ломают. «Везде и всегда дел невпроворот, лишь бы занят был народ». Невзлюбил он социализм. И в «Консалтитинге» так же, и просвета не предвидится. Что-то для души так и не успеешь сделать. Может быть, и так не успеешь, но хочется хоть попробовать.
Отношения и с Ниной Афанасьевной, и с Вероникой Захаровной после его ухода из «Супермаша» остались хорошими, даже стали теплей. Не стало производственных противоречий и различных недомовок. Иногда и дни рождения отмечали сообща. А с Валерием Федоровичем отношения даже стали ближе, товарищескими. Как-то он попросил Иосифа Матвеевича помочь привезти Генриетте Давыдовне холодильник от его сестры: у Генриетты Давыдовны холодильник сгорел. Вообще, Валерий Федорович всю свою энергию направляет на какие-то хозяйственные деяния. То делает у Вероники Захаровны какую-то вентиляцию на кухне, где используются и вентиляторы, и лампочки, и вытяжная труба плоской конструкции, расположенная вдоль стены. То, для вновь приобретенной стиральной машины какие-то специальные очистительные устройства такой конструкции, что автор даже описывать не берется. То еще что-то. И хотя все это представляет из себя бесконечный ремонт, Вероника Захаровна стойко его терпит и по-настоящему радуется этой форме проявления Валерием Федоровичем своей любви к ней. Только в своей квартире у него так и не хватает желания что-то улучшить, а может ему так больше нравится: необыкновенные люди зачастую бывают странными. Кроме этого, Валерий Федорович тоже интересуется числами. Правда, с магическим уклоном. Хочет найти закон распространения простых чисел в натуральном числовом ряду и он уверен, что этот закон поможет решать другие, неразрешимые сейчас задачи глобального значения. Иосифа Матвеевича же эта проблема интересует с чисто математической стороны: как определить, простое это число или нет. Конечно, и закон распространения простых чисел тоже бы интересно найти, но для того, чтобы можно было любое простое число задавать в формализованном виде. А не для того, чтобы колдовать. Чудо - это сама жизнь. Вспоминается выражение Владимира Александровича Сидяка:
- Если не удастся создать робота, подобного человеку, человечество, вероятнее всего, тупиковая ветвь.
И чем больше задумывается Иосиф Матвеевич над этой мыслью, тем более соглашается с ней. Два года назад Иосиф Матвеевич приобрел компьютер и освоил его довольно прилично. Компьютер помогает ему считать, исправлять орфографические и грамматические ошибки. И если бы не компьютер, не опубликовал бы он работу по теории чисел. О делимости. Правда, отзывов никаких не получил. Даже Валерий Федорович никак не прореагировал. Может быть, просто ничего не понял, раз колдовать нельзя. То ли время такое. То ли опыт не удался. Но он все равно об этом не жалеет. Между прочим, компьютер помог Иосифу Матвеевичу рассказать эту историю. И это совсем не мистика. Мечтает человечество о бессмертии, о замене органов. А для этого мыслящая машина подходит наилучшим образом. Правда, Татьяна Матвеевна, сестра Иосифа Матвеевича, считает, что чувствовать машина не сможет, а значит, не сможет и любить. А без любви людьми не становятся. Сейчас, может, и не сможет. А научится различать запахи, давление, наберет необходимое количество органов чувств, научится самосовершенствоваться и человек готов. Только в воображении получается он однополым. А однополость не самая лучшая основа для самосовершенствования. И я с этим согласен. Но если он, этот Компьютер, научится перенимать опыт, то поймет, что ему необходимо общество. И захочет узнать, что такое любовь и сделается двуполым. Все повторяется, но на более высоком уровне развития.
Недавно у нас появился такой пункт оптовой торговли как «Метро». И Иосиф Матвеевич даже, от нечего делать, был на открытии, но меда он там не пил: никто не предлагал. И поэтому по усам тоже вроде ничего не текло. В крайнем случае, ему так показалось. Только несколько раз его чуть не опрокинула толпа, верно, желавшая хотя бы увидеть что-то бесплатное, а, может быть, и хапнуть, если очень повезет. Ну что еще? Была эта, как ее называют одни - оранжевая революция, или как другие – продажный майдан. Ну а автору кажется, что это какая-то вакханалия. О нем долго уже говорят. Слушаешь так кого-нибудь и сразу понятно, у кого этот деньги получает. Автор, правда, по революциям не специалист. По его мнению бунт он всегда «бессмысленный и беспощадный». Знает он, что были там Стенька Разин да Емельян Пугачев, декабристы и революции Февральская и Октябрьская. Ну, без денег, наверное, и там тоже не обошлось. Ходили в народ всякие там агитаторы и в большом количестве. Но, все же, там хоть какие – то причины для этих революций да были. А тут, ну все на сплошном обмане. Недовольство, конечно, завсегда есть. Но это недовольство обманом и посулами взбудоражили у многих, наверное, и хороших людей, по мнению Иосифа Матвеевича, очередные проходимцы – наперсточники. А хорошие люди везде есть, и среди довольных и среди недовольных. Хорошие люди-то распространены примерно равномерно и среди революционеров и среди не революционеров. А отличает одних от других то, что одни из них видят сны с открытыми глазами, а другие не загипнотизированные. Гипнозу не поддаются. Это не значит, что они всем довольны. Совсем это не потому.
И тут оказалось, что и Вероника Захаровна, и Нина Афанасьевна и Валерий Федорович все «оранжевые». Ну, Вероника Захаровна легко поддается гипнозу, тем более, что живет-то с гипнотизером. А может быть потому, что они все украинцы чистокровные. Хохлы то-бишь. Отношения между Иосифом Матвеевичом и всеми ведущими сотрудниками бывшего «Супермаша» сразу испортились, и Иосифу Матвеевичу сразу стали понятны причины гражданских войн. «Господи, - подумал он, - никогда бы в жизни не подумал, что был в хороших отношениях с настоящими революционерами». А кое-кто из «Супермашевцев» на этих с майдана похож. Кто-то на Шоколаденко, кто-то на Мармеладенко, а кто и на Жущенко? «Боже мой, и во что мы все могли превратиться, получись тогда все с этим коцерном!» Почему так подумал Иосиф Матвеевич? Может быть и потому, что время азарта давно улетучилось, как сон, как утренний туман.
Постепенно бури улеглись, но осадок у всех остался не самый товарищеский. И не только осадок, но и проблемы, которые по прошествию времени не только не уменьшились, а становятся все более и более глубокими. И не только песни… но уже и провода, и корабельные трубы, и трубы, к корабельным вообще не относящиеся, то становятся несоизмеримо большими, то несоизмеримо маленькими. И как-то так получается, что одни перестают понимать, что говорят другие, и требуют переводчика, а другие не понимают, что делают первые, и не только не понимают, но вообще никто. И создается такое впечатление, что никому и не удастся объяснить первым того, что они не понимают, потому что объяснить это можно только посредством очень хорошего воспитания. Это, наверное, потому, что все мы из социализма и никаких чужих мнений признавать не привыкли. Иосифу Матвееевичу очень обидно, что такого он и предположить не мог. Ну что же делать, раз хорошие люди на основании закона больших чисел распределены равномерно.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Наверное, правильно говорят, что хороший человек это еще не профессия. Есть моменты, когда важней: революционер он или нет.
Звонит недавно Валерий Федорович Иосифу Матвеевичу. По телевизору идет экранизация романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». В романе есть выражение Маргариты:
- Двенадцать тысяч лун за одну луну…
Это по поводу того, что, как говорит Воланд, почти две тысячи лет прошло с тех пор, как Понтий Пилат ждет возможности поговорить с Иешуа Га-Ноцри. А двенадцать тысяч лун – это срок не более, чем тысяча лет.
- Читал? – спрашивает Валерий Федорович у Иосифа Матвеевича.
- Конечно.
Необходимо отметить, что Валерий Федорович поклонник или последователь теории, что двухтысячелетняя история человечества сфальсифицирована, что на самом деле это история продолжительностью не более тысячи лет. Не берусь судить, почему, может быть, «дуркует», если обозвать это еще одним его любимым выражением. А, может быть, это от излишней революционности. Валерий Федорович, время от времени, и Иосифа Матвеевича хочет загипнотизировать этой идеей. Фоменко какой -то это, вроде, начал, и почему-то возникла целая камарилья последователей, среди которых самый известный - Гарри Каспаров, шахматист . Иосиф Матвеевич к этому всему относится совсем без почтения. Конечно, вся история, как и любое событие, персонифицирована. Но, несомненно, не до такой степени. Краски могут быть другие, последовательность, видение. Но отрицать исторический период татаро-монгольского ига, Куликовскую битву?
- Провидение, - говорит Валерий Федорович, - вставило в уста Маргариты истину.
Иосиф Матвеевич особенно не стал бы по этому поводу напрягаться, уже не- однократно говорил он Валерию Федоровичу свое мнение. Но Михаил Афанасьевич Булгаков не мог это вставить случайно. Да, был болен, да, не закончил правку, не довел ее до совершенства, но к этому выражению это не относится, и не может относиться. «Этого не может быть, потому что не может быть никогда», вспоминается любимое выражение Владимира Алекссандровича Сидяка. Но что это за ключ? Не мог найти ответа Иосиф Матвеевич. И так, и по-другому. Может быть, существует какой-то удвоенный цикл Луны? Сомневается. Календари, справочники - правильно сомневается. А, Татьяна Матвеевна, старшая сестра Иосифа Матвеевича, человек и начитанный и религиозный, нашла объяснение. Молодец. Может, для специалистов - булгаковедов это не вопрос, но для простого читателя, на мой взгляд, задача непростая. Роман- то охватывает период почти в две тысячи лет, от одной беседы Понтия Пилата с Иешуа Га-Ноцри в первое полнолуние до их второй беседой, уже идущих вместе по лунной дороге в другое то есть второе полнолуние. Две луны – две тысячи лет.
Нет господа, революционеры - это революционеры. Мы все революционеры. Как все мы умеем критиковать. А дай нам возможность натворить, сколько полезного мы понаделаем для последующих революционеров. В Испании ограды вокруг частных владений строятся по нескольку веков подряд. Меняются инструменты, транспортные средства и весь мир. А сын продолжает дело своего отца, внук - деда, правнук - прадеда. Вот так.
- А баски? - скажете вы.
- И там есть революционеры, - отвечу я, - особенно среди молодых. Это как ветрянка. А ветрянка это не хроническая болезнь. Ветрянка быстро проходит.
Уже Рождество Католическое. Потом Новый Год. А потом и Православное Рождество. Нет. Нет. Не только нам, бывшим ведущим сотрудникам несостоявшегося «Супермаша» трудно не только договориться и понять друг друга, но и просто слушать друг друга для того, чтобы искать истину, приближаться к ней, раз она существует.
СОН ИОСИФА МАТВЕЕВИЧА (СОН ЗАВЕРШАЮЩИЙ)
Снится Иосифу Матвеевичу, что он на какой-то площади стоит на газетке простеленной, чтобы ноги не сильно мерзли. Так многие продавцы делают. Перед ним табуретка. А на табуретке маргарин. Что это за
