собраться, например, на площади Трех князей и выступить единым фронтом?
– Наши оппозиционеры соберутся вместе? Как же! Они же все ненавидят друг друга. Скоро референдум, а там, по всей видимости, президентские и парламентские выборы. Вот оппозиция и делит власть, еще ее не захватив. Каждая из партий устраивает свой личный митинг или пикет, собирает туда своих сторонников и привлекает избирателей. Только как-то все это выглядит разобщено и несерьезно.
– Надо думать сейчас не о президентских и парламентских выборах, а о том, чтобы не прошла эта узурпаторская конституция. Вот главная задача здравомыслящих патриотов! Вот в чем нужно убеждать народ – не позволить Чини нас обмануть.
А они, оппозиционеры, затеяли мышиную возню.
– А вы, господин Отци, верите, что народ примет поправки, которые внес в конституцию Чини?
– Я ни на миг не сомневаюсь, что хеджерский народ скажет явное «нет» этим поправкам, инициированным Чини. Президенты в Хеджере на протяжении трехсот лет находились на своем посту не более одного срока подряд. А здесь с подачи Чини идет неприкрытая тирания с целью получить неограниченные полномочия и возможность править как минимум тридцать лет непрерывно. Так что я не думаю, что нашему населению это понравится. Да, я знаю, что очень многие, в том числе и ты, питают симпатии к временно действующему президенту. Но одно дело, когда тебе нравится персонально кто-то из властителей в данный момент, а другое, в угоду этому лидеру менять конституцию, которая верой и правдой служила нашей стране без изменений три столетия.
– Ничего там особенного к Окманату я не питаю. Просто он такой весь настоящий, а остальные политики, словно картонные, – попытался оправдаться водитель. – Да и социологические опросы говорят о том, что на референдуме победит Чини. Он-то информацией владеет поболей нашего. Если бы он не был уверен в своей победе, то никогда бы не подал в отставку.
– Все эти опросы – полная чушь! Кто их заказывает, тот и получает нужный результат. А я считаю, что, несмотря на всякие там исследования, всем хомо необходимо прийти на избирательные участки двенадцатого куангука в месяц падающих листьев и проголосовать против конституции, навязываемой нам Чини.
– Будет видно, – прокомментировал высказывание своего начальника водитель, дав тем самым понять, что не собирается далее дискутировать на эту тему.
Автомобиль проехал еще километра три, двигаясь к центру города, и впереди Отци заметил огромное скопление народа.
– Ого, какая толпа! А ты говоришь, что мало народу ходит на демонстрации против Чини. Тысяч пять собралось. Не меньше. Припаркуйся где-нибудь. Я выскочу на десять минут, – с энтузиазмом произнес Тунга и посмотрел на часы. – У меня еще есть немного времени в запасе. Послушаю, какие настроения в народе.
– Ага, передавали новостные каналы, что тут митинг заявлен. Слышал сам по телевизору. Давайте я вас высажу здесь, а ожидать стану вон там, – водитель указал пальцем, – а то здесь нет свободного места для парковки.
– Идет, – согласился Отци, открыл дверь авто и шагнул на мостовую.
«Ух, ты! Сколько народу пришло, а я-то, грешным делом, думал, что у нас избиратель несознательный. Засомневался уже, поддавшись на пропаганду Чини, что основная масса народа его конституцию поддерживает. Вот я ему сегодня и напомню об этом», – Тунга с гордостью погружался в живую народную массу. Масса бурлила и уплотнялась по ходу его продвижения. «Странный митинг, – некие первые сомнения посетили голову драматурга. – Нет тут ни транспарантов, ни флагов, ни активистов с громкоговорителями. Какие-то шарики цветные и клоуны бегают в толпе. Клоуны – это организаторы в тему подметили. Тонкий намек на клоунаду Чини, устроенную с коверканьем конституции страны». Далее продвигаться к центру событий стало проблематично, да и время поджимало Отци. Он остановился и спросил у первого попавшегося на глаза мужчины:
– А кто это собрал столько народу? Какая партия или движение?
– Партия под названием «Чакула», – пошутил мужчина в ответ.
– Постой. Какая «Чакула»? – удивился Отци. – «Чакула» –это сеть продовольственных гипермаркетов. Я даже знаю одного из ее совладельцев. Ытор Ебл со мной сейчас проживает в одном доме. Но он политикой не занимается. Только деньгами. Неужели и «Чакула» не выдержала и поднялась на борьбу с узурпацией власти?
– Какой митинг, уважаемый, – к Тунга обратился другой мужчина. – «Чакула» новый магазин открывает здесь.
– И для массовки согнала кучу народа? – спросил Отци.
– А зачем кого-то сгонять? Достаточно пообещать дисконтные карты в подарок для всех посетителей в день открытия, и все сами прибегут, – получил пояснение драматург.
– И сколько процентов скидки обещают? – допытывался Тунга.
– Немало – целых пять.
– Солидно. Аж пять процентов халявы, чтобы давиться у входа полдня, – был ироничен режиссер.
– Так давиться только, как вы заметили, полдня, а дисконт будет на покупки пожизненно, – встряла в разговор женщина.
– Теперь, после получения пожизненной скидки, остается еще и прожить достаточное количество лет, чтобы безмерно насладиться этим щедрым дисконтом. А я-то думал, что это на митинг в защиту конституции столько граждан пришло, а это электорат за подачкой бесплатной ломится, – глаза Тунга потускнели.
– Так если вам на митинг надо, то это нужно обойти здание гипермаркета слева, и вы в сквер попадете, – подсказал кто-то из стоявших.
– И много там желающих бастовать? – задал сразу всем вопрос Отци.
– Гляньте. Я когда шел сюда час назад, то сто придурков там стояли и горлопанили в мегафоны, – признался мужчина.
– А почему тут столько хомо? Всех не пускают сразу? –спросил Тунга.
– В очереди ожидают. Все не могут одновременно попасть вовнутрь. Слишком много желающих, – дали пояснение драматургу.
– Тогда, может, проще в сквере помитинговать за конституционные права? Чем ноги отдавливать перед гипермаркетом один другому?
– А в сквере, кроме обещаний, политиканы ничего больше не дают. А в «Чакуле» бесплатная раздача пирожных, кексов, конфет и прочих сладостей для взрослых и детей.
И в подтверждение этих слов из плотных рядов вынырнула гномиха, а за ней ребенок. Женщина гордо держала на ладонях завернутые в салфетки два кусочка торта. Она остановилась, отдышалась, обернулась назад и кому-то громко крикнула: «На себя посмотри. Тебе трудно меня пропустить? Стал, как столб». Далее гномиха глянула на свою дочку и предала девочке один из кусочков торта, сопроводив словами: «Кушай, солнышко, не зря же мы с тобой с самого утра пробивались сначала туда, а потом назад. Все нормально. Я получила дисконтную карту, а ты – пирожное».
Потом дама откусила торт, посмотрела на свой плащ и добавила:
– От, гады! Пока лезла через толпу – оторвали мне, козлы, пуговицу. Где теперь такую найдешь? Придется все перешивать.
– Ничего страшного, – подбодрил гномиху Отци. – Зато у вас теперь есть пятипроцентный дисконт. Сможете попозже со скидкой купить в «Чакуле» пуговицы и, сэкономив деньги, обновить внешний вид вашего плаща.
*
– Заходите-заходите, – Окманат радостно поприветствовал гостя. – Я решил встретиться с вами в неформальной обстановке. Вы же меня потчевали хлебными лепешками и зрелищами в театре. Теперь моя очередь.
– Вы, господин президент, отказались тогда покушать на банкете. Отказались есть с простыми хомо, – пошутил Отци.
– А вы такой простой, как… э-э-э, – замялся Чини, подбирая слова, – …как я. Не прикидывайтесь. Я видел, как вам рукоплескал весь зал. Понимаю. Это плоды ваших многолетних усилий по продвижению культуры в массы, так сказать.
Вы популярны.
– Куда уж мне до популярности исполняющего обязанности президента республики Хеджер, – обменялся Тунга комплиментами с Чини.
– Каждый популярен в той области, где он мастер и специалист, – заметил президент, или бывший президент, или будущий (не важно – президент страны).
– Точно подмечено.
– А коль кто-то не совсем разбирается в кое-каких вещах, то тогда этому хомо необходимо себе подобрать в команду такого гуманоида, который восполнит те пробелы, коих ему не хватает, – начал издалека Окманат.
– Естественно, потому как невозможно разбираться одному и самому во всех сферах. В этом случае необходимо набирать себе помощников. Главное, чтобы эти помощники разделяли идеалы и взгляды того, кто их берет на работу.
– Не обязательно. Не обязательно быть идейным. Да, это хорошо, когда твои сподвижники разделяют твои убеждения.
Но существует масса народа, который трудится только за вознаграждение в той или иной форме, – пояснил Чини.
«В приватной беседе Чини выглядит не таким уж и примитивным, как я его себе представлял доселе», – проскочила мысль в голове у Отци, а с языка сорвалось:
– Народ, в основной своей массе, трудится только за деньги, а не за идею. Ибо для жизни во имя идеи наше население еще эволюционно не доросло.
– Я в этом не вижу ничего плохого, потому что каждый труд должен оплачиваться. И лишь немногие работают за убеждения. Я не ожидал, что вы пользуетесь такой огромной поддержкой, пусть и определенной группы хомо: хомо искусства. Я признаюсь, до последнего времени дистанцировался от этой группы своих избирателей. Мне, вы понимаете, парню из деревни, из народа, трудно вклинится в столичный бомонд и еще труднее быть им понятым. Не хотите ли вы на благо общества и страны посодействовать сближению провинциала Окманата Чини с интеллигенцией? Я думаю, это пойдет всем на пользу.
– Кому именно?
– Ну… – вопрос режиссера ввел президента в ступор. – Обществу, стране, президенту и, конечно, интеллигенции этой самой.
Отци показалось, что Чини сказал: «Интеллигенции этой сраной». «Это, по всей видимости, из-за моего предвзятого мнения о Чини и из-за моих стереотипов в отношении него», – успокоил себя Тунга.
– Как вы на это смотрите, чтобы бросить жердочку, проложить мосток между администрацией президента и интеллигенцией?
– Мосты, как гласит народная мудрость, очень легко только сжигать, но не строить. Любые мосты, даже самые простые, невозможно возвести за несколько недель. Как я понимаю, вам необходимо эту переправу наладить до пресловутого референдума по новой конституции, – дал ответ Тунга.
– Отци, неужели вы думаете, что срок моего нахождения у власти закончится двенадцатого куангука? И неужели вы думаете, что за столь короткий срок я смогу завоевать сердца театралов и киношников? Я рассчитываю, что наше сотрудничество будет долговременным. И вы сможете мне оказывать посильную помощь и в дальнейшем.
– В качестве кого?
– Вы могли бы впоследствии после моего нового пришествия во власть успешно занять кресло министра культуры или другую равноценную должность.
– Я думаю, что у вас кандидатов на такие посты более чем предостаточно. Да и куда мне, убогому, толкаться локтями среди таких интеллектуальных колоссов, которые нынче окружают вас? – поделился сомнениями драматург.
– Зря вы так о моих приближенных, – режиссер прочитал обиду на лице президента. – Я понимаю, вы намекаете на действующий кабинет министров. Действительно, все мои министры вышли из
С уважением, Эмми!