Передозняк

хоккейную шайбу, чтоб по нему потом лупили со всех сторон. Лично я, на себе, решил остановить эту порочную традицию, - добавляю я высокопарно, состроив соответствующую рожу, - у меня детей не будет, во всяком случае пока я досконально не выясню, кто я такой и что здесь делаю.
- Ну ты даешь, - говорит Мосел со смехом, - а если все так решат, то все, хана земле.
- Ну насчет этого ты не волнуйся, во-первых, земля и без людей очень даже неплохо жить будет, а во-вторых, такого не случится никогда, это же испокон веков у людей любимое занятие - детей рожать. Причем делается это очень часто по самым что ни на есть дурацким причинам; в нищих странах потому, что это единственное развлечение, в странах побогаче потому, что положено так и чтоб было кому мозги парить. А еще есть такая причина - "Чтоб было кому стакан воды в старости поднести". Прикинь! Еще бывает - "Случайно", "Просто так", "А  почему бы и нет?". Короче цирк сплошной, так что не волнуйся насчет этого. Да и потом, этого попы, политики да барыги не допустят - кто же будет в церкви ходить, воевать и всякие разные стимуляторы покупать?!
- Ладно, пойду я чайник поставлю, - говорит Мосел после некоторой паузы и добавляет с улыбкой, выходя из комнаты, - ты, Вовчик, какой-то нигилист просто-напросто, - и уходит.
Ну ни фига себе, я нигилист? А может и так, мне пофиг как это называется - просто я так вижу. Я закрываю глаза и пытаюсь вернуться к наблюдению за дыханием, но не получается, в бошке как заведенный, продолжается гневный монолог.
Мосел возвращается в комнату, садится на свою зачуханную кровать и закуривает сигарету.
- Тебе бы надо с Морозом по этой теме схлестнуться, он тоже любитель насчет этого побазарить.
- А ты думаешь я любитель что ли? Мне наоборот эта тема не нравится - уж больно печальная. Это я так, просто, сам не знаю почему, - я достаю сигарету и закуриваю, потом, через пару минут спрашиваю его:
- А чего ты над Морозом прикалывался насчет соников, он разве уважает это дело?
- Еще как! Особенно последнее время. Он и сейчас наверное ими догнался.
- После ханки, да еще и сониками, запросто можно ласты откинуть!
- Еще бы! Когда-нибудь так и случится, - говорит уверенно Мосел, - он и сам это знает - не маленький. Но ему пофиг, он свое уже отжил, да и я тоже. Какая хрен разница - год раньше, год позже. А?
- Да вообще то никакой, все помрем в итоге.
- То-то и оно, - Мосел встает и идет за чаем.
Через некоторое время он возвращается с двумя стаканами чая и начинает рассказывать мне прикольную историю про одного типа, которого я тоже знаю. Крендель этот как то ширялся в незнакомой компании, ну и отъехал, как это частенько случается, но отъехал он на этот раз как-то уж больно убедительно, даже пульс не прощупывался. Присутствующие при этом долго мозги себе не парили и дождавшись середины ночи, вынесли труп, как они думали и выкинули его на помойку, засунули в контейнер с мусором. Утром этот персонаж очнулся от истошного визга, переходящего в какой-то хрип и похрюкивание. Ни во что не въезжая, он с трудом начал  вылезать из контейнера и чуть сам, по-настоящему, не умер от испуга, увидев сидящую перед ним на жопе толстую старую тетку с выпученными глазами и вставшими дыбом седыми волосами, которая выдавала какие-то не человеческие звуки. Как оказалась, это была местная дворничиха, которая как положено вышла на свою трудовую вахту в этот предрассветный час.
Мы долго угораем над этой историей и мне самому вспоминается чем-то похожий случай, произошедший с одним моим товарищем, ныне покойным. Дело было так: мой товарищ ширялся в компании своих друзей и тоже отъехал. Так как рядом были друзья, а не незнакомые люди и к тому же никто еще не успел вмазаться, его начали усиленно откачивать, долго мурыжились, но все бесполезно, мой товарищ продолжал находится в полной отключке, не проявляя никаких признаков жизни. Его друзья, в благородном порыве, вызвали скорую, хотя тем самым они шли на реальный риск спалить хату. Скорая забрала моего товарища и увезла в больницу, а его друзья имели потом серьезные проблемы, но что стоят какие-то проблемы по сравнению с жизнью друга! Через некоторое время, полные сознанием своего благородства, они пришли в больницу навестить друга и выслушать от него слова благодарности. Каково же было их удивление, когда мой товарищ встретил их отборным матом. Нескоро успокоившись, он наконец объяснил им, что все это время, пока они его откачивали, он был в полном сознании и его перло так круто, что не было не малейшего желания реагировать на их дурацкую активность. И даже когда они стали вызывать скорую и потом, когда та приехала, мой товарищ не мог, да и не хотел прервать свой волшебный полет, про себя лишь сетуя, что у него друзья - такие придурки.
Мосел ржет широко разинув свой беззубый рот и порывается рассказать мне еще какую-то историю, но тут слышится стук в дверь. Он встает и с веселой мордой идет открывать дверь.
В комнату заходят два каких то чувака, явно уркаганской наружности. Я их не знаю и у меня нет никакого желания с ними общаться, да и пора мне. Я встаю и иду на кухню, где Мосел уже смазывает на нож принесенные этими личностями чеки.
- Пойду я, пожалуй, - говорю я ему. Он отрывается от своего занятия и говорит:
- Пойдешь, ну ладно. Давай я за тобой дверь закрою.
Мы идем в коридор, я одеваюсь и выхожу из квартиры. Уже на лестничной площадке он говорит мне:
- Ну ты, Вовчик, забегай и пожить у меня можешь если что. Ладно давай, не болей. - Он заходит в квартиру и закрывает за собой дверь.
Я выхожу из подъезда и закуриваю. Куда бы теперь податься? Некоторое время думаю, а затем решаю пойти к Верке, не вмазываться, а так просто - пообщаться.
Верки почему-то не оказывается дома, а может спит крепко, но в любом случае, дверь мне никто не открывает. Но сейчас уже не то, что было утром и поэтому облом меня не сильно огорчает. Проблема все та же - куда бы податься? До работы еще куча времени и мне в голову приходит интересная мысль, навестить Аркашиного двоюродного брата Женьку, которого я последний раз видел в день похорон. Эта идея мне очень нравится и я, все также не спеша, иду на автобусную остановку, ехать мне предстоит чуть ли не через весь город.
Минут через десять я уже сижу в автобусе и занимаюсь своим обычным делом - сижу с закрытыми глазами и наблюдаю дыхание. Сидя на мягком сидении, почти недоступный для всяких геморройных мыслей, я наслаждаюсь процессом, пока, минут через сорок после старта, автобус не привозит меня на нужную остановку.
Дверь открывает Женькина подруга, я здороваюсь с ней и спрашиваю дома ли хозяин. Она как-то без особой радости кивает в сторону кухни со словами "Там он, заседает". Что это такое, я не понимаю, но раздеваюсь и прохожу на кухню.
Женька сидит за столом, перед ним бутылка водки и какая-то закуска, судя по его виду, он уже основательно датый.
- О, Вовчик, как ты кстати! - кричит он мне, встает из-за стола и с чувством жмет мою руку, - давай присаживайся, как я рад тебя видеть! - он без лишних вопросов наливает рюмку и сует ее мне в руку, - давай за встречу.
Один только вид водки вызывает во мне отвращение, но делать нечего, я чокаюсь с ним и с перекособоченной мордой, выпиваю. Минуту наверное, я борюсь с тошнотой, а затем, наконец, организм кое-как принимает пойло.
- Ты что же, в одну харю пьянствуешь? - спрашиваю я его.
- Да, приходится. Равиль еще был, да эта, - он кивает в сторону коридора, - наехала на него, он обиделся и ушел.
- Как поживаешь-то, Женька, давненько не виделись.
- Да у меня все по-старому, - отвечает он мне, - ты то как? Торчишь все? - он указывает вилкой с огурцом на свою руку.
- Бывает время от времени.
- Ну это напрасно, вот лучше бы беленькой расслаблялся, как все нормальные люди, - говорит он и наливает мне рюмку.
- Подожди, Жень, не гони, у меня еще первая не улеглась толком. Как тогда, родители Аркашины не обиделись на меня?
- Да нет, все нормально. Вобщем похоронили мы Аркашу. Давай его помянем.
Мы выпиваем и некоторое время молчим. Вторая рюмка пошла уже ловчее, чувствую как по всему телу разливается приятное тепло
- А ты в курсе, Жень, что Покойник тоже умер?
- Да ты чё! А от чего? Хотя постой, не говори, понятно от чего. Я прав? - спрашивает он меня. Я киваю головой, не желая почему-то рассказывать про свою версию случившегося.
- Вот видишь, водка вернее, тоже плохо, но все-таки получше. Хотя дело конечно хозяйское, помнишь как Аркаша говорил: "Каждый дрочит как он хочет". Вот и додрочился. Ну ладно, давай и Покойника помянем, хороший пацан был. - Он разливает водку и мы, не чокаясь, выпиваем.
- Ладно, - говорит Женька, - завязываем о грустном. Давай рассказывай, чего у тебя новенького в жизни.
- Чего новенького? Ну на работу я устроился, сторожем ночным в контору одну, а еще меня из дома выгнали, Покойникова мать стуканула моим что я ширяюсь.
- Вот сука! - кричит Женька возмущенно, - вот же люди какие вредные бывают. Ну нафига ей это было надо спрашивается?
- Не знаю. Приперлась бухая ко мне домой, да и выложила все, еще и от себя какую-то фигню добавила, мол это я злодей главный, хожу и всех на ширево подсаживаю.
- Бабы! Вреднющий народ, - кричит Женька убежденно и переходя на полушепот, добавляет, - меня моя уже так достала, видеть ее не хочу, - и уже совсем шепотом говорит, - прикинь, я уже и трахаться с ней не могу - неприятно. Ну так ты как теперь, где живешь то? - продолжает он нормальным голосом.
- Пока нигде, еще не определился, сейчас я пока на работе каждую ночь - вроде нормально, днем то по любому куда-нибудь приткнутся можно, но скоро мне сменщика найдут, тогда будет хуже, даже и не знаю что придумать.
- А у меня тут, Вовчик, война, эта, - он кивает головой в сторону коридора, - целыми днями наезжает, да еще дочь ее тоже начала гонор показывать, у мамки видно научилась, сам стараюсь тут пореже бывать. Ну если уж совсем туго будет, тогда пожалуй можно, квартира то моя в конце концов!
- Да нет, Жень, я что-нибудь придумаю, спасибо конечно, - торчать у Женьки, когда тут такая ситуация - уж совсем последний вариант!
- Давай, Вовчик, накатим, - он разливает водку по рюмкам. - За то, чтобы у тебя все срослось
Мы выпиваем и закусываем. Я уже слегка бухой, мысли путаются, но состояние вобщем то хорошее.
- Слушай, - кричит Женька возбужденно, - я придумал! Короче я недавно Простого встретил, он кричал что на днях должен на Север поехать, на заработки, на пару месяцев. Хата пустовать будет. Ты был у него?
- Ну да, - говорю я оживленно, - пару раз мы бухали там. А может он ее сдавать кому-нибудь будет?
- Не, точно не будет, он сам мне сказал. Короче, щас допьем и пойдем к Простому договариваться. У тебя как со временем?
Со временем у меня все нормально, до работы его еще куча, единственное что меня немного настораживает, это то, что бухать придется - как бы мне не стало хреново. Но дело есть дело - тут уж не до сантиментов.
- Времени у меня куча, пошли.
- Куда пошли? - останавливает он меня, - а допивать кто будет, Пушкин?
На кухню заходит Женькина подруга с недовольным лицом, руки в бока, вся дышит агрессией.
- Куда это вы собрались, а?
- По бабам, - смеется Женька, - а что?
- Я тебе дам по-бабам, - кричит она с белым от ярости лицом.
- Да это шутка, ты что, Галь, глупая что ли, шуток не понимаешь? Садись лучше выпей с