"Изнасилованная страна"

нравится, да?! Бабки стричь с водил надоело?! Посидишь на пособии по безработице!
  Он быстро подошёл к своей машине и, сунув руку в разбитое окно, достал небольшую сумочку.
  - На тебе документы, оформляй! – сумочка полетела к ногам гаишников. – Через пятнадцать минут жди звонка, что ты уволен! Я – к Сидорычу на дачу! Сидите на телефоне, олухи!
Грубиян пошёл вдоль дороги, махая рукой попутному транспорту и посылая проклятия в адрес тех, кто не хотел останавливаться. Милиционеры засомневались, отпускать его или нет, потом один из них подобрал документы:
  - Что-то не очень похож…
  - Наверное, по доверенности. Хочешь – останови.
  - Опять мне получать из-за крутого? Сам останавливай.
  - На фиг он мне нужен! Как бы вообще не схлопотать… Эй, вы с какой скоростью ехали? – обратился он к пострадавшим.
  Некоторое время оба сотрудника занимались местом аварии и заполнением бумаг, досадливо обрывая Петровых, которые поначалу требовали уважительного обращения, но после угрозы, что приедет наряд и заберёт их за решётку, отвечали только на вопросы и успокаивали друг друга, мол, милиция во всём разберётся. Потом один гаишник проверил работу рации и остался, а второй уехал на пост ждать известий из города. Петровым было указано сидеть и не трогать ничего такого, что может повлиять на ход расследования.
  Супруги вернулись в свои изуродованные «Жигули» с горьким ощущением, что в мире всё резко изменилось в худшую сторону и исправить уже ничего нельзя. Долго молчали, тоскливо провожая глазами объезжавшие

                                                          60
место аварии машины.
  - Повидали внуков… - тяжело вздохнул Петров и снова вперил невидящий взгляд в злополучную дорогу.
  Всё чаще мимо них пролетали, обдавая взбаламученным воздухом, легковушки с отдыхающими, державшими путь на любимое всей областью Кулимовское водохранилище. Из окон выглядывали дети и ладошками старались поймать ветер. Петровы чувствовали себя самыми несчастными людьми на свете.
  - Нет, я пойду и поговорю с ним! – собралась с духом жена. – В конце концов, не какой-то Сидор Сидорыч должен решать нашу судьбу, а суд или там комиссия, не знаю… В чём мы виноваты? Ехали по главной дороге, этот выскочил с боковой, даже не асфальтированной, врезался, ещё и обвиняет нас…
  - Что, не знаешь? – возразил муж. – Сейчас прав тот, кто всегда прав. Один и тот же закон при надобности вывернут хоть влево, хоть вправо, как руль.
  - Но как можно вывернуть то, что видно слепому?
  - Можно, мать. Если повязку на глаза одеть. Из долларов.
  - Что ж, ты думаешь, он будет всем подряд давать взятки? А не дешевле ли ему отремонтировать наши «Жигули»?
  - Зачем всем? Заплатит этому… Сидорычу, и тот всё сделает. Документы перепишут так, что мы окажемся виновниками ДТП.
  - Но там же твои подписи.
  Петров промолчал. Он и так поддерживал разговор, потому что молчание для жены было невыносимо. Но на подробное разъяснение государственной политики, даже родному человеку, у него уже не было душевных сил. Осознав, что перед ним стена, которую не переехать, не перейти, вспомнив несколько подобных случаев, услышанных от мужиков «на гаражах», он потихоньку начал прикидывать, во что обойдётся ремонт, и, дабы ослабить удар по нервам (сердце и без того пошаливало), убеждал себя, что за две недели он с восстановлением машины управится и всё необходимое можно будет достать в своём городе. Правда, слова жены заставили предположить, что, возможно, придётся платить ещё и за разбитую иномарку, но здесь Петров понадеялся, во-первых, на то, что суд у нас не бывает скорым, а во-вторых, что можно будет привлечь племянника-адвоката, который, конечно, не Сидор Сидорыч, при имени которого гаишники просто онемели, но хотя бы поможет протянуть время.
  По дороге прошелестела очередная машина – длинный «универсал» - с покорёженным правым крылом, и Петров горько усмехнулся про себя: с другими тоже случается…
  - Нет, ты как хочешь, а я пойду, поговорю! – жена решительно выбралась из машины и, поправив волосы и одежду, пошла к скучавшему неподалёку гаишнику.
  Петров с минуту посомневался, потом направился за ней следом: может,

                                                          61
парень скажет что-нибудь полезное. Сейчас многое будет зависеть от того, как ведёшь себя, что говоришь.
  Когда он подошёл к машине-камикадзе, между его женой и гаишником уже наладился диалог. Она задавала вопросы, он, стараясь держать дистанцию, отвечал, но постепенно менял тон на более снисходительный. Это обрадовало Петрова, и он решил выведать всю нужную информацию, чтобы при дальнейшем разбирательстве неожиданностей было как можно меньше.
  - …Я ж говорю: всё зависит от того, с кем он водит знакомства. Если с Сидор Сидорычем, то виноваты будете вы, если просто с кем-то из наших, то виноваты будут обе стороны, ну, а если наврал, то – всё, как есть на самом деле: он виновник, вы пострадавшие.
  - А кто этот Сидор Сидорыч? – вмешался Петров.
  - Наш начальник. Против его знакомых бесполезно рыпаться. Мы тут недавно нарвались сдуру. Не поверили на слово, ну, и получили по полной программе. Теперь сижу в этом скворечнике, а напарник срочно ушёл на больничный, чтоб вообще не уволили… Мне кажется, у вас есть шанс,- продолжил он, выдержав паузу. – С одной стороны, этот водитель держался очень нагло, хотя был полностью неправ. Но почему-то хотел убежать…
  - Он хотел убежать? – спросили Петровы едва ли не в один голос.
  - Хотел. Не видели?.. Выскочил из машины, побежал, а, когда мы подъехали, снова выбрался на обочину, как будто понял, что не успеет.
  - Может, от шока?
  - Это вы, женщины, сильно реагируете. Судя по тому, как разорался, никакого шока не было. Непонятно как-то поступил. Бежал, это мы видели. А когда увидел нас, сделал вид… или на самом деле, что ходил по нужде. Потом полез назад, на дорогу, а потом… Ну, вы помните. Короче, подождём звонка. Молитесь, чтоб не от Сидор Сидорыча.
  - Но ведь по закону мы не должны тут сидеть, если всё зафиксировано? Или ещё какие-нибудь специалисты приедут? – спросила Петрова уже тоном сомневающегося в своей правоте человека.
  - Приедут, если ИМ надо будет. Составят новые бумаги. Вы хотя бы говорите одно и то же.
  - Да что тут говорить?! Ехали себе спокойно, правил не нарушали. Большую скорость я мужу запрещаю.
  - Да-да, так и скажи, - усмехнулся Петров. – «Я запрещаю, а он назло превышает».
  - Но ты ж никогда не превышаешь.
  - А ты дай повод зацепиться.
  - Ваш спидометр проверят. Плюс тормозной путь.
  - На моей советской и сто десять страшно выжимать. Движок начинает гудеть так, как будто идёшь на взлёт. Пусть проедут, попробуют, тогда поймут, что я не мог ехать с неположенной скоростью.
  - Да при чём здесь скорость?  - Петрова развела руками. – Вы посмотрите, с

                                                         62
какой дороги он вылетел, тот блатной, весь в знакомствах! Как по этой дороге вообще можно было быстро ехать? Какой у него тормозной путь?
  - Он не тормозил, - усмехнулся парень. – Это вы помогли ему остановиться.
  - Здорово живёшь! А мы тут рассуждаем о нашей скорости и о том, виноваты мы или нет. Точно, как с техосмотром получается. Там мужа наказали за честность, здесь – за соблюдение правил дорожного движения.
  - А что у вас произошло на техосмотре?- заинтересовался гаишник.
  - Что произошло? Просто поехал проходить!
  - Так все ж проходят раз в год.
  - В том-то и дело. Пусть сам расскажет.
  Однако Петров отмахнулся, и его жене пришлось договаривать:
  - В полвосьмого, как дурак, поехал занимать место. А то ж, говорит, потом негде будет встать. Оказался первым. Радости – куда бы деться! Ближе к девяти мимо начали проезжать знакомые по работе, по гаражам, родственники. И все притормаживают и спрашивают, как в том кино: «Чё эт  ты здесь делаешь?» А как узнают – смеются: мол, не мог так договориться, без прохождения. Один бутылку коньяку поставил, у другого знакомый в ГАИ, у третьего – сосед. У моего двоюродного брата машина еле передвигается и два мотоцикла давно разобраны, однако по всем своим трём транспортам техосмотр прошёл. Один мой муж оказался правильным…
  - Ну, блатных не так уж много, - заступился за родную контору милиционер. – Большинство проходит, как положено.
  - Большинство? – с иронией переспросила Петрова.
  Взгляд её скользнул по разбитому багажнику «Жигулей», и она продолжила с ожесточением:
  - И зачем мы только деньги на этот техосмотр тратили?! Ещё и в кино чуть не попали! В девять часов приехали местные корреспонденты с камерой, чтобы снимать мероприятие. А там один мой стоит. Подождали полчаса и уехали. Видать, решили, что в этот день ничего не состоится. Однако ошиблись. В десять часов…
  - В пол-одиннадцатого,- поправил Петров.
  - В пол-одиннадцатого, вместо девяти, появилось всё начальство, тоже поудивлялось, что никого нет, а потом всей толпой набросилось на мужа. За неимением, значит, других. Говорит, шесть человек нашу машину осматривало. И в зубы заглянули, и под хвост. Мурыжили, мурыжили: то не так, это не так. Потом подъехал какой-то мотоциклист, так они все на него перекинулись, от моего отстали.
  - Ну, и прошёл?
  - Прошёл. В двенадцать часов вернулся. Хотели ещё на дачу съездить, поработать. Куда там! Приехал – сразу сто грамм запросил: стресс снимать. Вот такой техосмотр для дураков. И это ж по всей стране творится… Простите, я не вас имела в виду.
  - Да я на техосмотрах не работал…

                                                         63
  Милиционер никак не выразил своего отношения к рассказу женщины. Он сидел, молчал и смотрел на дорогу, а Петровым неудобно было бросать его в одиночестве, и они стояли возле своей тёмно-синей обидчицы, томясь ожиданием.
  Асфальт ещё не пылал жаром, но солнце слепило, обещая хороший день для отдыха с купанием. От нечего делать Петров принялся рассматривать повреждения на иномарке, удивляясь глупости её хозяина:
  - Это ж надо, как влепился! Может, пьяный? Вы ведь должны отвезти нас с ним на освидетельствование в медицинское учреждение.
  - Ещё отвезём, не переживайте. Алкоголь долго держится в крови,- парень прислушался к каким-то хриплым голосам из своей маленькой рации.
  Он разместился на заднем сиденье машины виновника, держа для прохлады обе дверцы открытыми, и через каждые десять-пятнадцать минут, не дожидаясь вызова, запрашивал свой пост, возле которого теперь, к радости проезжавших водителей, никого не было видно.
  Время тянулось медленно и нудно.
  Петрова сходила в близлежащий лесочек, куда, возможно, хотел сбежать знакомый Сидор Сидорыча, несколько раз обошла обе пострадавшие машины. Женская нетерпеливость толкнула её на продолжение разговора.
  - Скажите, - остановилась она возле гаишника, - а на вашего начальника куда-нибудь можно пожаловаться? В прокуратуру, например, или в газету написать?
  - Они ж все друзья. Да и вряд ли у вас будут доказательства,- лениво ответил парень.
  - А вы дадите нам копии всех документов. Я слышала, сейчас так положено.
  - Положено – берите. Только я вам точно говорю: в лучшем случае – в лучшем! – вы будете оба виноваты. В смысле, оба участника ДТП. В худшем – только вы. О том, чтобы этого…дёрганого признали виновником, и не мечтайте. И готовьте деньги. Если сразу заплатите,