Передозняк

случай, по старой памяти я в курсе что здесь менты иногда устраивают облавы.
Догоняю Мосла у его подъезда и он говорит мне:
- Ты пока поднимайся ко мне на пятый, а я к Морозу зайду, демида у его мамки возьму.
Я поднимаюсь на пятый этаж и через пару минут подтягивается Мосел, мы входим в его квартиру.
- Проходи, - говорит он мне, - сейчас Мороз еще подойдет, димедрол с кислым притащит.
Я раздеваюсь, надеваю какие-то задроченные тапки и прохожу в хату. Давненько я тут не был! В последний мой приход здесь было почище, у него тогда еще младший брат только-только откинулся - тоже в своем роде уникальный персонаж; из сорока с небольшим своей жизни, он на свободе был от силы лет семнадцать, как в первый раз попал на малолетку пятнадцатилетним пацаном, с тех пор и мотал сроки по всей стране, изредка выходя на свободу и опять садясь через два-три месяца.
- А где народ весь твой, мать, брательник?
- Старуха умерла два месяца назад, а брата опять посадили, в этот раз он правда долго гулял, почти семь месяцев! - говорит Мосел, раскладывая причиндалы на столе.
- И сколько ему теперь дали?
- Шесть. Глянь, Вовчик, какие чеки жирные!
Я подхожу к нему и смотрю, чеки действительно солидные, не то что Пиджаковские.
В дверь стучатся и Мосел говорит мне чтобы я открыл, мол это Мороз. Я открываю дверь и впускаю его в квартиру.
Мороз, судя по виду, наверное ровесник Мосла, ну или не много помладше. Я уже встречался с ним раньше, одно время даже бывало зависал у него, если Мосла небывало дома или когда у того был брат - чтобы не делится с ним ханкой. Мороз здоровается со мной, как будто мы только накануне расстались. Сколько его знаю, у него всегда на лице недовольное выражение, как будто бы его чем-то неслабо обидели. Он тоже, как и Мосел, чуть ли не полжизни провел в тюрьме, причем первый свой срок за убийство и как он мне рассказывал, ширятся начал только под конец своего первого срока.
Хотя внешности он тщедушной и кажется не опасным, я знаю что это не так, в минуты сильного раздражения, а с ним они случаются время от времени, он всегда норовит схватится за нож. Но когда раскумаренный - добрейшей души человек. Главное ничем не корябать его, какое-то на редкость строгое, чувство справедливости.
Мы проходим с ним на кухню, где уже вовсю идет процесс варки.
- Как поживаешь, Вовчик, рассказывай чего новенького, - кричит мне Мосел.
- Да ну как, живу пока, работаю.
- Чё за работа? - спрашивает Мороз без особого интереса.
- Сторожем ночным в конторе одной.
- Чё у вас там, стащить чего-нибудь можно? - спрашивает Мосел.
- Меня разве что, - отвечаю я ему со смехом, - все остальное дешевка, так, скрепки-кнопки.
- Нуу, тогда не интересно, - говорит Мосел.
- А что делать, жить то на что-то надо, - говорю я, - а еще мамка моя меня из дома выгнала, стуканули ей что ширяюсь. Так что бичую теперь.
- Если хочешь, можешь у меня тормознуться, - говорит Мосел, - места полно теперь.
- Спасибо, может так и сделаю. - Вобщем-то чем не вариант, хотя конечно есть и минусы - ширяться придется ежедневно, иначе не получится, а еще Мосла раскумаривать, моей хилой зарплаты на это точно не хватит, но иногда, время от времени, если уж совсем припрет - то можно.
- А у вас тут что новенького? - спрашиваю я их.
- Да тут все та же фигня, кругом одни наркоманы да мусора, - кричит Мороз с брезгливой мордой, - а еще дохнут все по черному, что не неделя, то новый покойник.
- А что так?
- Что-что, из-за героина этого сранного, понавезли черножопые этой отравы, вот все и дохнут как мухи, молодежь в основном, - Мороз искренне возмущен, - Лично мне героин этот и на хрен не упал.
- Ну да, - вставляет Мосел ехидно, - тебе бы соников, да побольше.
- А если даже и так, то кому какое собачье дело! - кричит Мороз с вызовом.
- Ладно, ладно, Мороз, не заводись, - успокаивает его Мосел и добавляет, - В натуре беда какая-то творится в последнее время. Почти всех позакрывали, кто ханкой торговал, на днях вон к Манасу какие-то черти нагрянули, хрен поймешь, толи мусора, толи еще кто, морду ему набили, ногами попинали и всю ханку забрали, грамм двадцать там было. Прикинь! А сразу же после них к нему какой-то чувак пришел с ментовской ксивой и предложил от него герычем торговать - у Манаса то место прикормленное! То ли в натуре мент, то ли залетный какой, хрен догонишь. Вобщем, Вовчик, беспредел какой-то творится. Я уж не говорю про кислый, того вообще последнее время не стало, полдня надо бегать чтобы найти.
- Да везде, куда ни глянь беспредел, не только с ширевом, а вообще со всем. Дали волю всяким чертям - фуфлыжникам, никто по понятиям жить не хочет! - с яростью кричит Мороз, аж щеки его начинают трястись.
- Катай димедрол пока, Вовчик, - говорит мне Мосел и продолжает, - вот что, скажи мне, молодежь нашла в этом героине? - Я пожимаю плечами и он продолжает:
- Вот и я не понимаю, ведь говно же, ни кайф прочувствовать ни пообщаться толком, я вот раз попробовал, угостили, дерьмо откровенное - либо недобор, либо перебор, и никакой радости. То ли дело раньше было, - продолжает он потеплевшим голосом, - Помнишь, Мороз? Вокруг города целые плантации мака росли, бошки с кулак, бывало в сезон наберешь несколько мешков соломы, а потом до следующего урожая горя не знаешь. А, Мороз?!
- Даа, были времена, - подхватывает тот с удовольствием, - бывало с утреца пару ложек схаваешь и на работу, еще и с собой возьмешь, пацанов угостить, никто не жался - всем хватало, да и вообще житуха была - живи не горюй, не то что при этих демократах сраных. Да что говорить, тогда даже среди ментов правильные попадались, не то что нынешние - молокососы беспредельщики. Вот недавно, например, выхожу я значит от Горгаза с чеком, во рту его держу, на всякий случай, глядь, догоняет меня один такой, из нынешних, молодой да ранний, кричит мне: "Стоять", и все такое, как собаке. Я чек то конечно проглотил сразу и говорю ему по мирному: "Я ж тебе в отцы гожусь, что ж ты так грубо-то", а он прикиньте, кричит мне: "Ты дядя лучше заткнись, пока по морде не получил" и давай меня шмонать, естественно ничего не нашел, я ему и говорю: "Ты же начальник молодой еще, по умней бы тебе, повежливей, а то, неровен час, не дай бог конечно, старым и быть не придется".
- И что он тебе, по морде дал? - спрашиваю я с интересом.
- По морде не дал, еще не хватало, но матом обложил, - отвечает Мороз спокойно, - Вот такие они теперь и так везде. Куда страна катится!? Хана стране, угробят ее черти эти.
- На, стучи, - говорит мне Мосел, протягивая самовар с раствором.
Я энергично колочу им себе по коленке, а затем отдаю его обратно Мослу, он слегка остужает раствор и говорит мне:
- Телеги у тебя конечно нет? - я мотаю головой, - Возьми вон в коробке какую-нибудь, только чухни получше.
Я выбираю себе телегу поприличней, хотя конечно на вид они все какие-то занюханные. Но что делать? И хотя все уши оттоптаны разговорами про СПИД и всякую другую дрянь, выбирать не приходиться. Тщательно чухаю телегу и отдаю ее Мослу, тот вытягивает в нее раствор со словами "Пошли в комнате вмажемся, там удобнее". Мы идем в комнату.
Я сажусь в старое обшарпанное кресло со следами многочисленных сигаретных ожогов на подлокотниках, в комнате вообще все старое и обшарпанное - полная антисанитария. Но меня это мало сейчас волнует, приближается момент о котором я мечтал с самого утра.
- Куда тебя, - спрашивает Мосел.
- В наколку Саня, как обычно.
- А у тебя дозняк то скинут наверное, не отъедишь?
- Да нет Саня, все нормально, коли, - тороплю я его нетерпеливо.
- Ну смотри, - и аккуратно, чувствуется старая школа, вводит иглу мне в вену, дуя на нее. Медленно прогоняет раствор. Я зажимаю пальцами прокол и в блаженстве откидываюсь в кресле. Да, враг у меня достойный, шапками ханку не закидаешь, уж очень ее радостно организм принимает!
Через некоторое время я закуриваю сигарету и дым теплой, нежной струей окутывает мои внутренности.
Мосел уже тоже вмазался, сидит на своей грязной постели с закрытыми глазами и пережимает свой пах.
Минут десять мы сидим молча, каждый прется по-своему. Лично я, как обычно, это стало уже для меня доброй традицией, наблюдаю свое дыхание. Так бы и сидел до самой своей концовки, но тут Мороз встает со своего стула и говорит:
- Ладно бродяги, пойду я, - Мосел встает и идет его провожать.
Закрыв за Морозом дверь, он возвращается в комнату:
- Ну как ты, Вовчик?
- Отлично, Саня. А ты как?
- Нормально, - отвечает он, - хорошая ханка у Горгаза, он тут наверное единственный приличный барыга остался, остальные таким говном торгуют!
- А ты, Сань, давно травишься? - спрашиваю я его через некоторое время.
- Давненько, с первой отсидки, мне тогда лет двадцать пять было. А до этого даже не курил. Спортом вовсю занимался, футболистом был, даже одно время за областную сборную выступал - кандидат в мастера спорта, - говорит он мне тихим голосом.
- А потом что случилось?
- А потом все накрылось. Я только-только женился, вот-вот должен был квартиру получить, но не сраслось. Набухались мы как-то с пацанами в ресторане и повздорили с какими-то чертями, в итоге двое из них в больнице оказались, а меня и еще одного моего друга закрыли, меня на пять, а его на четыре года. В тюрьме я и пристрастился к зелью. Когда вышел жена уже с другим жила, да это и понятно - кто же пять лет ждать будет. Ну а потом пошло-поехало, очередной срок, только вышел и опять сел. Такие вот дела. Ну а ты, давно торчишь?
- С армии, уже считай лет семь наверное, но я время от времени перерывы делаю, чтобы плотно не подсаживаться.
- Ну а совсем спрыгнуть слабо? - спрашивает он меня и закуривает.
- Пока не получается, но что-то мне подсказывает что когда-нибудь так и будет, - говорю я ему уверенно.
- Дай то бог, пока молодой это еще можно, а потом поздно будет. Спрыгнешь, заведешь семью и заживешь как нормальный человек.
- А что, думаешь эти самые нормальные люди с заведенной семьей, ты что думаешь, они на много лучше нас живут? - говорю я с сомнением, - ты посмотри на их жизнь повнимательней, какая в ней радость?
- А должна быть радость всегда? Нужно ведь еще и на жизнь зарабатывать, детей воспитывать. Это как?
- Ну так тем более, как же можно воспитывать ребенка, если родители не в радости живут? Уж лучше тогда и не заводить совсем, а то ведь в итоге такие как мы получаются. А насчет зарабатывания на жизнь, это вообще классическая отмазка, мол "некогда мне с ребенком возиться, надо на жизнь зарабатывать" - нафиг нужно такое зарабатывание!? Ребенку не нужны игрушки за немеренные бабки и шмотки какие-нибудь супермодные его тоже не интересуют, ему насрать на это. Единственное что ему нужно - это любовь родителей и их внимание, - тема меня что-то распалила не на шутку, я перевожу дыхание и закуриваю сигарету.
- Ладно, Вовчик, чего ты так разошелся, нам то что до этого? - говорит Мосел, обнажая в улыбке свой беззубый рот.
- Не скажи Саня, лично меня эта тема сильно торкает. Я вообще считаю, что родить ребенка - самое ответственное и самое сложное дело, всякие ракеты в космос запускать - фигня по сравнению с этим. А то ведь плодят несчастных людей, а потом удивляются, чего это мы живем в таком геморройном мире. Любой придурок у которого мозгов с гулькин хрен и который сам толком не въезжает что такое жизнь и нафига он живет, норовит запустить нового человека в мир, как