пытался острить невпопад, а третий почему-то притих. Его приятели направили свои взгляды туда, куда смотрел он. К ним двигался высокий крепкий мужчина лет сорока в белой куртке с угрожающим видом...
Мужчина немного прихрамывал и постоянно поправлял протез левой ноги, думая про себя: Эх, зачем я тогда поперся в кабак с пушкой? Ведь я мог бы просто получить по морде и все... А тут... Напился, как свинья и давай придираться к мужикам... А они, возьми, да и окажись ментами! Пушка при мне. Я достал, а они первыми выстрелили... Вот и без ноги остался... Эх, сидел бы дома... Да не могло быть иначе... А чего сейчас иду к этим козлам... Опять нарвусь на неприятности!...
С такими мыслями он отстегнул протез и, размахнувшись, стоя на одной ноге, стал охаживать дебилов по головам, да и по остальным частям тела, в общем, куда попало.
-Так их! Так! - произнесла женщина невысокого роста, несколько полноватая и грязная, будто она не мылась полгода, а то и больше...
Последовало механическое объявление станции, и женщина, подхватив два больших пакета, из которых выглядывали красиво оформленные, дорогие, но никому не нужные книги, вышла из поезда.
"Стоило бы сегодня поехать на Рублевку, - думала она, - Давненько я там не была. Наверное уже заждались. В прошлый раз с тем лохом приехали, и все прошло удачно. Он - везунчик. Да только вот спрыгнул с крючка. Естественно наплела ему про великие заработки, про ежедневную прибыль. Я видела, как он развесил уши. Как хорошо бы иметь такого дурака за пазухой! Он бы втюхивал книжки по ЖЭКам, да по домам, ну в лучшем случае по магазинам, где мои землячки торгуют, они-то на глянцевые обложки клюют, как сороки на блестящее. Я бы в офис перебралась, новых лохов искать, вот тогда бы деньги потекли, и своего бы трутня прокормить смогла бы. А теперь вот таскай сумки, а они весят по двадцать кило каждая! Да и не продать все, а в конторе - штрафы. Кому работники без выполненного плана нужны..."
Женщина вытерла засаленным рукавом дубленки пот, выступивший на лице, оставила светлый след и вслух сказала:
-На Рублевку! Там меня ждут! - потом оглянулась и добавила про себя: "А может, не ждут."
Мимо прошел гордый кавказец с крючкообразным носом в полосатой вязаной шапочке и таком же шарфе, несколько раз обмотанном вокруг шеи...
Кавказец остановился возле лавочек и принял еще более гордый вид, после чего достал мобильник и принялся беспорядочно нажимать на кнопки. Именно. Он не набирал номер, не отвечал на звонки, не читал сообщения, не общался в сети, ему просто нравился звук, вызываемый при нажатии кнопок. Спустя некоторое время из подошедшего состава показалась женщина, его же национальности, довольно плотная в пальто и пуховом платке. У нее были сумки, при виде которых любой мало-мальски соображающий тренер по тяжелой атлетике мгновенно пригласил бы женщину на свои тренировки. Женщина приблизилась к гордому кавказцу, что-то сказала ему, а тот словно гордый орел повернул голову налево и не произнес ни слова, после чего быстрым шагом направился к вновь прибывшему поезду. Женщина с сумками мелко перебирала ножками и следовала за ним. В вагоне дорогу им пересекла высокая стройная женщина по виду лет тридцати, ну, возможно, с хвостиком...
Женщина ходила вперед-назад, то и дело поправляя короткую красную куртку. Иногда она присаживалась на одно из свободных мест, морщилась, шептала слова на непонятном языке, вновь вставала и продолжала хождение. она явно хотела привлечь общее внимание, но люди не велись, они были настолько погружены в собственные проблемки, ничто вокруг не занимало их внимание. Через станцию среди пассажиров все-таки произошло оживление - появился страж порядка...
Огромного роста, широкоплечий, грузный полицейский с лицом цвета спелого арбуза и лиловым носом важно стоял посреди вагона, широко расставив ноги и постукивая дубинкой по поручню. Его серый форменный бушлат был расстегнут, впрочем нижние пуговицы на рубашке были также расстегнуты и виднелось достойное всех похвал пузо. Властелин, каким он мнил себя, снисходительно поглядывал на граждан, готовый в один миг воздать каждому по заслугам, не взирая на личности.
Тем временем поезд прибыл на следующую станцию, и полицейский, пройдя по лестнице, поднялся на эскалаторе к буфету, где была очередь из одного-единственного человека в кожаной куртке с подстежкой китайского производства...
Человек в куртке наклонился над прилавком и, заискивающе глядя на буфетчицу, улыбался:
-А вы мне дали все чебуреки с мясом?
-Конечно все! - продавщица недовольно протягивала покупателю бумажный пакетик и салфетки...
-А то я в прошлый раз просил с мясом, а один оказался с сыром, - он продолжал улыбаться, но сзади послышался голос блюстителя порядка:
-Не задерживайте, уважаемый! Другие тоже кушать хотят!
Человек в куртке вздрогнул и поспешил ретироваться. А в то же время на площадке перед буфетом творилось что-то невообразимое...
В самом ее центре стоял на четвереньках хорошо одетый мужчина средних лет и выл словно степной волк. Время от времени он вскакивал, пробегал несколько метров в одну сторону, резко разворачивался, начинал лаять и бежал в сторону противоположную, проделывал ту же операцию, вновь становился на четвереньки и продолжал выть. Полицейский, не выражая эмоций, поглощал чебуреки, запивал их соком и даже не поворачивался к безумцу, каждый человек, будь он и при исполнении, имеет право на обеденный перерыв! К переходу же двигался инвалид без ног и без рук, погрузив свое тощее тело на деревянную тележку с колесиками. Он тряс культяшками и приговаривал:
-Помогите ветерану многочисленных войн, не дайте умереть с голоду...
Иван Трепашкин стоял на платформе в том месте, где по прибытии должно было размещаться начало последнего вагона. Он стоял у самого края платформы, и его бледное лицо выдавало окончательную потерю веры в себя, в свои возможности. Он вспомнил слова еще одной старой песни и мысленно запел: "Мы все живем для того, чтобы завтра сдохнуть..." Затем он услышал с разных сторон совершенно разные звуки. Из тоннеля доносился шум приближающегося поезда, а рядом с Иваном кто-то говорил:
-...зря вы так много об этом думаете, - до него наконец дошел смысл фразы, и Иван Трепашкин повернулся, чтобы лицезреть говорившего.
Прямо за ним расположился инвалид без рук и ног на деревянной тележке с колесиками. Он пристально смотрел на мужчину и не улыбался. Поезд ворвался на станцию с диким ревом, от которого стало не по себе всем присутствующим и в первую очередь Ивану. Он резко подался назад и отпрыгнул. Несколько секунд он не двигался, а когда поезд скрылся из глаз, Трепашкин заметил, что инвалид исчез. Наверное уехал на этом поезде! - подумал Иван и взглянул на табло. Время начинало новый отсчет...
13.07.2014
