Передозняк

захлопываемой двери - родичи ушли на работу. Тело - будто чугунное, еле-еле поднимаюсь с кровати, губища болит - просто беда. Я подхожу к зеркалу и офигеваю " ну и рожа". За ночь моя верхняя губа распухла до каких-то карикатурных размеров и теперь не слабо нависает над нижней. Я с огромным трудом, собрав в кулак всю свою волю, умываюсь и совершенно обессиленный этим нелегким делом, опять валюсь на кровать. Но не проходит и десяти минут, как слышу настойчивый звонок в дверь - Покойник приперся. Тяжело вздыхая и недобрым словом вспоминая Покойникову мать, я волоку свое несчастное тело до двери и открываю ее.
- Ну у тебя и рожа! - приветствует меня Покойник.
- Я тоже рад тебя видеть.
- Ладно, Вовчик, до свадьбы заживет, - говорит он мне с ухмылкой, - давай собираться по быстрому, надо пораньше прийти, место занять.
- А нет ничего раскумариться? - спрашиваю я его с надеждой.
- Не, нету, придется потерпеть малехом. Вот наторгуем, тогда и раскумаримся по-человечьи. Как там, кстати, раки-то, не сдохли?
- Да чё им будет, мы скорее сдохнем, - отвечаю я ему печально.
- Ладно, Вовчик, не тормози, давай по быстрому, одевайся-умывайся, а я пока сварю часть - вареные тоже не хило улетать будут.
Несчастный и больной, я с огромным трудом начинаю собираться, а Покойник, азартный и оживленный в предвкушении предстоящей прибыли, тем временем варит на кухне раков.
Наконец, через какое-то время, мы выходим на улицу. Идти до рынка хоть и недалеко, но несчастнее меня человека нет. Солнышко светит, птички щебечут - и все такое, но я не радуюсь, иду еле-еле волоча ноги, согнувшись под тяжестью рюкзака.
На рынке торговля уже в полный рост, все места забиты - не воткнуться. Я стою со скучной мордой, как будто не при делах и сторожу раков, а Покойник тем временем носится по всему рынку в поисках свободного местечка. Наконец он прибегает счастливый и оживленный и кричит мне:
- Все, ништяк, нашел местечко. Цепляй рюкзаки и пошли.
И вот мы, воткнувшись между какими-то хмурыми и недобрыми бабками, разложив на ящике несколько кучек вареных раков и поставив рядом широко раскрытый рюкзак с живыми, через пять минут уже замерли в ожидании первого клиента. И он не заставил себя долго ждать.
- Чё, пацаны, раками торгуем, - полуутвердительно, полувопросительно говорит нам какая-то личность в спортивном костюме и кожаной куртке, на бычьей шее висит огромная рыжая цепь. Он неторопливо достает из кармана полиэтиленовый пакет и тщательно выбирая, набивает его раками из рюкзака. Я с недоумением смотрю на Покойника, тот стоит с напряженным лицом, играя желваками. "Недорого отдадим" - говорит он каким-то странным, хриплым голосом. Этот чувак с удивлением смотрит на него, а потом говорит, опять же полуутвердительно полувопросительно: "Новенькие" и добавляет "Торгуйте до вечера", поворачивается и не спеша уходит.
Покойник достает трясущимися руками сигарету и безуспешно пытается закурить, ломая одну за одной спички. Я беру у него коробок и даю ему прикурить.
- Позавчера женщина одна тут черникой торговала, платить ему отказалась, так он как даст ногой по ведру - все рассыпалось, - полушепотом говорит нам соседка с права, осторожно поглядывая по сторонам.
- А кто это? - спрашиваю я ее.
Она удивленно смотрит на меня и говорит:
- Это Коля, ему весь рынок платит, с ним лучше не связываться, у него тут вся милиция куплена.
- А что этот Коля ваш, бессмертный что ли? Его что, нож не режет или пуля не берет? - со злостью спрашивает ее Покойник. Бабка испуганно смотрит на него и поворачивается в другую сторону.
- Ладно, Андрюша, не бери в голову, подумаешь фигня какая - не мы первые, не мы последние, - говорю я ему, пытаясь успокоить.
- Ты лучше молчи, Вовчик, ну его нафиг, - взрывается Покойник и добавляем после некоторой паузы, - Ненавижу я этих уродов, вся жизнь из-за таких наперекосяк пошла.
Мы минут десять стоим в молчании, стараясь не смотреть друг на друга, а затем к нам подходит первый покупатель, потом, через пару минут, другой - и пошло поехало. Часа через три мы продаем почти весь наш товар, остается лишь две кучки вареных раков
- Ладно, Вовчик, давай сворачиваться, этих, - он кивает на оставшихся раков, - сами сожрем.
Меня долго убалтывать не надо, я быстренько все собираю и мы сваливаем с рынка под завистливые взгляды соседок.
Бабки в кармане, отличная погода, что еще нужно для счастья? Глупый вопрос - конечно же вмазаться, тут уж сам бог велел!
Мы забегаем ко мне, оставляем рюкзаки и чешем к Пиджаку за ханкой.
По дороге мы встречаем моего старого товарища, которого я не видел уже года два наверное. Я останавливаюсь поговорить с ним, а Покойник идет к Пиджаку, сказав что все возьмет и будет ждать меня у его подъезда. Мы с моим товарищем берем в ближайшем ларьке по бутылке пива и начинаем расспрашивать друг друга про житье-бытье, вспоминаем былое и наших общих знакомых. И тут выясняется такая штука; фирме, в которой он до недавнего времени работал, нужен ночной сторож - работа через ночь, без всякого геморроя и деньги нормальные. "Вобщем, если тебя это интересует, я могу договориться" - говорит он мне. Меня это конечно интересует, ловить с Покойником раков мне как-то в облом - не царское это дело, да и после вчерашнего инцидента хочется чего-нибудь более спокойного. Покойник конечно будет недоволен, но ничего, найдет себе какого-нибудь другого компаньона. Товарищ мой оставляет мне свой телефон и говорит, чтобы я позвонил ему завтра. Довольные друг другом, мы разбегаемся.
Во дворе Пиджаковского дома я вижу Покойника, который с нетерпением меня высматривает.
- Слушай, - говорит он мне, когда я подхожу, - короче расклад такой; с ханкой полный облом, но есть герыч. Там к Пиджаку таджики приехали, муж дочери и два его брата, - он делает паузу и спрашивает нерешительно, - Ну так как, Вовчик? Конечно, можно ханку поискать, но если честно, мне в облом - кумарю как пидор последний.
Я в сильном сомнении, с одной стороны очень хочется вмазаться, а с другой стороны как-то стремно - уж больно у меня с герычем отношения сложные. Да и стыдно, если честно, перед самим собой, да и перед Покойником тоже. Я столько раз тер Покойнику, что герыч - говно, вмазываться им - западало, что сейчас даже и не знаю как поступить, он наверное подумает что я трепло и туфтогон. Я некоторое время борюсь с самим собой, а потом решаю "Ладно, хрен с ним, этот раунд я опять проиграл, но еще не вечер, я еще отыграюсь".
- Ммм... а герыч то хоть нормальный? - спрашиваю я Покойника.
- Понятное дело нормальный, - кричит Покойник с оживлением, - неразбодяженный, "из первых рук" что называется.
- Ладно, пошли тогда, только инсулинок надо купить.
- Не надо, у Пиджака есть новые, я спрашивал.
Мы стучимся в Пиджаковскую дверь и, после подробного разглядывания нас в глазок, нам открывает сам хозяин.
- Ну и рожа у тебя, Вовчик, - говорит он мне после взаимных приветствий, - за что получил?
- За дело, - отвечаю я ему сухо.
Мы проходим в комнату в которой сидят два персонажа восточной внешности, один примерно моего роста, крепкого телосложения, с темным лицом и ярко белыми зубами, которые он демонстрирует, постоянно улыбаясь, другой, чуть поменьше ростом и по-хилее, с тонкими усиками на темном лице. Тоже постоянно улыбается, сверкая белоснежными зубами. Того что покрепче, мужа Пиджаковой дочери, зовут Ислам, я уже как-то встречался с ним - хороший, простой парень, а другого, его брата, которого зовут Рустам, вижу в первый раз.
Пока Покойник с Пиджаком выясняют финансовую сторону дела, мы с Исламом и Рустамом заходим на кухню. Ислам чуть ли не полжизни прожил в России и поэтому свободно говорит по-русски, почти без всякого акцента, его брат же, судя по всему, в русском вообще нифига не рубит - молчит и постоянно улыбается чуть застенчивой улыбкой.
- Вова, - говорит мне Ислам, - ты меня в прошлый раз анашой угощал, хочешь нашей попробовать, я из дома привез немного.
- Хорошее дело, только чуть попозже, сначала вмазаться надо, - и добавляю, - Как там у вас, воюют?
Он мотает головой, цокает языком и говорит:
- Нее, сейчас уже нормально, война кончилась, иногда только стреляют, а так нормально, - он чего-то говорит на своем брату, видно переводит мой вопрос и тот тоже цокает языком и мотает бошкой "нээт".
- А я думал, ты уже бросил травиться, - говорит Ислам, - ты же вроде не любил белый?
Я без слов, с грустным видом, развожу руками.
- Понятно, - говорит он и широко улыбается, - но ничего, когда-нибудь все равно бросишь, ты сможешь. А это что, - он указывает пальцем на мое лицо, - дрался?
- Да, с Покойником от хулиганов отбивались.
- Молодец, мужчина, - говорит он и опять широко улыбается, затем переводит брату и тот тоже улыбается, мотает бошкой и цокает языком.
На кухню входят Пиджак с Покойником. Пиджак вытаскивает из кармана золотинку с герычем, садится на стул и начинает аккуратно ее раскрывать. Я замечаю жадный блеск в глазах Рустама, Ислам видно тоже это видит, он что-то кричит ему резкими, сердитыми фразами и тот, виновато улыбаясь, выходит из кухни.
- Видал, - говорит мне Ислам, - братишка тут тоже ширятся начал, я ему за это морду бью, так они со старшим все равно колятся, пока меня нету. Пора их домой отсылать, а то тут совсем наркоманами станут.
Это еще что, думаю я про себя, знал бы ты, что и жена твоя - тоже в полный рост ширяется, а у нее ребенок годовалый на руках.
- У нас там трудно сейчас, работы нет никакой, - продолжает Ислам, - я думал устроить их здесь куда-нибудь, но пока не получается, мусора совсем заколебали и шагу ступить не дают, постоянно нужно деньги платить, чтобы за прописку не цепляли! - Ислам возмущенно бьет кулаком по столу.
Пиджак смотрит на него испуганно и кричит:
- Ну ты чё, Ислам, чуть не рассыпал все!
-Ооо, извини Толик, нервы играют, - говорит Ислам, смущенно улыбаясь.
Пиджак высыпает герыч в ложку и начинает кипятить над газом - шесть секунд и все готово. Он берет пятикубовую телегу, нахлобучивает сигаретный фильтр на иглу и вытягивает раствор.
- Ну чё, вы как, с демидом или без? - спрашивает он нас.
- Ну таблеточка бы не помешала, чтоб блевать не тянуло, - говорит Покойник.
- А чё таблетка, раскатывайте лучше две, - кричит Пиджак.
- А две не многовато ли будет? - спрашиваю я его с сомнением.
- Да нет, нормально, - Пиджак достает из кармана лист димедрола, отрывает от него две таблетки и кидает на стол, - раскатывайте.
Пока я стаканом раскатываю демид, Покойник тщательно чухает самовар и заливает туда раствор, берет у меня готовый порошок и засыпает его туда же, начинает отбивать, яростно колотя самоваром себе по коленке. Мы все, кроме Ислама, полностью сосредоточены на процессе, а тот сидит и безучастно смотрит в окно, покуривая сигарету. Наконец все готово, Пиджак достает из шкафа две новые инсулинки и нерешительно спрашивает:
- А может одной вмажетесь?
- Давай, давай, не жмись, - говорит ему Покойник.
Покойник берет инсулинку и вытягивает в нее раствор. "Качай жилу, Вовчик" - говорит он мне. Я накачиваю и Покойник, как всегда мастерски, прогоняет мне раствор.
Не успел еще Покойник вытащить иглу из моей вены, я уже понял - все, это смерть и еще промелькнула мысль, что если выживу, никогда не буду больше ширятся героином, и я отрубился.
Очнулся я от