образованный человек, большой поклонник рода растений семейства злаков, культивируемым по всему миру в промышленных масштабах и являющимся важной пищевой, кормовой и технической культурой, со временем стала напоминать мастерскую или гараж, в каковом проводились ремонтные работы, но Семенов не останавливался на достигнутом и по вечерам, надев наушники, подключенные к MP3-плееру, вслушивался в завораживающие звуки "Throbbing Gristle", "Einsturzende Neubauten", "Laibach", иногда разбавляя все это "Front 242", "Nitzer Ebb", "Front Line Assembly", "Skinny Puppy", "Cabaret Voltaire", "Das Ich", а временами " wumpscut:" и "KMFDM". Он выходил из дома и посещал помойки, всевозможные заброшенные ангары, стройки и т.п. Здесь находилась масса интересного, и Петр Ильич с тяжелым рюкзаком за плечами, но не ощущая собственной ноши, возвращался к себе и часы напролет разбирал добро, а затем возводил какие-то замысловатые сооружения, назначение которых оставалось загадкой даже для самого Семенова. Петр Ильич изучил материалы по звукоизоляции квартиры, чтобы назойливые соседи не могли слышать шум и вызывать компетентные органы и принялся за дело в свободное от работы время. Закрепив термоизол и поставив горизонтальный металлический профиль, он в два слоя прикрепил листы гипсокартона, а затем уложил базальтовые маты МТБ, т.о. обеспечив полную независимость от внешнего мира. Он не смотрел телевизор, не слушал радио, не читал газет ни перед обедом или завтраком, ни после него, он не читал их вообще. То, что творилось в мире, его не интересовало, не заботили идиотские указы и законы, принимаемые Парламентом в первом, втором, а то и в третьем чтении и утверждаемые Главой государства. Петр Ильич существовал в своем измерении, созданным его воображением и на практике воплощенным в реальность.
Но мир не стоял на месте, находясь в постоянном движении; один государственный строй менял другой, и, как говорится, на смену одной формации с бесчеловечным лицом приходила другая, а вскоре и эта неблагополучная действительность уходила в небытие, но это никак не влияло на Семенова, он готовился выйти на пенсию, чтобы без всякого напряжения отдаться своей болезни, получая глубокое удовлетворение...
И этот день настал. Администрация завода вручила Петру Ильичу Семенову ценные подарки в виде коробки конфет, поздравительной открытки и мужского дезодоранта, каковыми он никогда не пользовался, пожала его мозолистую руку и выставила за дверь. От государства же наш герой получил мизерную пенсию, на которую он кое-как мог сводить концы с концами. Он съездил в собез, взял пенсионную карточку и, сделав вдох своей широкой грудью, вышел на заслуженный отдых.
Петр Ильич зашел в автобус и, держась за поручень, поскольку места ему никто уступать не собирался, через плечо заглянул в раскрытый глянцевый журнал, читаемый прыщавым подростком. Прыщавый подросток заткнул уши наушниками, и оттуда неслась залихватская мелодия не то Бимы Дивана, не то Киркора Филиппова, не то еще какого-то поп-кумира, не суть важно. Это нашего героя не заботило, но к своему удивлению Петр Ильич обнаружил, что еще не разучился читать, потому что он часто думал, что утратил навыки, приобретенные в младших классах средней общеобразовательной школы. Но мы отвлеклись. Статья из глянцевого журнала вещала о том, что где-то на юге страны, на побережье теплого моря, практически в курортной зоне открылась некая научно-медицинская клиника, которая предлагала гражданам поменять их головы на новые, причем, самое интересное, что эта область науки являлась совершенно не исследованной, а поэтому научные сотрудники и весь коллектив приглашали откликнуться добровольцев, для которых замена головы стала бы абсолютно бесплатной! Петр Ильич на секунду задумался, в мозгах стучал отбойный молоток, слышался вой болгарок и бензопил, выли сирены спецмашин, в общем все те звуки, какие были милы слуху Семенова, но в следующее мгновение он выпучил глаза, отчего сторонние наблюдатели могли заподозрить у него болезнь экзофтальм. Однако никакой эндокринной патологии у Петра Ильича не наблюдалось, а глаза выпучились от простого напряжения. Петр Ильич резко протянул руку, вырвал журнал у прыщавого юнца и направился к выходу. Возмущенный подросток дергал плечами и выражал недовольство случившимся, громко произнося ненормативные выражения и не боясь административного наказания за такие действия. А Семенов не обращал на него никакого внимания. Он стоял на автобусной остановке и жадно перечитывал строки от редакции, где она писала с полной свободой слова и печати...
Петр Ильич запомнил телефон южной конторы, ведь память на цифры у него была феноменальная, точно такая же, как у одной молодой особы, принадлежащей к тому разряду, когда нельзя было определить пол и возраст, но о ней здесь речь не идет. Новоиспеченный пенсионер присел на железную лавочку и положил локоть правой руки на колено, кулак подставил под подбородок и стал похож на роденовского мыслителя. "Я же никогда в жизни не был на юге и не видел моря, - говорил себе Семенов, - в детстве родители насильно отправляли меня в пионерский лагерь, а когда стал старше, не до отпуска было. Что ж, может быть, есть шанс как-то что-то изменить в своей жизни, может быть, действительно с заменой головы и мысли новые появятся, ведь я по сути только начинаю жить!" Решение уже было вынесено, и сейчас Петр Ильич только подыскивал оправдательные моменты для него...
Поезд, следовавший на юг, тащился словно черепаха, а потому путь занял около двух суток, но Петр Ильич Семенов не горевал: в кармане шуршали купюры, представлявшие собой многолетние сбережения предварительно снятые со счета в банке, он слушал любимую брутальную музыку, для чего подключил наушники к небольшому бумбоксу, поглядывал в окно и любовался пейзажами, а они радовали глаз: циклопические бетонные сооружения, покрытые белым налетом, выглядели безжизненно и зловеще, сельские кладбища с покосившимися надгробными памятниками, развалившимися цоколями и упавшими оградами были не слишком жизнеутверждающи, брошенные гнить, ржавеющие автомобили также не добавляли уверенности в себе большинству людей, но только не нашему герою. Где-то с середины пути потянулись выжженные беспощадным солнцем поля, и Петр Ильич Семенов понял: не за горами и конец пути.
Он вышел из поезда и взглянул на электронный термометр: 42 градуса по Цельсию. Жарковато! - подумал Петр Ильич, а со всех сторон наседали таксисты не известных ему национальностей, говорившие со странным акцентом, да к тому же шустрые грузчики так и норовили вырвать из рук не хитрый багаж пенсионера. Он немного смущенно оглядывался по сторонам, привыкая к местным нравам и выбирал из многочисленной толпы того, кто на его взгляд, годился для его сопровождения. Наконец Петр Ильич остановил свой взгляд на невысоком и щуплом человечке с длинной-предлинной сигаретой во рту. Тот стоял чуть в сторонке и казался не таким навязчивым, как остальные.
-Куда едем? - спросил маленький человек, и Петр Ильич тихо сказал:
-Честно говоря, я не знаю, я в первый раз в вашем городе, мне бы к морю поближе, комнату недорогую, да еще, вы возможно подскажете...
-Конечно подскажу!!! - не дослушав, воскликнул человек, взял чемодан Семенова и быстрым шагом направился к стоянке, продолжая говорить на ходу, - И к морю привезу, и комнату найдем, и все остальное расскажу!
Петр Ильич воодушевленно следовал за ним, а солнце палило с небосвода, чтобы все сжечь дотла, хотя где-то у горизонта появились тучки.
-Я думал, что у вас здесь дождей не бывает, - сказал пенсионер, садясь машину, по виду которой не возможно было определить ни марку, ни модель.
-Эй, дожди бывают везде! - водитель широко улыбался, - иначе, как виноград будет расти, как каштаны будут цвести, персики, абрикосы, помидоры... Он закончил перечисления даров природы южного края и добавил, - Только дожди идут редко, чаще солнце светит, но уж если настоящий дождь, то берегись! - водитель подмигнул пассажиру, и автомобиль благополучно тронулся с места.
Всю дорогу водитель продолжал курить длинные сигареты одну за другой и рассказывать о местных достопримечательностях, и в какой-то момент Петр Ильич испугался, что возможность вставить слово не представится, однако он ошибся. Щуплый водитель притормозил, повернул ключ зажигания и таинственно посмотрел на Семенова:
-Вы что-то хотели у меня спросить, чтобы я что-то вам подсказал!?
-Да-да, вы знаете, я прочитал в одном журнале о местной клинике, что она, как бы это сказать, одна в своем роде... Там... производят... делают... меняют... ну, в общем, операция на голове...
Водитель резко отвернулся, выбросил окурок в окно, прикурил новую сигарету и также резко повернулся к Петру Ильичу:
-Я точно знаю, о чем вы говорите, - он затянулся, выпустил дым, - Но место это тайное и ... не каждый туда может попасть, даже не то, что попасть, а просто-напросто найти это место... Но вы попали на того человека! Я точно знаю, о чем вы говорите и точно укажу вам туда дорогу... А сначала отвезу вас в отель. Его хозяева - мои хорошие друзья, хоть и бароны, но люди простые, ведь бывают и трижды генералы приятными собеседниками... Отдохнете с дороги, осмотритесь... Я оставлю телефончик, как только готовы будете, свяжитесь со мной... Тем более, что скорее всего сегодня дождь будет... А в четверг дождь... - он загадочно провел рукой по воздуху, и машина поехала дальше.
Отель выглядел весьма респектабельно, и у самых ворот их встретила хозяйка - толстая женщина лет сорока. Она широко улыбалась, открывая два ряда золотых зубов. Там и тут суетились люди, и нельзя было понять, кто это - отдыхающие или обслуживающий персонал.
Водитель помог Петру Ильичу донести чемодан до номера, располагавшегося в цокольном этаже четырехэтажного здания, получил причитающуюся плату за проезд и был таков, не забыв записать номер своего мобильного телефона.
Петр Ильич Семенов поставил бумбокс на стол, врубил мексиканскую команду "HOCIСO" и упал на кровать, не раздеваясь. Из динамиков неслись звуки громкие, резкие, но ритмичные, и Петр Ильич постепенно погрузился в сон...
Он проснулся от странных звуков и не сразу понял, что происходит. Это явно была не музыка. Семенов присел на кровати и опустил ноги на пол, но к своему удивлению и ужасу обнаружил, что ноги находятся почти по колено в воде. Теперь стало ясно, он слышал журчание, а в окна из ночной тьмы стучали капли дождя...
-Вот тебе и раз! - вскрикнул пенсионер и выбежал из комнаты.
В коридоре кроме него находились еще несколько человек, также покинувшие свои комнаты и что-то говорившие. Их говор напоминал жужжание пчелиного роя, и слов наш герой не понимал, да ему и не хотелось их понимать. Сверху по лестнице спускалась толстая хозяйка и разводила руками:
-Не волнуйтесь, все будет хорошо! Собирайте вещи, я временно размещу вас в других номерах, а завтра разберемся! Приношу свои извинения за доставленные неудобства.
Действительно, людей расквартировали на втором этаже, а к Петру Ильичу Семенову в номер подселили на ОДНУ ночь молоденькую студентку, предварительно исспросив на то его разрешения. Правда сейчас ему было
