твоё пивко, сразу говори – давай попьянствуем, а то – посидим, поговорим, пивка попьём.
– Ладно, не ворчи. Я за тобой заеду вечером. Ты же до шести, как всегда?
– Как всегда. Заезжай.
До вечера времени оставалось много, и Антон решил пройтись по городу. После чистой и ухоженной Канады город казался ещё более уродливым, чем до его отъезда. Теперь все городские ландшафтные огрехи, которых Антон раньше не замечал, были как бельмо на глазу. Но больше всего его поразили люди, которые по сравнению с канадцами, всегда улыбающимися и с открытыми лицами, были неестественно сосредоточенными, серьёзными и замкнутыми в себе, «Как будто они все как минимум министры, решающие сложные проблемы своих министерств», – глядя на них, думал Антон. Мысленно возвращаясь к Канаде, он всё больше думал о Виктории. «Как так получилось, что я так скороспешно предложил ей должность управляющего? Какой бы она ни была интересной и милой, но такой шаг для меня просто нонсенс. Может, это очень тонкая подстава? Уж слишком много моих предпочтений совпало в ней: типаж, ум, расторопность, а главное – шикарно поёт, да ещё то, что мне нравится. Потом этот сон сегодня. Одно точно: если она мне снилась, то это означает, что она мне запала в душу. Или заранее её мне подобрали и подставили, или это просто гипноз какой-то. Тут ещё этот рассказ Ольги о пищевой магии. Что-то в последнее время я стал слишком легко принимать серьёзные решения в финансовых вопросах. Сегодня надо отвлечься от всех этих мыслей», – размышлял Антон.
Вечер товарищи начали с посещения ресторана с райским названием. Антону он нравился тем, что в нём всегда было мало посетителей, и то, что к нему там персонал относился с богоподобным почтением.
– Ну, Гриша, за встречу, – поднял рюмку с водкой Антон.
– На родной земле, – продолжил Берг.
Приятели выпили.
– Гриша, я в Канаде встретил не поверишь кого – татарина.
– Что он, всё-таки уехал?
– Уехал. И ты, оказывается, посодействовал ему в этом.
– Не ожидал я от Равиля, что статьи так на него подействуют. Хотя, знаешь, Антон, если человек готов к чему-то, то статьи или тот, кто подтолкнёт его с края пропасти, найдут его сами.
– Насчёт статьи понятно, а при чём тот, кто подтолкнёт человека к пропасти?
– Падающего – подтолкни, сказал Ницше.
– Зачем подталкивать падающего человека?
– Чтобы он быстрее достиг дна, познал дно и скорее с него выбрался.
– Так ты что, специально Татарину статьи подкинул?!
– Нет, конечно, просто он был готов к отъезду.
– Ты, Берг, или сумасшедший, или я ничего не понял.
– Не бери в голову.
– Странный, Гриша, ты стал, загадками говоришь. Давай лучше ещё выпьем.
«Что же получается, выходит, я был готов к отъезду и это бюро само меня нашло? Бред, как они могли узнать, что я готов к отъезду? Скорее всего, что всё это подстроено, но кем и, главное, зачем? Надо понять, кому это выгодно», – думал Антон, наливая в рюмки водку.
– А ты как решился уехать? – спросил Берг. – Тебя же раньше не то что за границу, за город невозможно было уговорить съездить. И, что интересно, согласие ты всегда давал, а в самый последний момент отговорки находил, да все какие-то нелепые и детские.
– Видно, тогда не готов был.
«Стоп, меня этому бюро сосватал Авдейкин. Сам он уехал в Израиль. Вадим Владиславович говорил о финансовой системе, к которой я прикреплён и которую контролируют люди определённой национальности, точнее, контролировали. Но система вышла у них из-под контроля, и они переключились на людей, работающих в этой системе. Все основные мировые финансовые потоки под контролем всегда были у потомков Моисея. Эти потомки стали слишком часто встречаться у меня на пути, и даже в сновидениях. Виктория тоже из этих потомков. Тут и анализ не надо проводить, так как и невооружённым глазом видно, что лейтмотивом всех этих совпадений являются евреи», – подумал Антон.
– Недавно я смотрел передачу об алкогольной деградации. В ней говорилось о том, что алкоголик с лёгкостью даёт заведомо невыполнимые обещания.
– Ты что Берг, намекаешь, что у меня алкогольная деградация?! – резко взорвался Антон.
– Ты зачем всё воспринимаешь на свой счёт? Я про свою начальницу думал, которая меня в алкоголизме обвинила. Я когда-то давал заранее невыполнимые обещания?
– Не помню такого.
– Значит, правильно ты сказал, что она дура. Кстати, резкие вспышки гнева – тоже признак алкоголизма.
– Пошёл ты, Берг! Ты лучше скажи мне, что означают слова ламедвавник, цадик и ребе?
– Что это тебя к иудаизму потянуло? Ребе – это что-то вроде раввина, а насчёт других слов ты лучше Авдейкину позвони, это теперь по его части – слова такие знать.
«Вот опять всё крутится вокруг да около», – вспыхнуло в голове у Антона.
– Да пошло оно всё, поехали в дьявольский подвальчик.
Дьявольским подвальчиком Антон называл бар, где по вечерам играла музыкальная группа. Это название Антон дал ему за царящую в нём атмосферу дикого и разнузданного веселья. Через двадцать минут они были в баре. Через два столика от них сидел в компании двух человек знакомый Антона и Берга – Владик. Он был изрядно пьян и явно издевался над своими сотрапезниками.
– Димка, обезьяньи руки, – говорил он одному из сотрапезников, – ты же даже сотовый телефон в руках держать не можешь. Ты когда с деревьев на землю жить перебрался?
Димка в ответ только глупо улыбался. Второй неприятно хихикал, желая угодить этим Владику.
– Не смотри на него, – сказал Антон Бергу, – не хочу, чтобы он нас заметил. Представляешь, он пришёл ко мне на работу и попросил обналичить чек. Я ему говорю – давай чек, а он мне говорит, что чек принесёт завтра, а деньги хочет получить прямо сейчас. Когда я ему отказал, он просто взбесился.
– Что-то с ним в последнее время странное творится. Собрал себе компанию безденежных людей, водит их по ресторанам, платит за них и издевается над ними. Прямо противно видеть всё это.
Владик окликнул проходящего рядом с его столиком человека.
– Здорово, Игорь, ты куда пропал, не звонишь?
– Привет, никуда не пропал. А что тебе звонить, ты же трубку всё равно не берёшь.
– Кто не берёт?! Я не беру?! Я всегда трубку беру! – во весь голос заорал Владик.
– Ладно, ладно, – махнул рукой Игорь и пошёл дальше.
– Идиот, – продолжал бушевать Владик, – трубку я не беру. Я всегда трубку беру.
Он ещё минут пятнадцать не мог утихомириться и продолжал ругаться и ворчать.
– Вот это, Берг, деградация, – сказал Антон, кивая на Владика.
– Ну, я не психолог, чтобы это утверждать.
– А тут и психологом быть не надо, всё и так ясно.
При упоминании о психологе у Антона возникла ассоциация с его давней знакомой Ириной. Она в своё время училась на психологическом факультете. «Надо бы её сегодня навестить», – подумал Антон.
– А какое точное значение слова деградация? – спросил Антон Берга.
– Точно сказать не могу, но знаю то, что деградация – это прогресс в обратную сторону.
«Прогресс – это очередной виток петли на тонкой шее человечества», – вспомнился Антону афоризм, прочитанный им в журнале. Сразу появилось в голове высказывание Сэмуэля Батлера – прогресс человечества основывается на желании каждого человека жить не по средствам. «Какая страна у нас самая прогрессивная? – размышлял Антон. – Америка. Живёт не по средствам, долг достигает 17 триллионов долларов. А руководят ею евреи-масоны. Вот они и затягивают петлю на шее человечества, только всех душить до конца не будут, тех, кто останется, на рабскую цепь посадят. И вернётся античная демократия, которая определялась наличием трёх рабов на каждого свободного человека, только в сегодняшнем варианте – на каждого еврея».
– Берг, до каких пор сегодня человек нужен обществу?
– Не знаю, наверное, до тех пор, пока приносит пользу, производит что-то.
– Нет, Берг, человек нужен обществу до тех пор, пока он потребляет. Причём чем он потреблядски потребляет, то он нужен больше.
– Потреблядски – это как?
– Сверх меры.
– А кто устанавливает эту меру?
– Меру не устанавливают, а определяют его средства.
– Значит в долг. Но это же долго продолжаться не может?
– Для отдельно взятого человека не может, а для страны может, и пример тому – Америка. И эта готовность потреблять сверх меры является катализатором прогресса. Производитель начинает выпускать всё новые и новые товары для закидывания их в широкую пасть потреблядского общества, аппетиты которого растут с каждым годом.
Когда Антон говорил про широкую пасть общества, его лицо мгновенно прибрело зловещие черты. Берг, заметив это, невольно вжался в спинку стула.
– Но это приведёт в конце концов к кризису.
– Не приведёт. Прогресс заключается в уменьшении себестоимости товара за счёт использования новых технологий производства. При этом барыши производителей значительно возрастают, и тем самым страхуют риски кризиса. Потом есть инструмент балансировки потребителя и производителя. Это банки, которые кредитуют и производителя, и потребителя, не забывая при этом о своих интересах.
– Но банками руководят такие же люди, готовые потреблять сверх меры.
– Нет, банками руководят масоны.
– А они что, не люди?
– Нет, они – система.
После этих слов Антон нахмурился и многозначительно замолчал. Он был уже изрядно пьян. Берг опасливо поглядывал на него. Он уже по опыту знал, что в таком состоянии Антон в любой момент был готов к вспышкам гнева. Вечер можно было считать оконченным. Антон вызвал такси, довёз Берга до дома, а сам поехал к старой знакомой Ирине. Подъехав к её дому, он, не отпуская такси, набрал её номер.
– Антон? Ты что уехал и ни слова не сказал, не попрощался даже. Звоню тебе, а абонент недоступен. Заехала к тебе на работу. А там мне, как снег на голову: говорят, что мало того, что ты уволился, так ещё и заграницу перебрался.
– Вот такой я мудак, Ириша. Ты как поживаешь, одна сидишь дома?
– Одна, вот только ванну приняла.
– Как там у вас погода?
– Прекрасная, Тоша.
– У нас тоже погодка неплохая.
Антон зашипел в трубку и через несколько секунд нажал кнопку отбоя. Затем рассчитался с таксистом и пошёл к подъезду Ирины. Ему повезло, из подъезда выходила молодая парочка. Антону не пришлось набирать номер квартиры Ирины на домофоне, чтобы попасть в подъезд. Подойдя к квартире Ирины, он позвонил в дверь.
– Кто там? – спросила Ирина.
– Извините, пожалуйста, – изменив голос на высокий тембр, заговорил Антон, – подскажите, в какой квартире проживает Антонина Ивановна?
– Какая Антонина Ивановна? – спросила Ирина и машинально открыла дверь. – Тоша, ты?! – глаза её от удивления полезли вверх.
Насладившись эффектом неожиданности, Антон вальяжно прошёл в квартиру.
– Я это, я, родная! – деланно грубовато сказал он и обнял Ирину.
Утром Антон проснулся и не сразу понял, где он находится. По обстановке в комнате определил, что он у Ирины. Её рядом не было, с кухни доносился запах свежезаваренного кофе. «Чёрт меня дёрнул вчера сюда приехать», – подумал он. Прокрутив в голове вчерашний вечер, Антон вспомнил, что к Ирине его привёл разговор с Бергом о деградации. «Надо, раз уж приехал, узнать у неё насчёт этой деградации», – лениво подумал он.
– Ира! Доброе утро!
– Проснулся, эмигрант, предатель, изменник родины, –
