в нашу жизнь не приходит беда. Настоящее несчастие, будь то трагедия или серьёзные проблемы со здоровьем. И вот тогда то, мы забываем обо всём вокруг и вспоминаем имя Господа своего, которое не произносили долгие месяцы или даже годы. Мы всецело сосредотачиваемся на казни египетской, обрушившейся на нашу размеренную жизнь, и уже не задумываемся о пустяках, раздражавших прежде. Устоявшиеся на чаше весов приоритеты меняются в мгновение ока. Согласитесь, мы мало думаем о своих испорченных обоях в цветочек, наблюдая, как пожарные проливают водой выгоревшую дотла квартиру этажом выше, или о чистоте своего делового костюма, столкнувшись в подворотне с шайкой хулиганов. Но как только кризис покинет нашу жизнь, оставшись в памяти и на лицевом счету лишь горьким воспоминанием, Ты, - уважаемый читатель, - вновь обратишь внимание на кружащую волосинку своего линяющего кота в чашечке утреннего кофе. Увидишь её – и непременно взорвёшься. Такова уж человеческая натура. Таков был и сам Валентин, зачастую сетовавший на покалеченную ногу, но совершенно позабывший то вечер, когда буквально умолял врачей не отнимать её.
Примерно в минуте до отправления, осоловелый мужчина вскочил в тамбур своей электрички и перевёл дух. До излюбленного четвёртого вагона человеку пришлось добираться добрый десяток минут, потому что задыхающаяся масса народа в каждом из двенадцати вагонов попросту не давала Валентину пошевелиться, мешала сделать вздох. В такие минуты перегруженный пассажирский состав напоминал ему огромный живой организм, со своими тромбами и вредными «паразитами». Умоляя небеса о хотя бы одной капле свежего воздуха, молодой человек терпеливо ожидал объявления заветной станции «Пушкино», на которой состав покидало подавляющее число пассажиров. Впрочем, заходило на ней ничуть не меньше, но за те вожделенные мгновения «входа-выхода» он без проблем бы сумел занять свободное место, и разгрузить наконец-таки свою изнурённую ногу.
В этот раз, ему посчастливилось расположиться ближе к началу вагона, с непривычной Валентину левой стороны. С нескрываемым интересом читая «Рассказы о Родине» Дмитрия Глуховского, Лозинский даже и не заметил, как состав в очередной раз остановился: в проходах засеменили люди с пакетами, старики-огородники в зелёных дождевиках и вечно угрюмые работяги с
