призналась я. А, что, младший курс, побывавший в Эльрийских горах на практике прошлым летом до сих пор трагически перешептывается, указуя на меня, и я отчетливо слышала что-то об упырях, вурдалаках и Тревесе.
- Я не об этом, - сестра перешла к серьезному выражению лица. Видимо, мама успела поговорить с ней о моем нестандартном поведении.
- О чем тогда? – спросила я, внутренне холодея, но продолжая играть беспечное веселье.
- О том, что случилось в Вирито-дорато, - сестра ответила предельно спокойно, но от нее не ускользнуло ни мое выражение лица, ни упавшее куда-то в область желудка сердце...
- Чтобы там не случилось, оно осталось именно там. И я совершенно не хочу говорить на эту тему, - машинальным жестом я начла вертеть в руках серебряную цепочку, висевшую на шею. Там, на этой цепочке – колечко, которое Тэмин надел мне на палец во время этого древнего ритуала...
- Что бы там не случилось, ты это не отпустила. И оно до сих пор висит тяжким грузом на твоей душе, - Элейн становилась более настойчивой. Что ж, возможно, раньше я бы и рассказала, но не сейчас.
- Там умер человек, с которым я очень близко общалась. Это заставило меня серьезнее смотреть на нежить и на то, чем я занимаюсь. Даже, если кажется, что я совершаю все более и более фееричные глупости....
- Этот человек был кем-то особенным? – снова спросила Элейн. Очевидно, что мама была очень настойчивой, пытаясь заставить сестру поговорить со мной о Вирито-дорато...
- Элейн, прекрати этот допрос. Мне стоило большого труда забыть и отпустить то, что произошло в Вирито-дорато, и я совершенно не хочу снова разворошить эти чувства, - произнесла я ледяным тоном. Сестра опустила глаза. И обе мы молчали, словно выдерживая траур по своей настоящей любви, окончившейся только трагедиями у каждой из нас.
