– Никогда не слышал ничего подобного, – Лекко взглянул на плащ. – Но тогда мне тем более не стоит носить алое. Я ведь так и не смог пожертвовать своей честью или, как говорит отец, гордыней. Он пытался внушить мне, что служение Владычице – служение Утгарду, но не достиг цели.
– Мы все рождены служить, – чарка снова затанцевала в тонкой руке. – Все служат друг другу. Живые существа – Изначальному, Изначальный – живым существам. Ты – Владычице, Она – тебе.
– А ты? – Лекко с интересом посмотрел на чеканное лицо, повернутое к нему в профиль. – Ты готов признать, что тоже служишь?
Локи приложил палец к губам:
– Это не служение. Это беспутство!
Лекко прыснул. Изначальный, да разве могут сравниться все легенды о царе из пророчества с непредсказуемым, насмешливым, шальным и таким близким ему существом! Утгардец был вынужден признать, что с первой встречи потянулся к Локи душой, и что только рядом с ним, наконец, почувствовал себя свободным.
Он растянулся на траве и принялся рассматривать слабо мерцавшие звезды.
– Странное все же место – Равнина, – сказал Лекко. – Никогда не видел, чтобы звезды здесь светили ярко. А ведь, по всему, должны быть величиной с кулак каждая.
– Чары, – равнодушно ответил Локи. – Кто только не колдовал и здесь, и в Исхейме. Все изрезано заклятиями: земля, воздух, тучи и ручьи. Ангрбода из Железной Чащи, Скади, ее отец… А теперь на Равнине можно увидеть прекрасный облик, возникающий из марева.
Лекко не увидел украдкой брошенного на него взгляда и того, что чарка остановила свое кружение.
Он резко сел.
– Приветливый синеглазый юноша с волосами цвета золота?
– Когда ты его видел? – быстро и жадно спросил Локи.
– Сегодня. Он говорил о добре, о том, что ждет меня. А потом мне примерещился тролль за его спиной. Я выстрелил. Думаю, Ульго видел то же самое. И есть еще кое-что. В Асгарде я почувствовал, что за мной кто-то следит. Уверен, это как-то связано с видением. Ты что-нибудь знаешь про него?
– Еще одно заклятие, – небрежно бросил Локи. – Говорю же, здесь все ими полно.
Возвратился Ульго. Тело под кожаной безрукавкой блестело от пота, волосы разметались, но беспокойный блеск ушел из глаз. Локи протянул ему серый плащ.
– Теперь пригодится, – сказал он.
– Благодарю, господин, – Ульго послушно завернулся в мягкую ткань.
– Спите, – предложил он. – Я посторожу.
– Следующий на страже я, – Лекко хрустнул суставами, потягиваясь на своем травяном ложе.
И почувствовал едкий запах, словно подпалили тухлятину.
В одно мгновение утгардец подобрался и с криком: «Нечисть!» по-кошачьи подпрыгнул, на лету выдергивая меч из ножен.
Еще в прыжке он успел заметить что-то приземистое, черное и похожее на изломанную корягу.
Меч утгардца с хрустом вошел в темя коряги. Та издала тошнотворный визг, но это был визг не ужаса или боли, а веселья. На месте разрубленной пополам головы выросло две новых. Обе облизнулись. За корягой зашевелились новые тени, вытягивая невероятно длинные, какие бывают только в душном сне, когтистые лапы.
Ульго метнулся в сторону, отвлекая на себя внимание чудовищ. Боевой топор следопыта вонзился в ногу первой попавшейся нечисти. Рана мгновенно затянулась, но тут на нападавших посыпались стрелы Лекко. Вреда неведомой нечисти они не наносили, зато отвлекали внимание и увеличивали сумятицу в и без того бестолковой толпе.
Следопыт, разрубая почерневшим топором уродцев, тут же обраставших новыми головами и лапами, сумел пробиться к Лекко. Далось это нелегко, твердые, как сталь, когти исполосовали Ульго вдоль и поперек. Сын Хиссе встал спиной к спине Лекко.
– Нам их не одолеть! – прокричал он.
– Значит, умрем, – хладнокровно ответил Лекко. – Признайся, ты не очень-то мечтал о старости.
– А царь? – Ульго силился разглядеть Локи сквозь прущую на них нечисть. – Где он?
Лекко, сцепив зубы, раскромсал несколько нападавших, подарив каждому по новой паре конечностей. Душу его раздирало желание увидеть того царя, которого ждал Утгард, – бесстрашно сражающегося с врагом на поле боя. И, в то же время, он надеялся, что Локи ушел и теперь далеко от них.
Локи меж тем никуда не делся. Он лишь отошел чуть в сторону от свалки, пренебрежительно отпихивая виснувших на нем коряг и морщась от их запаха. Обещанный пророчествами царь преспокойно сел на траву, достал подарок Халя и принялся одной рукой (другой он сбрасывал с себя нечисть) чертить какие-то знаки. Знаки складывались в огненный узор. Через несколько мгновений трава вокруг Локи полыхала. Огненная стена полностью закрыла его собой. Огонь трещал и выбрасывал снопы искр.
Увидев пламя, коряги заметно струсили. Протянутые к утгардцам лапы убрались; те, кто был сзади, перестали наседать на авангард. Тональность режущего уши визга сменилась на взболтанную со страхом злобу.
– Они боятся огня! – проорал Лекко.– Держись!
Сын Ярме развернулся и, словно лесная кошка, прыгнул в сторону пламени. Чей-то голос внутри внятно приказал ему достать платок царицы асов. Лекко выхватил его из-за пазухи и сунул в огонь. Тонкая ткань должна была сразу истлеть, но, вместо этого, вспыхнула словно десяток факелов. Огонь держался ровно и не собирался гаснуть. Рискуя сжечь руки, утгардец высоко поднял чудесный факел, оттолкнувшись, взлетел в воздух в новом прыжке и обрушился на головы нечисти.
Лекко успел вовремя: опомнившийся враг готовился вонзить зубы в следопыта. Огонь разогнал чудищ, словно мошкару. Коряги вновь завизжали. Но Лекко почти не услышал визга, потонувшего в свирепом волчьем вое.
Вой шел из пламени. Равнина откликнулась на него неисчислимыми голосами. Лекко увидел волков. Черные звери почти летели над землей, едва касаясь ее мощными лапами. Пламя горело в зеленых глазах, блестело на белых клыках, играло на гладких шкурах. Вел их вожак с белой полосой на шее. Охваченная отсветами огня, стая ворвалась в скопище чудищ и принялась за дело. Молниеносно, рассчитано и неумолимо впивались волчьи клыки в корявые глотки. Хруст, казалось, идет по всей Равнине.
Нечисть в панике пустилась наутек. Но волки не дали ей уйти. Они бесшумно настигали и приканчивали бегущих. И среди них, бок о бок с вожаком, несся по Равнине Ульго, весело оскалив черную пасть.
Лекко оперся о лук и смотрел, как волки преследуют врага. Сейчас все его умение стрелять и орудовать мечом было ни к чему, и все же он чувствовал себя счастливым. Он перевел взгляд на огненную стену. Что-то защипало в глазах, вызывая слезы. Наверное, огонь был слишком яркий.
Когда все закончилось, волки вернулись к огню и улеглись на траве, образовав множество рядов. Ульго, принявший человеческий облик, сел среди них. Все взоры были обращены к пламени. Оно понемногу опадало, уступая место спокойному и чуть холодному звездному сиянию. Звезды разгорались все ярче, окружив собой Локи.
Вожак стаи поднялся, подошел к нему и положил громадную красивую голову на украшенное золотом оплечье. Друг волков обнял его. Лекко понял, что они ведут разговор, хотя и не мог бы сказать, как именно это происходит. Потом вожак поднял голову, и, кажется, чуть заметно кивнул. Локи снова крепко обнял его, прощаясь.
Бесшумно вставали волки и уходили, пропадая в предутренней темноте.
Теперь утгардцы могли подойти к Локи.
– Не скажу, что славно выглядите, – сообщил им Друг волков. – Но рад вас видеть и таких потрепанных.
Он протянул руку сыну Ярме. Это рукопожатие было для Лекко куда большей наградой, чем если бы Локи подарил ему все золото альвов. Да что там золото! Утгардец поймал себя на том, что все, в обычной жизни столь ценимое, – достаток, покой, немудрящие житейские истины, – в присутствии Локи цену теряет. А еще сын Ярме обнаружил, что его собственным ладоням, вздувшимся волдырями и ожогами, вернулась прежняя здоровая гладкость.
Лекко отвык удивляться, зато Ульго был ошарашен, когда Локи заживил глубокие порезы от когтей нечисти на груди и боках одним прикосновением.
– Тебе пора, следопыт! – обратился Локи к сыну Хиссе. – Твои новые друзья проводят тебя до Утгарда. Ты нашел свой дом, не так ли?
– Господин, – Ульго виновато замялся. – Не знаю, как сказать… Мне совестно, – наконец, решился он. – Ты подарил нам победу, когда я думал, что ты оставил нас в беде. Еще и исцелил… Что я могу сделать, чтобы искупить свою вину?
Локи рассмеялся.
– Что сделать? Возьми вот это. Пригодится.
Он протянул Ульго серый плащ и позвал Лекко.
– Нам пора!
ЛИЛА
[i]С волками он познакомился, когда только научился ходить. Один сажал его на спину Гери и тот, порыкивая для порядка, расхаживал по горнице со своим маленьким всадником. Фригг так смеялась, что ей приходилось держаться за поручни кресла. Все его детство прошло с Гери и Фреки, которым он тайком припасал лучшие куски от обеда. Тогда он еще не знал, что в Вальгалле волки Всеотца едят столько кабаньего мяса, что хватило бы на несколько обычных мидгардских стай.
И все же, несмотря на волчий облик, Гери и Фреки представлялись ему чем-то вроде породистых охотничьих собак. С волками настоящими, вольными он встретился, когда ему исполнилось, по мидгардским меркам, двенадцать.
В тот день им овладела тоска о чем-то неясном. Она звенела в душе, словно арфа скальда, говоря, что сейчас его место не здесь. И он не выдержал, тайком покинул Валаскьяльв, где готовили праздник в его честь, долго бродил по Вечному Граду, выбирая самые пустынные улочки, и, наконец, очутился за городской чертой. Там, на рыжем от полуденного солнца холме, развел костер. Способность вызывать огонь из ничего и поддерживать пламя без единой соломинки он обнаружил лет пять назад.
Локи сидел, уперев подбородок в колени, безотрывно глядел в костер и вслушивался в далекую неясную мелодию, что продолжала звенеть в душе. Тогда и пришли волки.
Их было двенадцать, и как он ни удивился их появлению, это совпадение от него не ускользнуло. Таких волков он еще не видел: громадных – каждый больше волков Всеотца, черных и невыразимо прекрасных. От них веяло степью и свободой. Самый большой, с белой полосой вокруг шеи, подошел и нагнул голову, словно приветствуя князя. И тут Локи вдруг увидел себя самого в волчьем облике, только был он еще больше тех, кто стоял перед ним, и шерсть его, белая как молоко Аудумлы, сверкала алмазными искрами.
Видение скоро исчезло. Локи снова сидел возле костра в полном одиночестве. Его переполняли грезы, рожденные нежданной встречей.
– Славный костер! Позволишь погреться?
Локи вскочил. Отец! Как он нашел его?! Ах да, Хеймдалль… Захваченный своей тоской, Локи забыл укрыться от вездезрящего аса. Он смутился, не зная, чего ожидать. Правду говоря, он совсем не думал, что придется возвращаться домой и как-то оправдывать свое отсутствие.
– Почему ты ушел? – спросил Один. – Тебя все ждут. Даже Тор говорит, что соскучился.
Локи подумал, что насчет Тора Владыка асов несколько преувеличил.
– Не знаю… – потерянно ответил он. – Какая-то тоска…
Мальчик исподлобья взглянул на отца и замолчал.
Он ждал, что ему будут выговаривать за побег с праздника, устроенного для него же. Но, вместо упреков, Один протянул руку и пригладил его волосы, перепутавшиеся от долгого хожденья по
