Как говориться не большое пояснение заставило многих призадуматься на будущее, для чего и зачем нужно нам это. После часового жевания истины, мы толпой из двенадцати человек направились в самую большую аудиторию института, где нам начали объяснять, что такое космос и какие подвиги совершил человек в изучении космоса. В этой гигантской аудитории не возможно было сказать точное число будущих космонавтов, так как таких как мы, было собранно со всей России. Я, как и многие лентяи в учебе решил сесть на галёрке, тем самым давая поводу, Вяземскому, что я против их них прелюдий. Но это лишь только начало моего плана, что, же будет дальше, мы еще посмотрим?
Тут мое внимание перевелось на лектора, который уже битых десять минут что-то лопочет. Осмотревшись, я заметил, что многие те, кто заинтересовался этой бредовой идеей, упорно делал в своих тетрадях пометки, которые внушал лектор. Который был приблизительно метр восемьдесят ростом, крепкого телосложения, загорелый так, будто разгружал уголь, лицо его было суховатое, ведать жизнь покидала его по разным уголкам мира, но на вид ему, приблизительно лет тридцать пять тридцать семь. Трудно сказать, сколько ему точно лет, так как он старый межпланетник и космос замедляет рост клеток. Ну а по характеру ведения разговора, речи и жестикуляции, он явно образованный человек и возможно у него специальность психолога, так как может заинтересовать любого человека своим общением. Но меня он, почему, то не зацепил своим откровением и точными моментами в объяснении, того для чего нас выбрали и по какой причине нас сюда занесло. Однако он заставил меня перевести свое внимание на него. Пока мой мозг отходил от моих мыслей, я совершал в своей тетради, пометки того чего внушал нам лектор. Но включившись в волну принятия информации, решил попробовать уловить другую речь, то есть услышать, то чего обычно человек не улавливает в общении и принятии информации. Другими словами, я пытался уловить середину, ну или тот смысл, который человек пропускает между строк. И пытаясь уловить этот тонкий смысл, заставил меня погрузиться в глубокие размышления.
Я был заворожен тем что, внушали нам, что не замечал, как ведут себя остальные люди в этой аудитории.
Лекция шла два часа, но даже этих часов не хватило мне, для того чтобы понять тонкий смысл, на других лекциях мне приходилось делать тоже самое, что полностью загнало меня в тупик, что под конец дня, я был выжат как лимон. И когда солнце зашло за горизонт, меня одолела такая усталость мысленная, что мне пришлось упасть на койку, когда я вошел к себе в комнату, бросив тетради и ручки на столе. Я не стал смотреть на часы когда лег спать, но в пять утра я проснулся с дрожью и холодным потам на лице, целый час, просидел на кровати, без движения тяжело дыша. Меня одолевали мои прежние догадки и умозаключения, что пытались связать воедино и новые мысли по поводу моего пребывания в этом исследовательском институте внеземных культур (чтобы не говорить так длинно, я решил сократить его в ИИВК). После того как я оправился, на часах было шесть утра, тогда для того чтобы привести себя в готовность, направился в душевую комнату на этаже ниже от нас.
Стоя под струёй горячего душа, я просто пытался освободиться от всех своих мыслей вплоть до мелких деталей, успокоившись окончательно выключив воду, вытерся насухо полотенцем и им же обмотавшись, направился к себе в комнату. Переодевшись в комбинезон, направился на повторные анализы, а потом в столовую на завтрак. Слегка подкрепившись к этому тяжелому дню поперся на очередную лекцию. Где ни о чем не думая, просто вел себя, как ни в чем не бывало, совершая пометки у себя в конспекте. И так целый день за днем, пока не привык к обиходности этого нового мира, мира космонавтики. Пока проходя стандартные процедуры, мне удалось выработать некоторые навыки и способности общения в нынешних местах. За эти три месяца, пребывания в ИИВК, я и в правду стал другим, как бы это сказать, спокойным, рассудительным, уравновешенным в любой критической ситуации, даже более увлеченным, не смотря на то что, Вяземский и все его ассистенты ИИВК, пытались меня изматывать до самых максимальных способностей, но они не знают моего мнения и моих возможностей, так как я, до сих веду свою игру против них. Когда же наступала полночь, мне предстоял, мозговой штурм. Я все продолжал изучать тот факт, того что пытаются нам преподнести преподаватели на каждом занятии. То есть, я вникал в тот глубокий смысл межстрочных фраз, но многочисленная информация начинала меня путать и ставить в полный тупик. Мне даже приходилось выходить на прогулки, для того чтобы сбросить все накопившиеся эмоции за ночные думы. Потом все начиналось заново и так на протяжении четырех месяцев моего пребывания.
Наступило очередное утреннее время дня, стандартные процедуры, лекции по изучению ближнего космоса, теория в изучении космических агрегатов и тому подобное. После всего прочего, нас, наконец, то допустили до практических занятий на искусственных агрегатах, на которых нам предстоит выйти в открытый космос.
Каждый из нас проходил тесты на перегрузки и психологическую устойчивость. Многих это выводило из строя, и я тоже был из числа тех людей, которые просто терялись, но, те единицы, которые могли твердо выполнять любой приказ, терпели крах, но позже чем некоторые. После тренировок по перегрузкам, многие вылезали с аппарата и их выворачивало на изнанку. Некоторые даже теряли сознание, и их приходилось таскать в медпункт. И это только малая часть наших практических занятий на выносливость при перегрузках, особенно, в экстренных ситуациях. Но и был другой фактор, который заставлял нас будущих космонавтов, выходить из строя, это конечно, психологический баланс. Так как многие начинали по ночам истереть, даже просто превращаться в параноиков. Но так, мы должны были себя закалять и приучать в случае в выхода в открытый космос.
Да!
Но я все равно продолжал читать между строк, когда проводились очередные лекции по рубежам ближнего космоса.
Тут как то, на лекции по изучению планеты Венера, вскользь услышал, некие фразы от преподавателя Юрия Николаевича Улицкого. Эти фразы были таковы, Венера, Утренняя звезда и дата, 2013. И после чего, очередная моя бессонница превратилась в глубокое размышление.
Единственное, что из этого я хорошо знал, что тот факт, что своей максимальной яркости Венера достигает незадолго до восхода или через некоторое время после захода Солнца, что дало повод называть её также Вечерняя звезда или Утренняя звезда. Это было подтверждено многими книгами, которые прочитал за долго до того как попасть сюда, так же неоднократно слыхал этот факт по телевидению, в телепередачах про космические пучины. Поэтому этот факт прочитанного мной между строк, был откинут сразу же в сторонку, как пройденный этап. Что же касается даты и Венера, то это ставило меня в тупик. Но единственная идея, которая приходила в мою светлую голову, было то, что возможно они имели введу приземление и исследование этой планеты, так как постоянно было слышно на лекциях о приземлении и атмосферных способностях этой планеты, следовательно я делаю вывод, что человек не ступал своей наго на эту планету, а лишь изучал её космическими зондами и спец капсулами, для проб на сближение с ней горючих веществ. Потом мои глаза начали закрываться, когда миновал третий час ночи, но лёг я лишь с одной мыслью, что нас готовят на спуск и полёт до этой планеты, Венера.
Проснувшись в очередной раз, после завтрака нас потянули на физические упражнения, так говоря, для поддержания тонуса и профессиональной пригодности. И как обычно Борис Михайлович Усков, заставил нас бежать пять километров, а потом ряд упражнений на выносливость. Все вспотевшие и усталые пошли под холодный душ, затем на очередную лекцию по ближним рубежам космоса. Улицкий в очередном темпе и силой внушения продолжал свою лекцию. Мозговой штурм каждого из будущих межпланетников, начался активно принимать информацию, жадно поглощая каждый аспект лектора. Но вот моя деятельность продолжала читать между строк.
Глава 4. Вопрос с подковыркой
Но тут меня неожиданно посещает одна затея по поводу моего противоборства против идей и помыслов Вяземского и его шайки. Моя светлая голова решает затеять некий бунт, связанный с одним умыслом, проверив подлинность моих умозаключений, ну и их реакцию на мои действия.
Я как-то на очередной лекции по ближнему космосу, резко перебиваю Бориса Михайловича и задаю ему вопрос.
- А разве нога человека не ступала на Венеру? Ускова аж переклинило, но потом он адаптировался к предстоящему вопросу и, сделав вид, будто ничего и не было продолжил лекцию. Но моё упорство было сильнее его молчания и меня поддержали остальные учащиеся межпланетники. Тогда Усков презрительно перевёл на меня свой взгляд и глубоко вздохнул.
- Да, вы, верно, заметили этот факт Круглов - ответил он на мой вопрос.
- Но, нога возможно и не ступала на эту планету, но многочисленные попытки исследовать её были - продолжал отвечать он, на мой вопрос, - надеюсь это все что интересовало вас?
- Да, благодарю вас! - ответил я и сделал себе пометку в конспекте, о том, что сказал мне Усков, отвечая на мой вопрос. И лекция резко вернулась на круги своя. Но потом последовал следующий мой вопрос, но уже на теории искусственных агрегатов, когда преподаватель Михаил Юрьевич Трушки начинал говорить о капсулах, которые совершали круговой облёт вокруг Венеры и Меркурия, тем самым собирая данные о составной части атмосферных слоев этих планет. Но вот мой вопрос его слегка встревожил, когда речь зашла о Венере и её составляющих, особенно воздействие горючих веществ на верхние слои атмосферного слоя планеты.
- Ну что ж, если вы задали такой вопрос, тогда я отвечу вам Павел - слегка переменившись в лице, он будто переборол себя и решился, - если утверждать что, поверхность Венеры скрывает чрезвычайно густая облачность из облаков серной кислоты с высокими отражательными характеристиками, что не даёт возможности увидеть поверхность в видимом свете, но её атмосфера прозрачна для радиоволн, с помощью которых впоследствии и был исследован рельеф планеты.
- Так значит пока наши корабли, не приземлялись на эту планету, а лишь исследовали её с помощью капсул или как вы сказали, радиоволн?
- Совершенно верно, замечено! - слегка улыбаясь, ответил Трушкин. И продолжил объяснять дальше, всю лекцию.
А я в это время, подтверждал свою мысль на счет приземления на Венеру. Значит, споры о том, что находится под густой облачностью Венеры, продолжались до двадцатого столетия, пока многие из тайн Венеры не были приоткрыты планетологией. И то что, у Венеры самая плотная среди прочих земле подобных планет атмосфера, состоящая главным образом из углекислого газа. Это объясняется тем, что на Венере нет никакого круговорота углерода и органической жизни, которая могла бы перерабатывать его в биомассу. Да, но тогда что таит в себе эта планета, коль ей так заинтересовались межпланетники 21 столетия?
На часах показалось 18:45 и мы всей массой будущих межпланетников,
