движения. "Что происходит!?" - мелькнуло в голове Ивана, и он пересел на другое сиденье и, посмотрев на пол, заметил, что его знакомый паук бегает туда-сюда, и он догадался, что тот разыскивает белый шарик. От дверей ползли жирные мохнатые гусеницы, за ними пристроилась, шевелящая усами улитка, раковина которой была для нее по-видимому слишком тяжела, поскольку улитка то и дело останавливалась, чтобы отдохнуть, по крайней мере Трепашкин решил, что это именно так. К этому времени паук нашел шарик и с огромной скоростью, на какую только был способен помчался в противоположную от Ивана сторону, и человек вздохнул с некоторым облегчением. Однако спокойствие длилось не долго. Появился целый рой комаров, и сколько он их не отгонял, сколько не убивал, ничего не помогало.
-Оставьте меня в покое!!! - заорал Иван Трепашкин и проснулся.
По всей видимости он проспал целую станцию. Напротив сидел типичный работяга и пристально смотрел на него. Иван смутился, но не от постороннего взгляда. Лицо человека напротив было сплошь покрыто коростой такого отвратного цвета и вида, что вынести это было невозможно...
Человек в коросте смотрел на мужчину перед собой и думал: "Сейчас он проснется и увидит мою мерзкую внешность. Всю свою ничтожную жизнь я мучаюсь от собственного безобразия, но ничего не могу с этим поделать. За что мне такое наказание!? Господи, неужели я расплачиваюсь за грехи моих предков. Бездарные врачи, шарлатаны-маги, вера, не приносящая успокоения, что мне делать? Может быть, был прав бригадир, говоря - Одевай противогаз, в нем ты будешь выглядеть симпатичнее!" Человек поежился, вздрогнул и тяжело вздохнул...
Голос диктора объявил следующую станцию. В вагон стали заходить люди, и человек, стесняясь собственного уродства, опустил голову. Возле дверей встала высокая довольно стройная, но слишком худая девица в коротком искусственном сером полушубке с капюшоном и узких кожаных штанах, заправленных в короткие сапоги на платформе. Человек в коросте покосился на нее, осмотрел с ног до головы и, увидев ее лицо, понял, что не один он обижен судьбиной...
Девица достала из кармана зеркальце и помаду и стала прихорашиваться, если это можно так назвать. Она была страшна от природы, даже когда не открывала рот, но стоило ей улыбнуться, открыв напоказ кривые и гнилые зубы, любому нормальному человеку становилось не по себе. Девица же себе нравилась и никак не могла насмотреться на собственное уродство. Она возвращалась после ночного рандеву и осталась довольна проведенным временем и новым кавалером, о котором мы умолчим, потому что не нам судить о вкусах и пристрастиях определенной части мужского населения планеты.
"Да, - думала девица, заканчивая покраску губ, - времени не воротишь. Ну, ничего, все еще впереди. Пусть завидуют все вокруг, ведь таких, как я не сыщешь во всем свете..."
И в чем-то она была права. На нее бросали взгляды практически все мужчины, некоторые даже отрывались от дел, некоторые улыбались, и девица принимала это как должное. Женщины же преимущественно отворачивались, на улице переходили на другую сторону, а когда их собиралось сразу несколько, начинали перешептываться, кивая в ее сторону. И такой поворот дело радовал девицу, она получала настоящее сексуальное удовлетворение и, гордо тряхнув лошадиным подбородком, продолжала шествие по жизни. Поезд прибывал на станцию, и взгляд девицы привлекла далеко не молодая пара, стоявшая на платформе и, скорее всего, не собиравшаяся садится...
Женщина лет пятидесяти в длиннополой рыжей собачьей шубе, с вызывающе-накрашенными губами и толстым слоем пудры на лице прижималась к высокому мужчине примерно ее же возраста и умудрялась то и дело поправлять очки с выпуклыми линзами. Мужчина, не обращая ни на кого внимания, щупал свою подругу и целовал ее в щеки и нос, а женщина кокетливо улыбалась, провожая глазами убегающий в тоннель поезд. Возле колонны встал прыщавый житель Средней Азии и исподлобья поглядывал на них, а дама с откровенным презрением посмотрела на него: "Любуйся, инородец! И в мои годы я все еще привлекательна и желанна!" Она засмеялась и крепче прижалась к мужчине, а тот почему-то состроил кислую мину и отвернулся.
С воем и визгом появился новый состав. Женщина в шубе поцеловала высокого мужчину, оставив яркий след на его шее и прошла в вагон, помахивая ему ручкой, и едва не столкнулась с молодым мужчиной в полупальто и кепке-жириновке...
Мужчина злобно взглянул на проходившую даму, отвернулся и уставился на свое отражение в окне с надписью МЕСТА ДЛЯ ПАССАЖИРОВ С ДЕТЬМИ, ИНВАЛИДОВ И ЛИЦ ПОЖИЛОГО ВОЗРАСТА глазами, которые безнадежно косили. Он принялся корчить себе рожи, затем сжал кулаки, напоминавшими увесистые кувалды и вдруг принялся имитировать бой с тенью. Через какое-то время он прекратил воображаемую драку, вновь стал кривляться и приседать, а к нему обратилась девушка, довольно серой наружности, но из того разряда, про которых говорят: Не берут!
-Извините, пожалуйста, не могли бы вы нас сфотографировать!?
Человек в жириновке нервно дернул головой и обернулся. Возле него на свободных местах пристроились кроме вышеозначенной особы еще двое - девушка лет двадцати двух двадцати трех, растянувшая рот в улыбке и показывавшая лошадиные зубы и парень, в котором не было абсолютно ничего примечательного кроме того, что он постоянно икал, от чего его лицо раскраснелось, и люди смущенно опускали глаза: Возможно молодой человек очень сильно хотел в туалет. Нервный мужчина в полупальто принял из рук девушки фотоаппарат, но сделать кадр не получилось...
В вагоне появилась совсем крошечная миленькая девчушка. Особенно запомнились ее белокурые волосы, торчавшие из-под вязаной бело-голубой шапочки и огромные синие глаза. Да, именно синие, и вся мужская половина вагона обратилась в ее сторону. Девчушка не обращала на все это никакого внимания. Она начала разговор по телефону, что, собственно говоря, повергло смотревших в некое подобие шока. Голос у девушки был низкий, грубый и хриплый, а слова, по большей части нецензурные, и междометия никак не могли сложиться в общепонятные фразы. Но это не мешало говорившей перекрикивать всех и вся, и так продолжалось до следующей станции, где она вышла на платформу, услышала позади себя всеобщий громкий вздох облегчения, на мгновение обернулась и пошла к эскалатору, продолжая пугать пассажиров и создавать определенную вибрацию. Она посмотрела на девушек, сидящих на лавочке в рядочек и читающих - Ремарка, Макса Фрая, а также всякую гламурную чушь, презрительно фыркнула и налетела на толпу гостей столицы человек пять-семь...
Столпившиеся у самого эскалатора, были одеты примитивно, но с вызовом, все, как один в широких шерстяных брюках, пестрых куртках и шапках-ушанках, сдвинутых по их обычаям на затылок. Они гоготали и поплевывали на пол. А когда один из них поднял вверх указательный палец правой руки, воцарилась относительная тишина. Он пригнулся и, понизив голос, спросил:
-А кто сегодня пернул в ГАЗЕЛИ?
Смех раскатами грома покатился по метрополитену, мгновенно распространился резкий запах, а толпу, локтями пробивая себе дорогу, раздвигал пожилой плешивый человечек, приговаривая:
-Мне срочно нужно в туалет...
За ним поспешала солидная дама в пуховике и брюках-галифе с криками:
-Мне тоже туда нужно! Я буду первая!
Они начали движение по не работающему эскалатору, по которому спускался мужчина не определенного возраста, прилично одетый с обветренным лицом...
В руках он держал пухлый портфель и бурчал себе под нос:
-До "Театральной" доеду, а там прямо на Красную площадь...
Он остановился в центре зала и стал внимательно изучать вывеску. К нему приблизились юнец с разноцветными дредами на голове, со штативом для кинокамеры под мышкой и девчонка в зеленой куртке, коротком платьице и зеленых колготках. Юноша что-то спросил у человека с портфелем, но только слишком тихо, тот не разобрал и начал говорить о своем:
-Я-то сам - каменщик с Валдая! Зовут меня - Семеныч!... Здесь в столице часто бываю, деньги друзьям привожу, а деньги, знаете ли, большие зарабатываю, многим и не снилось...
Он замолчал, поскольку его внимание привлекла женщина, на ходу читавшая книгу "Как добиться успеха в жизни и стать миллионером"...
Женщина пока не тянула ни на успешную, ни на миллионера. К тому же свободной рукой она чистила свой выдающийся нос, сморкалась, стряхивая сопли на пол. "Что мне все эти гербалайфы и БАДы!? - говорила она себе, - Изучив курс, я точно определю свое место в этом мире, я стану обеспеченной, и все упадут к моим ногам! Конечно для начала хотелось бы понять, о чем здесь пишут... Ну, ничего, разберусь! Я же образованная, грамотная. У меня - образование..." Из подъехавшего поезда вывалилась или скорее выкатилась толстая женщина в розовом пальто, и ее третий подбородок, имевший фиолетовый оттенок, бился о ее же грудь, доставляя хозяйке некоторые неудобства...
Увидев сморкающуюся читательницу, толстуха выкрикнула какую-то оскорбительную фразу, плюнула на рельсы и вкатилась обратно в вагон... А за ней туда же заходила семья, состоящая из ребенка лет семи, бабушки, интеллигентной женщины пенсионного возраста и папы либо инженера, либо преподавателя физики...
-Говорил вам, на следующем нужно было ехать! - возмущался ребенок, - Все места позанимали, негде ребенку сеть!
-Ну, внучок, - успокаивала его бабушка, - нам ехать-то всего одну станцию. Потерпи!
Папа в это время достал какую-то научную литературу и погрузился в чтение, словно водолаз в воды мирового океана.
-Мне нужно сесть! - закричал ребенок, пристально глядя в глаза бабушки.
-Ты же видишь, мест нет! - бабушка указала на занятые молодежью места с надписью над ними, о которой мы говорили выше.
-Да... - сказал ребенок многозначительно по-взрослому, - Для толстых теток места есть, а для ребенка нет! Ну, что ж, теперь я всю жизнь стоять буду...
-Осторожно, двери закрываются, - произнес голос механического диктора и напомнил: Уважаемые пассажиры, уступайте места инвалидам, пассажирам с детьми и беременным женщинам...
-Я понял, - радостно воскликнул ребенок, указывая пальцем на женщину с тремя подбородками, - Она - беременная женщина...
Послышалось мерзкой хихиканье. Возле дверей пристроились три дебильного вида парня, совершенно не в тему натянувшие на себя куртки-косухи...
Жизнь била этих подонков всегда и везде, и они решили вырваться из порочного круга и для начала изменить свой имидж. В магазине на них подозрительно посмотрели, но поскольку Закон о правах потребителя не запрещает продавать косухи дебилам, упаковали их покупки. Дебилы хотели выкрикнуть что-то ободряющее продавцам, что-то вроде: О^кей! или Вау!
Однако, они лишь испортили воздух, раскрыв свои рты и поспешили убраться по-добру по-здорову...
Сейчас же, забившись в угол, они почувствовали прилив красноречия и стали выкрикивать фразы, говорившие о них все и сразу:
-Респект!.. Уважуха!.. Привед!.. Медвед!..
Люди вокруг поворачивались в их сторону, но дебилы не унимались. Они начали присвистывать и приплясывать, извергая потоки вонючей слюны. один декламировал какую-то похабщину, второй
