западноевропейских государствах?
Как человек военный Иоганн Христофорович готов был подчиниться приказу: если существовал приказ создать идеализированную историю России, этот приказ следовало исполнить, – более того, как человек, склонный к романтизму, он с удовольствием воспринял идею о создании героической российской истории. Однако как человек рационально мыслящий Иоганн Христофорович считал, что русскую историю было бы полезнее показать такой, какой она была на самом деле – чтобы молодое поколение русских училось не только на её положительных, но и на отрицательных примерах, и, это важно подчеркнуть – еs ist wichtig zu betonen! – сумело сделать правильные выводы на будущее. Это необходимо – das ist wesentlich.
Но Фаддей Венедиктович Булгарин относился к поставленной задаче куда проще: он постоянно напоминал Иоганну Христофоровичу, что главное было исполнить монаршую волю, – и каверзно подмигивал при этом. История, по мнению Булгарина, вообще не являлась наукой, а посему её трактовка зависела исключительно от желания авторов. История была для Фаддея Венедиктовича нечто вроде сапог, которые шились отдельно для разных сезонов и зависели от веяний моды.
По мере продвижения совместной работы с Булгариным, Иоганну Христофоровичу становилось всё труднее ладить с ним; очередное столкновение произошло у них при описании событий, связанных с правлением князя Александра Невского.
***
– Русский князь Александр, сын Ярослава, искал свой интерес в войнах с соседями и мало думал о морали, – рассказывал Шлиппенбах. – Таких князей был очень, очень много в феодальное время. Известно, что Александр часто воевал против своих родственников – например, за город Псков и другие города. Он не проявил себя хорошим полководцем, но показал большую жестокость. Однако кое-кто из русских историков приписал ему позже великие подвиги: он будто разбил крестовый поход на Россию. Пишут, что он разбил огромную шведскую армию на реке Неве, а после разбил колоссальную немецкую рыцарскую армию на замёрзшей воде Чудского озера.
Это не подтверждают документы, которым мы можем верить. Римским папой был тогда на престоле Григорий Девятый, и он не выпускал приказ, иначе – буллу, о Крестовом походе на Россию. Он призывал переводить в христианскую веру одних язычников-финнов, которые сильно мешали своими нападениями христианам на Балтийской море. Для доказательства скажу – в 1188 году финны сожгли Ситгуну, древнюю столицу Швеции. Русские тоже много воевали с финнами и побеждали их, но не переводили в христианскую веру, а брали с них налог.
Другого приказа Григория Девятого о походе на Восток мы не имеем. Надо сказать, что Европа была в плохом состоянии здоровья, потому что очень мощно пострадала от монгольского наступления: земли Польши, Германии, Венгрии, Австрии, Италии и даже немного Франции разорили монголы. Папа Григорий Девятый проявлял заботу о спасении Европы, а покорить Россию не хотел и был совершенно не способен.
– Я смотрю, вы симпатизируете римским папам, – с усмешкой произнёс Булгарин.
– Я лютеранин; мои предки воевали с римскими папами и погибали в борьбе за настоящее христианство, – обиделся Иоганн Христофорович. – Но я люблю правду и упорно стою за неё.
– Полно сердиться, я пошутил, – добродушно сказал Булгарин. – Вы закончили свой рассказ?
– Нет, не закончил, – возразил Шлиппенбах. – Я собираюсь высказать ещё, что князь Александр взял власть от монголов по примеру своего отца и дурно ею пользовался. Он разорял русский народ, а когда народ восстал, Александр с ужасной жестокостью убивал русских людей. На монгольском бивуаке, в Орде его принимал как родного брата хан Батый. Александр был даже лицом похож на монгола и имел соответственное сложение своего тела.
– Браво! – воскликнул Булгарин. – Вот что значит настоящий учёный и, к тому же, военный человек, – готов за правду жизнь отдать и ничего не боится. Браво, храбрейший мой Иоганн Христофорович, браво! – Булгарин сделал вид, что хлопает в ладоши. – Но знаете, – на костёр нас с вами за такие рассказы, может быть, не взведут, но допекут основательно. Батюшка мой, да разве можно так писать о Святой Благоверном князе Александре Невском? Разве же можно так написать о человеке, который стал наиболее почитаемым героем Руси и символом русского патриотизма? Разве же можно так писать о человеке, чьи мощи хранятся в главной святыне Санкт-Петербурга?
– Мощи? – поднял брови Иоганн Христофорович. – Мне не понять уважение перед мощами вообще, но больше того не понять, как можно уважать фальшивые мощи. Тело князя Александра сгорело в городе Владимире в пожаре 1491 года – о том есть запись в русской хронике.
– Вы прямо вольтерьянец – всё бы вам церковь уколоть! – расхохотался Булгарин. – Но шутки в сторону. Дорогой герр Шлиппенбах, глава об Александре Невском для патриотической русской истории есть наиважнейшая: князь Александр имеет такое же значение для России, как архангел Михаил для христианства. Если его развенчать, кто же будет сражаться с дьяволом? Не забывайте также, что Александра Невского весьма почитали все русские цари и императоры, что его мощи, – о которых вы так неосторожно отозвались, – были перенесены в Петербург по личному указу Петра Великого, а гробницу для них приказала изготовить – из девяноста пудов серебра – императрица Елизавета, дщерь Петрова. Не забывайте, что Святого и Благоверного князя Александра Невского высоко почитает и наш государь Николай Павлович; не забывайте, что патриотические деяния князя Александра как нельзя лучше соответствуют русской национальной идее, которая столь блестяще выражена ныне графом Сергеем Семёновичем Уваровым… Вот исходя из всего этого, и начнём писать эту главу – с молитвою, смирением и почтением к матушке-России, – ухмыльнулся Булгарин. – Прежде всего, опишем внешность князя Александра. Вы изволили заметить, что он на монгола был похож, – так не годится, герр Шлиппенбах, ей-богу, не годится! Чтобы символ России был похож на монгола – это разве что в насмешку можно написать. Нет, мы с вами напишем, что князь Александр был воплощением русского человека во всей его красе – роста он был высокого, в плечах широк, в талии узок, лицом чист и бел, русые волосы его были густыми, слегка вьющимися, а глаза – большими и синими, как весеннее небо.
– Как это возможно, если у него в роду… – воскликнул было Иоганн Христофорович, но Булгарин замахал руками и закричал:
– И слушать не хочу, кто у него в роду, – всё едино князь Александр Невский был воплощением русского человека во всей его красе! Здесь нам и выдумывать нечего – давным-давно на всех иконах его именно так изображают… Идём далее. Злейший враг православия – римский папа задумал покорить Русь и подчинить её католицизму. Вот вы упомянули, что в булле Григория Девятого говорилось об обращении язычников в христианство, то есть в католицизм. Однако кто были для Рима православные? Ясное дело – еретики и язычники; значит, в папской булле идёт речь о русских, их следовало обратить в католицизм.
– Никогда папы не называли православных «язычниками», – возмутился Шлиппенбах. – «Еретиками» – да, называли. «Схизматиками» называли, но называть язычниками – нет! Это есть абсурд, ведь православные поклоняются единому Богу и молятся Христу. К этому должен прибавить, что в папской булле есть имена финских племён, которых надлежит покорить.
– Вы в какие-то тонкости вдаётесь, – засмеялся Булгарин, – да и кто станет разбираться в особенностях речи римских пап или вчитываться в их писания. Была папская булла? Была. Говорилось в ней о покорении язычников на Востоке? Говорилось. Всё, этого достаточно. Напишем, что римский папа готовил Крестовый поход на Русь.
– Но Руси тогда не существовало в качестве государства, – продолжал сопротивляться Шлиппенбах. – Она была разделёна на десятки княжеств, – как моя Германия теперь. Немало русских княжеств имели тёплые отношения союза с западными странами и родственные связи с европейскими правителями. Если римский папа призвал бы к походу против Руси, это был бы Крестовый поход против всей Европы.
– Ах, оставьте! – отмахнулся от него Булгарин. – Будем равняться на Карамзина. Пишем: первыми пошли шведы. Многочисленное шведское войско на сотне кораблей прибыло в устье Невы, дабы отсюда начать своё наступление на русские земли.
– Что есть «много чис…ное…» «много чист…ное..» «много чистеннное...», – Иоганн Христофорович не мог произнести это слово и беспомощно взглянул на Булгарина.
– Многочисленное войско – это когда много солдат, – пояснил он. – Вот у нашего государя, например, многочисленное войско. Недавно случай был, – захихикал Булгарин, – решили в Париже пьесу поставить про Екатерину Вторую, бабушку нашего царя. Екатерина была представлена в сей пьесе как женщина, склонная к плотским утехам и удовольствиям особого рода. Государь возмутился и велел передать французом, что это недопустимо и такая пьеса не должна быть поставлена. Французы ответили, что у них свобода слова и никто не вправе диктовать театрам, что ставить, а что нет. Тогда государь сказал, что пришлёт на премьеру триста тысяч русских зрителей в солдатских шинелях; это возымело своё действие – французы от пьесы отказались. Вот вам образец русского влияния на Европу! Теперь поняли, что такое многочисленное войско?
– Шведы не могли привести на реку Неву много… много… многочис… большое войско, – снова возразил Шлиппенбах. – Об этом нет свидетельства; нет у шведов, у немцов, у датчан, – никто не имеет свидетельства. А в русской хронике есть разговор о трёх кораблях шведов на реке Неве. Они пришли, можно полагать, против язычников-финнов или для грабежа – корабли в то время были совсем малые и в них можно было возить совсем мало солдат. С малой армией не могла быть большой битва, поэтому о ней нет воспоминания.
– Опять вы спорите, – с улыбкой отвечал Булгарин. – Помилуйте, могла ли быть у шведов малая армия, если они пришли завоевать Русь?
– Нет, конечно, для завоевания Руси не могла быть малая армия.
– Вот видите! Значит, так и запишем: шведы пришли с многочисленной армией. Князь Александр обрушился на них, как божья гроза. Сотни шведов погибли, тысячи попали в плен, остальные бежали… Ладно, ладно, пусть меньше, не спорьте! Здесь мы привлечём текст, что приводится у Карамзина, о личном участии в битве князя Александра и его героизме – вследствие чего благодарный русский народ наградил Александра почётным прозвищем «Невский».
– Мой Бог, – вздохнул Иоганн Христофорович.
– Однако Крестовый поход на Русь продолжался и следующими выступили немцы, – быстро строчил Булгарин. – Пользуясь доверчивостью и бесхитростностью русских, рыцари Ливонского ордена, прекрасно вооружённые, коварные и беспощадные, захватили города Изборск и Псков, и устроили в них страшную резню.
– Но…
– Вы ещё, пожалуй, скажете, что это князь Александр захватил Псков и устроил в нём резню?
– Это так есть! Об этом говорит… – горячо вскричал Шлиппенбах.
– Продолжаем, – не слушая его, писал Булгарин. – Князь Александр, незадолго до того незаслуженно обиженный новгородцами, удалился
