Остаток дня прошел в приятном расположении духа в обществе замечательном во всех отношениях. После изысканного ужина в моей каюте прекрасная гостья нашего фрегата удалилась к себе, то есть в каюту, любезно предоставленную ей в распоряжение капитаном, которая служила как раз на тот случай, чтобы располагать в ней гостей. Мы с капитаном поднялись снова на палубу подышать перед сном свежим воздухом и обсудить кое-какие планы, связанные с ожидаемой нами предстоящей встречей с флотилией корсаров.
- Как Вы думаете, капитан, сколько кораблей противник способен выставить против нас?
- Сложно сказать наверняка, однако после недавней попытки захватить наш галион они потеряли слишком много и кое-чему научились, я думаю, поэтому они соберут все возможные резервы и ударят по нам с отчаянием загнанной в угол крысы, не взирая на свои потери, чтобы освободить золото от защиты.
- Вы хотите сказать, что основной удар придется на фрегат?
- Это логично, друг мой. Мы – основная преграда для пиратов к золоту, и до сего момента непреодолимая. Впредь необходимо доказать и им, и самим себе, что галион не приступен, во всяком случае нам должно продать его как можно дороже.
- Я полагаю, благоразумнее всего в данной ситуации перевести леди на другой корабль.
- Совершенно верно, сударь. Утром я лично прослежу, чтобы все прошло наилучшим образом. Не извольте беспокоиться.
- Я полагаюсь на Вас, капитан. Но, возвращаясь к предстоящей встрече с пиратами, что можно предпринять супротив них во избежание больших потерь с нашей стороны?
- Точный расчет, взвешенные решения, опыт и мастерство канониров, смекалка и наша доблесть, сударь. И потом, я уверен, что все пройдет как нельзя лучшим образом.
- Откуда у Вас такая уверенность, ведь несмотря ни на что, мы в отчаянном положении?
- Иначе нам не выйти сухими из воды.
- А Вы крепкий орешек, капитан! Что Вы думаете о Черном Корсаре, кто это, Вы слышали о нем?
- Слышал не раз, но не имел чести встречаться с ним. Хотя его доблесть и отвага держат в неусыпном страхе всю разбойничью братию. Добрый малый, что и говорить.
- Но как могло случиться, что корсара боятся сами же пираты? Это ли не удивительно? Просто из ряда вон.
- Все на самом деле просто, если принять во внимание особенность его поведения. Он обрел славу благодаря своей свободе и исключительной храбрости. Пираты грабят тех, за счет кого можно поживиться. Ими руководит жажда наживы. Но самое страшное заключается в том, что в этих грабежах замешаны органы власти. Политики - главные стервятники всех времен и народов, потому как у них власть, следствие которой есть угнетение других ради удовлетворения собственных амбиций. То, что я знаю о Черном Корсаре свидетельствует о его презрении к пиратам, а в особенности к тем, кто ими заправляют. Британия и Испания объявили доблестного пирата государственным преступником – общий враг объединил усилия двух не совсем дружественных государств. Мне, однако, думается, что такие понятия, как «дружественный» и «дружба», далеки от истинных своих значений в употреблении их власть имущими.
- Не боитесь столь дерзких рассуждений в присутствии представителя императорской власти, а, капитан?
- Вы называете себя тем представителем, коим, по сути, не являетесь, поэтому мне Вас нечего бояться.
- Но достаточно всего одного моего слова и Вас лишат звания, упекут за решетку пожизненно.
- Не нужно обманывать самого себя, сударь, Вы не доносчик. А что касается Вашего слова, то, в отличие от многих, способность отвечать за свои слова и поступки у Вас, мой дорогой друг, развита в достаточной мере.
- Вы мне льстите, капитан.
- Попрошу запомнить раз и навсегда, сударь, - с напускной яростью произнес мой собеседнк, - я никогда и никому не льщу!
- Полноте, Ваше благородие, - еле сдерживая смех, благочинно возразил я, - но сейчас Вы льстите самому себе.
Несколько обескураженный и изумленный моим ответом капитан не в силах более сдерживать смех, все-таки из последних усилий промолвил, грозя указательным пальцем в мою сторону:
- Ну, сударь, ну погодите у меня!
На этой веселой ноте беседа наша подошла к концу и, пожелав друг другу спокойной и безмятежной ночи, мы отправились на боковую.
Следующее утро началось с неожиданных затруднений. Дело в том, что юная особа не соблаговолила воспользоваться любезным предложением капитана перебраться на галион. Мне было весьма интересно узнать причины или обстоятельства, кои сподвигли нашу любезную гостью отклонить столь предусмотрительную заботу о ней. Посему, отложив иные свои дела до лучшего для них времени, я пригласил милую девушку, естественно вместе с капитаном составить мне компанию и позавтракать, а заодно поговорить о проведении предстоящего досуга. Мое приглашение приняли, и мне оставалось только задействовать мои дипломатические навыки для выяснения и урегулирования создавшихся затруднений, хотя ежу понятно, что проблемы сами собой не возникают.
Когда приглашенные собрались и заняли свои места за накрытым столом, первым и основным делом я пронзил вилкой аппетитную ножку жареной курицы, предложив, конечно, приниматься за дело остальным, отрезал от нее приличный кусок и отправил его на потеху своему рту. Я мог ошибаться в пристрастии к еде насчет моих компаньонов, но сам был увлечен потребностью своего желудка, однако собравшиеся по этому поводу сами не прочь были изрядно перекусить, и уплетали нехитрые яства с превеликим удовольствием.
Уладив немного вопросы съестного характера, необходимо было переходить потихоньку к делу. Подарив белоснежным объятьям салфетки свой бесстрастный, но так необходимый поцелуй, я, наконец, решился прервать бурное молчание.
- Как Вам кажется, капитан, достоин ли галион, что идет за нами, сопровождения нашего военного фрегата или нет?
Бедный капитан от неожиданности такого вопроса аж поперхнулся.
- Вы это серьезно, сударь?
- А чего Вы удивляетесь? Вот Вы, сударыня, хотели бы прокатиться на нем?
- Если Вы приглашаете, то я не прочь поменять обстановку на некоторое время, хотя я не понимаю разницы пребывания здесь или на галионе, по мне так все едино.
- Мы с капитаном полагаем, что на галионе Вам будет несколько безопасней, нежели здесь.
- С чего вы это взяли?
- Встреча с пиратами сулит нам серьезные неприятности, основные силы они бросят на фрегат, мы не можем позволить себе рисковать вашей драгоценной жизнью.
- Лучше погибнуть вместе с вами, нежели попасть в их грязные лапы в качестве подарка к награбленным сокровищам. Посудите сами, если погибнет фрегат, то гибель или захват галиона неизбежен. Так что позвольте мне остаться, сударь, на боевом корабле под вашим покровительством.
Мы с капитаном находились в затруднительном положении. Нужно было прийти к верному решению. И выход был найден.
- Хорошо, можете остаться, - заключил капитан, - сударь, я вижу, пока против, но, я думаю, мне удастся убедить его в обратном.
На моем лице нарисовалось недоумение.
- Как ни странно, девушка права. Действительно, мы видим иную для нее возможность, но существует еще один ход решения данной проблемы. Видите ли, можно сделать так, что фрегат станет самым безопасным местом для нашей гостьи.
- Поясните свою мысль, капитан.
- Охотно. Мы можем находиться в полной боевой готовности, быть не менее опасными для врага, но в то же время увести его внимание от фрегата и стать тем самым еще более опасными неприятелю.
Во всех подробностях обсудив план боевых действий в присутствии молодой леди, которая была крайне этим увлечена, мы отправились на палубу немного проветрить свои светлые головы.
Прошло еще несколько дней пути в приятной компании. И вот однажды, на рассвете, когда петухи только начинали просыпаться где-то далеко-далеко в деревнях, чтобы провозгласить о прибытии утра, послышался стук в дверь моей каюты. Спросонья я плохо понимал, что происходит, но все-таки сообразил довольно скоро, что следует сделать, и разрешил войти. Перед моей непричесанной, небритой, неумытой физиономией возник капитан, и его лицо выражало неподдельное беспокойство. Естественно мне стало интересно узнать о причине столь раннего визита и волнении, назойливо витавшем над образом посетителя. Но, дабы не смущать драгоценное время своими очевидными вопросами, я решил промолчать и воспользоваться паузой для полного пробуждения. Это оказалось весьма кстати. Мне удалось прийти в себя прежде, чем капитан успел произнести хоть слово. Но то, что он произнес, повергло и меня в некое смятение, я бы даже сказал в замешательство.
- Прошу прощения, сударь, за беспокойство и столь ранний визит, но дело принимает непредвиденный поворот. Нас преследует судно, есть все основания полагать, что это пиратский корабль. Я посчитал своим долгом немедленно доложить об этом Вам лично.
- Подождите, подождите, не спешите. Прошу Вас помедленнее, капитан, помедленнее. Я, видите ли, плохо соображаю. Я еще не совсем проснулся. Так что Вы там говорили про какой-то пиратский корабль? Он что, имеет наглость преследовать нас в такой ранний час? Что они себе позволяют эти корсары! Совсем распоясались, изверги. Что-о-о! Пираты?! Простите, капитан, я не совсем Вас понял поначалу.
- Нас нагоняет неизвестное парусное судно, по всей видимости, бриг, без опознавательных знаков.
- Дайте мне минуты две, капитан, и я к Вам присоединюсь.
- Я буду ждать Вас на палубе, сударь.
Вскоре, приведя себя в надлежащий вид, я выбежал на палубу. Мой дорогой «будильник» наблюдал за преследователем в подзорную трубу, стоя возле края правого борта.
Можно, конечно, было бы сказать немного о благотворной свежести морского воздуха, уделить внимание светилу, которого бесспорно достоин был восход, радующий счастливого наблюдателя своим непревзойденным великолепием, но эту красоту и радость в тот момент могло по достоинству оценить лишь мое подсознательное восприятие, коему, собственно, я всегда отдаю должную дань уважения. Моим вниманием овладел нагоняющий нас бриг.
Я подошел к капитану и с его позволения взглянул на таинственный корабль сквозь подзорную трубу. В душе закралось некое подобие неизведанного и загадочного. Причиною тому послужил окрас судна. Оно было черным и лоснилось своей лакированной поверхностью, отражая первые лучи восходящего солнца, отбрасывая слепящие отблески. Зато паруса белели, как снег, и это черно-белое сочетание завораживало и притягивало взгляд. Знаков, позволяющих, определить принадлежность судна кому бы то ни было, не имелось на нем, хотя, возможно весь корабль всем своим видом говорил намного больше любых опознавательных флагов или каких-либо других отличительных знаков о своем хозяине.
Мы не имели возможности знать о намерениях неизвестного брига, однако, для большей убедительности своего уверенного положения фрегат и галион были в полной боевой готовности.
- Не извольте беспокоиться, господа, - знакомый женский голос рассеял напряжение, - нас преследует мой Черный Корсар.
Капитан присвистнул от такого известия, а что касается меня, то я был попросту ошеломлен.
- Доброе утро, сударыня, неправда ли, как Вы полагаете? – спросил я, немного придя в себя.
- По вашему виду, сударь, это сложно как подтвердить, так и
