Антон Игоревич!
«Какая, на хрен, опера! – думал Антон. – Я на матче своей любимой команды кое-как высидел. А тут опера! Ладно, чего только не сделаешь для пользы дела». Тем не менее, выступление мирового тенора Антон перенёс достаточно легко. Ему даже было приятно аплодировать вместе со зрителями. На месте тенора он представлял себя, как в приснившемся когда-то сне. Только теперь аплодисменты были вполне обоснованные и заслуженные.
Находясь рядом с Викторией, Антон долгое время не мог отделаться от мысли, что он сидит рядом с Викторией из Канады. Однако при поразительной схожести во внешности и одинаковых именах у них был абсолютно разный характер. Виктория канадская была с внутренним стержнем, а Виктория московская абсолютно меланхоличная. «Как будто с одного конвейера сошли, только с разными начинками», – думал Антон, глядя на девушку.
– У вас, Виктория Иннокентьевна, случайно, сестры нет? – спросил он её.
– Нет, я у папы одна.
– А вы в Канаде были? – машинально спросил Антон.
– Нет, но мне иногда кажется, что я там жила в прошлой жизни.
«Бог ты мой, как здесь всё сложно», – подумал Антон.
– Понравился концерт?
– Очень, спасибо вам, Антон Игоревич.
– Может, завтра ещё куда-нибудь сходим? – решил взять инициативу в свои руки для пользы дела Антон.
– С удовольствием.
Всю неделю они посещали музеи, художественные выставки, концерты классической и народной музыки. Как ни странно, но Антону, довольствовавшемуся прежде выступлениями рок-групп в увеселительных заведениях, все эти походы были интересны. Он с интересом открывал для себя новые вещи. Так, в классической и народной музыке, которая раньше для него просто не существовала, он слышал схожие элементы рока и блюза. «Вот, где они, корни той верхушки айсберга, которая сегодня главенствует в культуре, – думал он, сожалея, что раньше не прислушивался внимательно к классике. – Да ладно, лучше поздно, чем никогда».
– Вы даже не представляете, как вы благотворно влияете на Викторию, – говорил Антону Иннокентий Михайлович, – она просто расцвела. Я очень вам за это благодарен.
– Да бросьте, благодаря этим походам я узнал много нового для себя, – отвечал Антон.
– Что же, я тогда вдвойне рад за вас, за взаимное обогащение новыми впечатлениями.
Слово «обогащение» у Антона почему-то вызвало ассоциацию с жабой, которая проникла в него в момент ментальной процедуры.
Освоившись в офисе ALF-банка, Антон стал отмечать, что люди, работавшие в нём, разительно отличались от коллег со старого места работы. Сотрудники ALF-банка были приятны и вежливы, но несколько неестественны. Склеры их глаз всегда были идеально чистыми. От сотрудников исходил еле уловимый холод. «Биороботы ходячие», – мысленно охарактеризовал их для себя Антон. Идя как-то по коридору в кабинет Иннокентия Михайловича, он повстречал грузного седовласого мужчину. Склеры его глаз были не чисто-белого цвета, а жёлто-зелёного. Зрачки продолговатые, словно семечки, находящиеся перпендикулярно земле. Впечатления биоробота он не производил. Его походка была похожа на птичью перебежку. Поравнявшись с ним, Антон боковым зрением мельком заметил у него вместо человеческой головы голову ящера, как у пилота летающей тарелки из сна. Антон резко обернулся, и увидел, что голова у незнакомца была самая что ни на есть обыкновенная, человеческая. «Фу ты, – подумал Антон, – вот тебе и походы по зверинцам».
Досконально изучив дела, связанные с управлением в ALF-банке, Антон попросил у Иннокентия Михайловича неделю срока до вступления его в должность управляющего. Ему было необходимо завершить свои финансовые дела в Канаде. Антон твёрдо решил избавиться от своих недавних там приобретений. Для этого было необходимо его личное присутствие в Стране кленового листа.
– Ради бога, Антон Игоревич, – говорил ему Иннокентий Михайлович, – сегодня многие чиновники избавляются от своих зарубежных активов в свете сложившейся обстановки в стране и в мире. Мы, финансисты, хоть и не политики, но перспективу вхождения в неё в душе никогда не исключаем. А наличие зарубежных активов заранее ставит на этой перспективе жирный крест.
Антону после этих слов вспомнились слова Вадима Владиславовича о пятом уровне системы. Внезапная мысль о нахождении себя в большой политике вызвала приятное щекочущее ощущение в груди. Перед его мысленным взором предстала картинка инаугурации президента, где в роли президента был он сам. Щекотание в груди плавно перешло в эйфорию, схожую с той, которую опийные наркоманы называют «приходом» в момент введения наркотика. По всему телу разлилось тепло, в голове приятно зашумело. Окружающие предметы стали видеться чётче, а краски ярче. «Вот она какая, власть», – восхищённо подумал Антон.
Канада встретила Антона моросящей осенью. Он устроился в ту самую гостиницу, где проживал в свой первый приезд. Первым делом проверил свои канадские активы. Они были в порядке. Антон спешно выставил их на ускоренную продажу. Быстрая продажа была гарантирована при снижении цены на 20 процентов от цены рыночной. Это не смутило его, мысль о возможности вхождения в большую политику перекрывала все финансовые потери от этой сделки. Покупатели на активы появились в тот же день, в который он объявил о продаже. Для завершения и оформления сделки требовалась неделя. Номер телефона Виктории был по-прежнему недоступен. Антон позвонил Татарину. Татарин был трезв, рассудителен и деловит.
– Здравствуй Антон, извини, сильно занят, долго говорить не могу.
– Чем занят-то басурманин?
– Съёмка у меня идёт.
– Какая такая съёмка, на хрен! Я в Канаде. Давай быстро ко мне гостиницу подъезжай!
– Я тебе же говорю, что работа у меня. Фильм снимаю.
Только сейчас Антон услышал в трубке вздохи и ахи, перебиваемые голосом, говорящим что-то назидательно на английском языке, после чего вздохи вновь возобновлялись. «О, да я в реальном времени присутствую на съёмках порнографического шедевра!» – подумал Антон.
– Ладно, не буду тебя отвлекать от такого важного для общества дела, ты только скажи: Викторию когда в последний раз видел?
– Давно, и, знаешь, благодаря последней встрече с ней я подвязал с пьянством.
– О господи! Чем эта хрупкая девушка смогла на тебя так повлиять?
– Ты не поверишь, но когда я внимательно пригляделся к ней, то заметил в чертах её лица подобие то ли ящерицы, то ли крокодила. После этого решил, что пора завязывать с водкой.
– Всё понятно, – после небольшой паузы сказал Антон. – Успехов тебе, Татарин.
«Да, – подумал Антон, – не всегда, оказывается, мозговые сбои несут с собой вред». Но интуиция подсказывала, что в видении Татарина есть глубинный и вполне рациональный смысл, к пониманию которого он скоро подойдёт. Он позвонил Лауре. Она была несказанно рада его звонку.
– Тоша, дорогой, ты в Торонто?
– Да.
– Безумно хочется тебя увидеть. Ты сегодня вечером не занят?
– Занят. Я встречаюсь с одной русской эмигранткой, которая изменила своё имя на европейский манер.
– И кто же она? – в голосе Лауры послышались воркующие нотки.
– Ты! – победоносно произнёс Антон, довольный своей словесной импровизацией.
– О-ля-ля! – с французским прононсом воскликнула Лаура.
Они договорились о встрече в ресторане, в котором Антон впервые встретил Лауру в Канаде.
Лаура пришла не одна. С ней был Майдан.
– Тоша, я по дороге к тебе встретила Аарона Габриэлевича и не удержалась, чтобы не взять его с собой, – после обнимания и целований произнесла Лаура.
– Весьма польщён вашим вниманием к моей скромной персоне, – слегка иронично сказал Антон, пожимая руку Майдану.
– Не скромничайте, Антон Игоревич, насчёт своей персоны. Мне интуиция подсказывает, что вас ждёт большое будущее, а она меня ещё ни разу не подводила, – сказал Майдан, сделав вид, что не заметил иронии Антона.
– Ваши слова – да богу в уши.
– Антон Игоревич! Бог – настолько многозначное и ёмкое понятие, что использование его в логических беседах приводит только к накручиванию всевозможных смыслов и в конце концов к запутыванию.
– А понятие инопланетного разума подходит к ведению логических бесед? – с еле заметной насмешкой спросил Антон.
– С понятием инопланетного разума работать в рамках логики более продуктивно, чем с понятием бога.
– Тогда ваши слова – да инопланетному разуму в уши! – рассмеялся Антон.
– Самые значимые открытия для себя человек делает спонтанно и без всяких усилий, – понизив голос, сказал Майдан.
У Лауры зазвонил мобильный телефон. После непродолжительной беседы она извинилась перед Антоном и Майданом за то, что ей необходимо покинуть их.
– Моему клиенту срочно требуется консультация, – сказала она, – послезавтра он заключает серьёзную сделку, а документы по ней не готовы.
– А до завтра клиент подождать не может? – с нескрываемым раздражением спросил Антон.
– Тоша, не переживай, я скоро вернусь.
Лаура ушла, пожелав Антону и Майдану приятной беседы.
– Так на чём мы остановились, на инопланетном разуме? – спросил Антон Майдана.
– Заметьте, эту тему открыли вы.
– Хорошо. Какой интерес для инопланетного разума может представлять человек, и почему он до сих пор не проявляет себя?
– Антон Игоревич, давайте начнём с того, что реальность как таковая есть фикция. Всё, что окружает человека, имеет двойное, а то и тройное дно.
– Например?
– Например, полёт американцев на Луну или история с путешественником Шмулевским, который на спонсорские деньги по полгода отдыхал на одном из островов и там же делал фальшивые видеоотчёты о своих кругосветных походах. И это только маленькие современные фикции.
– Какая же тогда фикция масштабная?
– Самая масштабная фикция в истории человечества – это бог.
– Какое же двойное дно у этой самой масштабной фикции?
– Не торопитесь, Антон Игоревич. Давайте посмотрим с прагматической точки зрения, что делает религия, отставив всякие бредни о спасении души. Религия по своей сути – инструмент для объединения людей. Создание такого инструмента лишь только для паразитирования отдельных лиц на большой массе людей выходит за пределы человеческих возможностей.
– Вы хотите сказать, что бог – это фикция инопланетян? Как тогда это они смогли воплотить в жизнь, и для чего им нужно объединение людей?
– Воплощали они это через своих представителей. Одним из них был Моисей. Моисей сорок лет водил евреев по пустыне и вбил в их генетику инопланетную программу объединения, с которой они и до сих пор живут. Это произошло случайно, на их месте могла бы оказаться любая другая нация. Но этот эксперимент не удался. Появился Иисус Христос и сбил программу.
– Иисус был тоже инопланетянином? – беседа стала увлекать Антона.
– Нет. Он был обычным человеком, который имел вполне обычную земную цель. Христос намеревался стать Царём Иудейским и иметь власть вполне земную, прикрываясь властью божьей. К такому выводу пришёл современный священник Александр Мень, который вскоре был убит. Любопытно то, что убийца так и не был найден, как и то, что Мень не был канонизирован. Мученическая смерть по православию есть там, где есть выбор «отречение или смерть». Священник был убит
